Дарник и Княжна ЧАСТЬ 3 (1)

Иначе потом пошлют на самое кровавое дело.
Липовцы и не усердствовали: хорошо показав себя в стрельбе из дальнобойных луков и поединках на булавах, они были вровень в метаниях легких копий и кулачном бою, и совсем слабы в беге, прыжках и борьбе, просто потому что никогда этим сильно не занимались. Все ромейские и союзные зрители остались вполне довольны таким раскладом. Особенно после того, как липовцы сумели показать, как линейный строй в минуту преобразуют в закрытую со всех сторон «черепаху».
На дромонах, тем временем случилось новое, правда, только словесное столкновение со сторожевыми полусотнями. Навклиры, потрясая своими грамотами-предписаниями, собирались немедленно отплывать на зимовку на Родос – три зимних месяца для плаванья по здешним водам считались запретными, вышедших в море зимой кормчих могли и казнить. Несогласный с этим Рыбья Кровь увязался следом за мирархом в его дом.
– Почему дромоны не могут зимовать здесь, в бухте?
– Если они уйдут, то нам ничего не останется, как сражаться изо всех сил, – без особой уверенности отвечал ему мирарх.
– И лишить себя подвижности? Я читал ваши «Стратегиконы». Там везде сказано, что маневрировать своими силами самое главное.
– У нас на воинов едва пропитания хватит, а тут еще тысяча ртов моряков.
– Но с дромонами мы можем выйти, пристать к берегу в любом месте и добыть еды сколько угодно у ваших пастухов, – доказывал свое липовский князь.
И Калистос, как ни странно, внимательно слушал. Для Дарника это было совершенно новое ощущение: охотно подчиняться старшему военачальнику и убеждать его словами.
– Я бы не против, но вот… приказ. У нас приказам из столицы принято подчиняться.
– Где этот приказ?
– Вот. – Золотое Руно протянул Дарнику пергамент, где черным по белому было указано по прибытии на Крит словенского войска отправить все дромоны на Родос.
– А если так? – Рыбья Кровь взял со стола чашу с питьевой водой и плеснул на пергамент, а потом еще растер чернила в последних строках.
– Что ты делаешь? – в негодовании привскочил со своего места мирарх. – За такое, знаешь, что бывает?
– Скажешь, получил свиток, поврежденный морской водой.
– А дальше?
– Пошлешь на Родос только один дромон, чтобы он привез письменное подтверждение, что надо отправить все дромоны.
– И что потом?
– Потом кончится зима.
Калистос громко, от всей души расхохотался:
– Ну ты и плут! Такое только от иудея услышать можно!

5
Мирарх сделал все именно так, как посоветовал ему Дарник. Один дромон ушел на Родос, а остальные стали готовиться к возможной высадке на восточный Крит (новая идея князя). Липовскому войску выделили двадцать лошадей, и князь получил возможность как следует осмотреть сам полуостров, перешеек и северный берег залива Суда. Рассматривая с пограничного вала лагерь арабов, он пришел к выводу, что три стрелища – вполне достижимое расстояние для больших пращниц и сказал об этом Калистосу:
– Если их еще зарядить горшками с зажигательной смесью, то можно поджечь весь арабский стан.
– Ну, что ж, попробуй, – разрешил Золотое Руно.
И липовские камнеметчики принялись за дело.
Следующей дарникской придумкой стали давилки. По рассыпанным трофейным «колючкам» прокатили ствол толстого дерева. Одни «колючки» без остатка вминались в землю, другие цеплялись за ствол и уже катились вместе с ним. Но как катить это тяжеленное орудие вперед, под обстрелом лучников неприятеля? Выход нашелся. Ствол разрезали на саженные куски, у жителей раздобыли широкие двуколки для двух лошадей, соединили их длинными жердями с торцами бревна, насадив там железные штыри и пожалуйста, – укрытые бычьими кожами лошади, хоть с трудом и медленно, но толкали бревно впереди себя. На испытании присутствовали все архонты объединенного войска. Они отнеслись к придумке князя крайне скептически:
– Ну куда такое толкать в сторону арабского лагеря?
