Завещание старой балерины.

вываливала её на голову своей единственной подруги Софы. При этом она сопровождала рассказ всякими лирическими отступлениями и зарисовками, время от времени вставляя своё любимое изречение:
  - Ах, нет, сейчас живут намного прозаичнее, а жизнь должна быть красивой игрой.

 
  Надин вошла в комнату, переобувшись в маленькие домашние туфельки, которые носила с собой в гости. Это был один из её принципов (вообще-то их было очень много):
  - У женщины всегда должны быть в порядке голова и ноги (Она имела в виду вероятно причёску и обувь, но не уточняла.).
  Выражалась Надин категорично и коротко. Её мысли были похожи на уже где-то слышанные афоризмы. Например: «Женщину делают духи и помада».
  С духами была связана тоже интересная история. Когда-то Надин подарили маленький флакончик «Шанели №5». Духи давно кончились, но Надин переливала в тот же флакончик «Красную Москву» и доказывала Софе, что это «Шанель». Она прочитала где-то, что запах «Красной Москвы» был построен на основе формулы «Шанели», и думала, что никто не отличит. Или она так сама с собой играла, ведь жизнь должна быть красивой игрой...


  - Послушайте, Софа, у меня куча навостей, - затрещала она. - Во-первых - у Фаечки, по-моему, новый поклонник. Во-вторых - я с ним уже познакомилась, и в третьих - он определённо не глуп.
  Софья Васильевна вошла в комнату с заварником и салфетками:
  - Я не слышала, что Вы сказали  насчёт Фаечки.
  - Я сказала, что её новый поклонник определённо неглуп.
  -  Из чего Вы это заключаете, дорогая Надин?
  - Ой, что это у Вас как-то холодно сегодня? У вас тоже плохо топят. Какой-то кошмар! Я так мёрзну... Вот пришлось тёплую кофту надеть, -  ни с того-ни с сего вдруг  пожаловалась Надин. Она страшно любила обновки, но ещё больше - чтобы ею восхищались, либила вызывать восторг. Вот и сейчас она со значением одёрнула пушистую зелёную кофточку и Софья Васильевна наконец заметила обновку. Кофточка была и вправду чудная.
  - Ах, Надин, оставьте Ваше лукавство. Кофточка у Вас премиленькая, но вернёмся к Фаечкиному кавалеру, - Софья Васильевна умирала от любопытства. Она любила безалаберную и смешливую Фаечку, как родную дочь. Надежда Андреевна жила с Фаечкой на одной площадке и тоже, как могла, участвовала в её жизни.
  -Ну, я же и говорю - умён не по годам. Если молодой человек целует руку старой балерине, да ещё и помнит, где она танцевала!.. Это уже о чём-то говорит.
  - Надин, Вы себя не слышыте.  Что может помнить этот молодой человек, если он ещё не родился, когда Вы ушли со сцены?
  - Софа, я подозреваю, что Вы ревнуете. Ну да, он же не Вам руку поцеловал, - и она засмеялась довольная свей остротой. - В общем он пригласил меня на телевиденье, на передачу «Встреча ветеранов сцены».
  - Он что, имеет какое-то отношение к телевидению?
  - Да, он работает там помощником режиссёра культурно-развлекательных программ, или что-то в этом роде.
  - И когда же состоится ваша знаменательная встреча? - Софья Васильевна забеспокоилась за подругу. Она знала,что у Надин больное сердце и ей противопоказано волнение, но Надежда Андреевна не слушала её и продолжала говорить о своём.
