Впрочем, говоря о нравственности, следует напомнить, что воля и рассудок человека легко преодолевают и извращают тонкую материю природной духовности человека. Приспособление к реалиям действительности диктуют индивиду свою логику поведения и образа мысли. Притом и в природе человека обнаруживаются удивительные феномены переживаний, когда, например, ненависть человеку слаще, вольготней и выгодней, чем любовь. Это, разумеется, легко объяснимо и нашло свое отражение в философии современного экзистенциализма. Поэтому, трудно возразить Гегелю, когда он говорит:
«История – мрачный спектакль, в котором приносится в жертву искание людьми счастья, мудрость государств и достоинство личностей. Но только через эгоистические интересы и действия людей может осуществляться достоинство мира».
Для Гегеля человеческие страсти всего лишь инструменты развертывания его странного духа. Частное разрушается в борьбе с частным, а на их обломках возрождается всеобщее. Гегель называет это хитростью разума. Эгоистические действия индивидов – это средство достижения своей цели Мировым Духом. Но людям неведомы цели, которым они в действительности служат. И значит, человек – игрушка, или инструмент государства, которое является богоявлением Абсолютного духа, проявленным Богом.
Как вам такая претензия государства на роль Бога? В иных интерпретациях этот Бог известен в виде чудовища по имени Левиафан. Вот, во что философская магия Гегеля превращает «ничто».
Впрочем, «креативная философия», не возражает против того, что личность нуждается в таком дополнении как государство. Только надо учесть известный эффект дополнительности, когда государство отрицает личность. Впрочем, отрицает тем меньше, чем более творчество личности полезно государству. И Гегель, пожалуй, согласился бы с этой нашей поправкой. Ведь по его мысли в проекте Мирового духа, наряду с власть имущими, есть отдельные личности, исполняющие свои особые роли. Они, такие как Платон, Декарт, Вольтер, и конечно, сам Гегель, выражают идеи и замыслы Мирового духа. На их стороне абсолютное право. Им позволено стать над законом, над моралью и нравственностью. В лице этих проводников «Абсолютной идеи» Мировой дух достигает своего высшего состояния, когда становится властителем умов, то есть, «всем», и значит, выше Бога. Не та ли это идея, которая отзовется эхом из грядущего: «Фюрер выше закона!»
19.
Так что же это за столь могущественный дух, который в состоянии создавать государства, способен на хитрости и стратегию, имеет цели и замыслы, повелевает судьбами отдельных личностей и целых народов и претендует на роль Бога? Какое отношение имеет к нему дух познания, дух отрицания, мышление и «ничто»? Быть может, мы напрасно приписываем ему свойства «Князя Мира сего», реальность которого отрицает материалистическое мировоззрение. Быть может, этот дух вымышлен гением Гегеля в качестве художественного образа? Ведь в эпоху романтизма понятие о духах было очень популярно. Кроме злых и добрых духов из средневековья во времена Гегеля были известны такие поэтические понятия как «дух свободы», «дух времени», «мятежный дух», «боевой дух» и пр. И тогда, быть может, прав Маркс, исключивший «Мировой дух» Гегеля из реалий объективной действительности?
Наверное, главным признаком духа следует признать наличие у него некой мистической силы, которая проявляется в природе. У духа познания, как будто, есть такая сила. Но тот ли это дух, о котором говорит Гегель?
Пожалуй, начнем с признания того, что познание – это творчество. Оно созидательно, и потому оно сродни тому творчеству, благодаря которому существует и развивается природа. При этом мы знаем, что источником зарождения и эволюции материи является не какой-то мистический дух, а реальная первородная энергия Вселенной. Соответственно, эту энергию мы вправе считать тождественной биологическому разуму. Ведь мы же договорились, что познание – творческий процесс. А биологический разум, несомненно, является источником творчества живых организмов. Всякий биологический разум, пусть по-своему, но осуществляет познавательную деятельность, что позволяет живому организму приспосабливаться к природной среде. И тут мы, как будто согласны с Гегелям, который, если упростить его «абракадабру», говорит, что творчество развития природы осуществляется в той же логике, как и познание природы.
Благодаря своему разуму, птица знает, как и когда вить гнездо, а паучок знает, как плести паутину. Очевидно, дух познания присущ животным в не меньшей степени, чем инстинкт самосохранения и продолжения рода. А поскольку без соответствующих знаний биологическая особь просто не может существовать, то инстинкт творчества следует признать основным инстинктом. Правда, сделать это нам мешает учение доктора Фрейда. Но, поскольку я исповедую русскую «креативную философию», то Фрейд, как и многие другие западно-европейские мудрецы, для меня не авторитет.