  - Вы помните мой портрет, который висит над комодом?
  Дело в том, что у Надин было несколько портретов. Она была в молодости настолько красива и изящна, что её рисовали многие известные театральные художники. На том портрете, который Надежда Андреевна упомянула, она была изображена не в гриме, как на других портретах, а такой, какой была в жизни – зеленоватыё глаза, великолепная линия шеи и ослепительной красоты изумрудные серьги.
  - Знаете, Софа, он когда увидел портрет, сразу заметил серьги. Такой внимательный!..
  - Господи! Да Вы его в дом пустили?! Ах, Надин, извините за каламбур - в наше время и в Ваши годы!.. Ну, можно ли быть такой легкомысленной и неосмотрительной! А вдруг он какой-нибудь мошенник или того хуже маньяк? Почему он к Вам зашёл? – Софья Васильевна задала сразу столько вопросов, что можно было быть уверенной - Надежда Андреевна не ответит ни на один. Если чего-нибудь было много, Надин не могла сосредоточиться.
  - Ах, оставьте Ваши опасения.
  - Я надеюсь, Вы не доставали серьги из шкатулки, чтобы похвастаться перед незнакомым человеком?
Надин растерялась. Она была застигнута врасплох вопросами подруги. Её рука вместе с куском торта затормозила в воздухе и стала производить какие-то поступательно-вращательные движения. То есть рукой она уже противоречила, а язык ещё находился в оцепенении.
  - Успокойтесь, Надин. Может быть я и не права. Выпейте чаю. - Софья Васильевна откусила торта и улыбнулась. Прожевав, она продолжила - Я как начитаюсь в газетах всякой криминальной хроники... И всё таки мне непонятно, что он делал у Вас в квартире?
  - Что-что? Зашёл погреться и развлёк интеллигентным разговором одиникую пожилую даму, - с иронией ответила Надежда Андреевна. - Я услышала, что на площадке кто-то долго звонил в Фаечкину дверь и хотела посмотреть...
  - Ну и посмотрели бы в глазок.
  - Ах, Софа, Вы же знаете, что этот глазок мне, как мёртвому припарка. Я и так-то плохо вижу. Вот я и открыла дверь. А он так вежливо поздоровался и представился Фаечкиным приятелем. Вот, мол, занёс ей книгу. А потом спрашивает - «Это ведь Вы - Надежда Андреевна Вильчинская?» Ну и слово за слово... Оказывается Фаечка ему обо мне рассказывала. Вы ведь понимаете, Софа, что неприлично стоять на пороге, вот я его в дом и пригласила. Ах, что мы всё обо мне да обо мне? Что у Вас? – видно было, что она ещё с удовольствием поговорила бы о себе, но приличие требовало поинтересоваться делами подруги.
  Софья Васильевна рассказала про наплыв посетителей, ведь у студентов сессия, про то, что в кухне перегорела лампочка, кран подтекает... На этом её старушечьи новости кончились.
  Вообще она вела исключительно здоровый образ жизни. Разве что одна рука у неё всегда была занята мундштуком с зажжённой или потухшей сигаретой. А в остальном Софья Васильевна следовала «Детке» - учению Порфирия Иванова. Обливалась она, правда не холодной, а тёплой водой и вообще по-своему трактовала его теорию здорового образа жизни. Но про всё это Надин уже знала. Так они ели тортик и чирикали о том о сём.
  - Ах, Софа, я ведь хотела Вам кое-что рассказать. Чуть не забыла. Вы меня сбили с понталыку с этими маньяками и мошенниками. Это про серьги с изумрудами.


Рассказ старой балерины

  Это было лет 40 назад. Тогда у меня был роман с генералом. Какой был мужчина, скажу я Вам, Софа!.. Ну просто рыцарь Ланселот. Красавец, чёрная шнвелюра с седой прядью, ордена, погоны, лампасы - короче полный комплект. Я Вам о нём уже рассказывала, поэтому подробности нашего романа опущу. Я ещё только начинала в театре работать, входила в репертуар. Он меня с первого разу заметил и пришёл за кулисы - поближе рассмотреть. А потом уже после каждого спектакля - корзины с цветами, приглашения. Но наша балетная судьба строгая. Всё по режиму: репетиции, питание, сон. Мы ведь как статуэтки на комоде - не ронять, не кантовать, только пыль сдувать. Вот уж он мною любовался... Ах, да, я это уже рассказывала. - Она сделала нетерпеливый жест рукой. - И вот однажды приходит он после спектакля ко мне в гримуборную и преподносит изумрудные серьги. Я обомлела конечно. Такие подарки, известное дело, просто так не делают. А он вообще-то немногословный был. За всё время знакомства может 5 - 6 предложений сказал, а тут разговорился и вообще взволнован был очень. Да, и попросил меня заказать портрет, и непременно в этих серьгах. И ещё - чтобы художник с того портрета точную копию написал. Я не очень хотела - распорядок дня напряжённый, вздохнуть некогда, но отказать не осмелилась.
  Ну, сказано – сделано. Месяца через два портреты были готовы. Он сам за всё расплатился, один портрет мне подарил, другой себе взял. Я свой портрет дома повесила, радовалась так!
  В то время я жила недалеко от театра. Иногда между репетициями можно было домой забежать. Вот однажды пригласила я одну нашу актрису – она в кардебалете в заднем ряду всегда стояла. А так вообще-то славненькая. Я ей когда цветочки свои.., когда яблочком угощу. Так и подружились. А она в этом театре уже года три работала. Вот она пришла ко мне, увидела портрет и аж притихла. Потом попили мы чаю с лимончиком и уже выходить собрались, а она мне и говорит: «Так эти серьги теперь у тебя?» У меня, говорю, а почему - «теперь»?
  И она мне рассказала, что у них в театре балерина работала – так на меня похожа, только покрупнее фигурой. И был у неё роман с одним военным (я позже поняла, что она просто побоялась моего генерала назвать). Он ей и цветы, и духи, а потом серьги с изумрудами подарил.
  Идиллия эта месяцев пять длилась. И вдруг – посерела наша девушка, задумываться стала. А у военного семья и так далее... Короче, погибла она неожиданно в автомобильной катастрофе. Это была официальная версия. А в театре поговаривали, что её просто машиной задавили, чтобы не пятнала честь заслуженного военачальника. А дальше эта подружка мне и говорит:
  - Знаешь, Наденька, я  сто процентов, конечно, не дам, но уж больно твои серьги на те похожи. И генерал твой... Ты бы знала, что в театре болтают!
  Я расплакалась. Мне сразу стали понятны и косые взгляды, и шёпот за спиной...
  На следующий спектакль он не пришёл. Я ждала и замирала от ужаса. А через некоторое время в газете сообщили, что он погиб (не помню формулировку), но ходили слухи, что застрелился.
  У меня был страшный шок, депрессия. В театре начали грызть. Потом меня партнёр уронил на репетиции, и я сломала два ребра. После болезни из театра пришлось уйти, потом я вернулась сюда, ну а дальше Вы знаете.


                                                  *    *    *

  В квартире не умолкая звонил телефон, а Фаечка никак не могла попасть ключом в скважину. Наконец она распахнула дверь и подбежала к телефону.
  - Да, я. Извините, с кем я говорю? Ой, извините ещё раз, мне нужно закрыть дверь, подождите секундочку. - Фаечка загнала кошку Машу обратно в квартиру и взяла трубку снова. - Я Вас слушаю.
  - Фая, здравствуйте. Извините, что беспокою Вас дома, но я опоздал к закрытию и, наверное, подвёл Вас...
  Фаечка мучительно вспоминала, кто бы это мог быть. Ах, да, этот странный тип, который выпросил книгу из читалки на день. Если Софья Васильевна узнает... А зовут его, кажется, Алик.
  - Извините, а откуда у Вас мой номер телефона?
  - Это мой профессиональный секрет. Телефон такой очаровательной девушки, как Вы, Фаечка, я достал бы даже из под земли. Более того, я познакомился с Вашей соседкой - очень милая старушка. Кстати, я попросил её, чтобы она передала Вам книгу. Но это ещё не всё. Я Ваш должник и приглашаю Вас погулять. Вы ведь не откажете страстному поклоннику Вашей красоты?
  Трёп был довольно дешёвый, но он всё же Фаечку заинтриговал. По всей видимости у них были общие знакомые. Откуда же ещё он мог узнать и адрес и телефон.
  - Точно... Какая я всё же растяпа, - подумала Фаечка, - полчаса с ним проболтала, он ещё советовался насчёт книг о балете, а ведь даже лица не помню, - и промолвила вслух, - Да, я Вас припоминаю. Вы ведь, кажется, Алик?
  - У Вас феноменальная память, только зовут меня Олег. Но всё равно приятно, что Вы запомнили хотя бы тональность. Так Вы