Итак, мы приходим к выводу, что дух познания существует и представляет собой творческую энергию разума. Но если это тот дух, о котором говорит Гегель, то он должен подчиняться законам диалектики, где властвует принцип «отрицания отрицания» и «ничто». Мало того, Гегель объявляет свой дух познания локомотивом познавательной деятельности. Но у «ничто» нет собственной энергии, а если какая-то и есть, то это энергия разума. Однако разум сам осуществляет творческую деятельность, и «ничто» здесь остается не при делах. То есть, дух познания Гегеля с его диалектической логикой не присущ разуму.
Так что, говоря о духе познания, Гегель скорее имеет в виду мышление. Но мышление – это всего лишь умение индивида использовать свой разум в целях обретения и обработки информации. То есть, мышление без разума не бывает, и потому без разума оно – «ничто». Вот тут мы, как будто, и узнаем «Мировой дух» Гегеля. Его «ничто» как раз и использует энергию разума. Отсюда получается, что у мышления природа паразита. Впрочем, паразит обычно вредит организму, за счет которого он живет и развивается. А ведь мышление может быть полезно разуму. Если разум занимается познавательной деятельностью, то мышление способно помогает разуму в обретении знаний, необходимых для выживания человека. В этом случае мышление и разум едины. Другое дело, когда знания ошибочны. Тогда знания превращаются в то «ничто», которое способно ничтожить личность и его разум.
Как вы помните, с «ничто» и начинается логика Гегеля, и это «ничто» постоянно присутствует в его диалектических отрицаниях. А между тем, выводные знания, полученные с помощью логических умозаключений всегда неполны, и, ввиду бесконечного развития древа познания, в разной степени ложны. Отсюда получается, что диалектическая логика мышления является инструментом отрицаний «ничто».
Так мы приходим к странному выводу, будто «Мировой дух» Гегеля представляет собой всего лишь «Дух отрицания», который паразитирует на творческом духе познания, и через это достигает вершин власти над миром.
Подтверждение нашего диагноза мы легко найдем в самой «абракадабре» Гегеля. Он, например, утверждает, будто все, что создает «Дух», заведомо отрицательно. «Всякая определенность - есть отрицание», - учит Гегель.
В свете наших представлений о «Мировом духе» Гегеля, это можно понимать как то, что Дух Отрицания» способен создавать только нечто негативное, заведомо ничтожное, потустороннее?
Не менее показательно выглядит мысль Гегеля и в случае, когда он говорит, что в отличие от античной диалектики, цель которой было достижение прекрасного, диалектика развивается внутри человека, что позволяет ему вынашивать в себе Абсолютную идею (подобно плоду?) Это спиралевидное движение с периодическим ритмом.
Не знаю как вам, а мне этот плод в виде спирали, который вынашивает в себе человек, очень напоминает «Змея Искусителя», или «ничто».
Кстати, на существовании «ничто», которое существует внутри личности, настаивал и немецкий философ Хайдеггер. Он представлял это «ничто» в виде бездны страха и ужаса перед смертью. Но это «ничто» Хайдеггер, подобно Гегелю, и вероятно с его подачи, объявляет причиной созидательной деятельности человека.
Спираль Гегеля, как известно, была признана и Марксом. Сторонники диалектического материализма до сих пор рисуют схему развития природы и общества в виде спирали, которая берет начало из определенной точки и, выпрямляясь, постепенно разворачивается в бесконечные витки. Однако математически совершенно невозможно представить, чтобы развитию спирали из точки способствовали отрицания. Скорее всего, такая линия немедленно будет свернута в ту же точку путем самоотрицания.
Да вот возьмите хотя бы тот же желудь, на который ссылается наш профессор Попов. По-настоящему, жёлудь может отрицать только новый, новорожденный желудь. Но до того момента из желудя, в котором заложена программа развития дуба и необходимые для этого элементы, вырастает дерево. И дерево здесь не столько отрицает семя, как утверждает наш профессор, сколько является продолжением желудя. В «креативной философии» такой процесс развития соответствует творческому «принципу преемственности», в свете которого процесс роста выглядит как «подтверждение подтверждения». В этом случае правильнее линию развития дуба выразить в виде прямой линии. Зато накопление разрушительных процессов в организме дерева от негативных влияний внешней среды следует принять за моменты отрицания растения. Эти отрицания и ничтожат дерево. Поэтому рисуя схему развития какой-либо отдельной сущности, будь то растение или животная особь, правильнее изобразить прямую линию, которая со временем свивается в спираль с конечной точкой «небытия».
[justify] Разумеется, найдется много философов, которые нам возразят, указав на бесспорные факты развития науки, техники и прочих показателей прогресса. И это может выглядеть сокрушительным аргументом в пользу, любимого материалистами, рисунка восхождения общества по спирали, витки которой распространяются в бесконечность. Однако не стоит забывать, что общество состоит из отдельных индивидов. А вот они-то смертны, и потому их развитие мало чем отличается от развития дерева, когда разрушительные процесса приводят их в точку «ничто». И нетрудно доказать, что эти разрушительные процессы нарастают с каждым витком