Мирарх был более снисходителен:
– Когда отгоним арабов, этой штукой соберем их «железный посев».
Дарник разозлился и устыдился сам на себя за неудачу – и тут же родил план, как одолеть неприступного противника.
Ворвался к Калистосу во время полуденного отдыха и с помощью лежащих в вазе апельсинов стал ему все объяснять:
– У нас восемь дромонов. Так?
– Так.
– Четыре подводим к южному берегу залива. К ним подводим еще четыре. Так?
– Допустим, – Золотое Руно был весь внимание.
– Три тысячи воинов бегут на берег, идут на запад по широкой дуге и обрушиваются на лагерь арабов с тыла.
– А чего ты решил, что там не рассыпаны те же «колючки»?
– Для себя у них должен оставаться свободный проход и конечно он сзади.
– А если у них там все же «колючки» есть и проложены какие-то свои тайные извилистые проходы?
– Тогда мы останавливаемся на заднем холме и спокойно расстреливаем их лагерь из луков и камнеметов.
– На южном берегу залива нас встретят их лучники и во время высадки перебьют триста-четыреста наших воинов.
– Ты еще не видел, как стреляют россыпью «орехов» или «яблок» мои камнеметы. Твои арабы не сумеют по три стрелы пустить, как на открытом склоне их всех уничтожат.
Они продолжали увлеченно обсуждать этот план, наполняя его все новыми деталями.
– А что остальные тагмы на валу делать будут? – кричал один.
– Могут двинуться на арабов напрямик! – возбужденно вторил другой.
– А «колючки»?
– Пускай вперед ослов и быков погонят. Их все равно на мясо пускать. Так какая разница с целыми ногами или нет?
Через час все было окончательно решено. Оставалось только убедить остальных архонтов. Сделать это оказалось непросто. Нашлась масса возражений. Так что, в конце концов, мирарху пришлось применить свою верховную власть.
Еще два дня ушло на тщательную подготовку самого нападения. Между стоящими у берега дромонами перекидывали мостики с крючьями и ватаги воинов в полном вооружении бегали по ним взад и вперед. Точно так же учились бегать по своему склону горы и камнеметчики: двое тащат треногу, двое камнемет, еще шестеро волокут мешки с метательными припасами и колчаны со стрелами. По настоянию князя от каждого войска были выделены пропорциональные их численности отряды. Еще он потребовал убрать из ромейских тагм слуг и депотатов-санитаров.
– А кто будет уносить с поля боя раненых? – возмутились комиты.
– Раненые пусть дожидаются конца боя там, где упали, – безжалостно доказывал Дарник. – И наказывать всех, кто станет оказывать им помощь. Сумеем без больших потерь победить, если только все сделаем в быстром нападении нигде не задерживаясь.
Золотое Руно одобрительно кивал головой.
В стане липовцев царило веселое воодушевление. Никто уже не считал захват и Сидение в Дикее за что-то серьезное, всем хотелось прямой жаркой схватки.
– Возьми меня с ватагой на головной дромон, – упрашивал князя Корней.
– Думаешь, возле меня в безопасности отсидеться, – дразнил его Дарник.
– Наоборот, хочу быть на острие твоего меча, – рвался в бой вчерашний боязливец.
– Неужели пойдешь сам впереди всех? – спрашивал у князя отец Паисий. – А кто же будет всем издали управлять?
– Я же теперь простой архонт, – ухмылялся Рыбья Кровь. – Пусть более мудрые полководцы управляют.
И вот настало третье утро. В ромейских тагмах священники отслужили молебен, и три тысячи воинов поднялись на дромоны. Как задумывалось, к южному берегу восемь дромонов пошли двумя колоннами, одна вперед, другая уступом чуть сзади. Дарник вместе со старшим комитом, назначенным руководить всей высадкой, находились на головном судне. Местные моряки хорошо знали дно залива и подвели первую колонну к самому удобному месту. Пологий берег ровно уходил высоко вверх. Деревьев не было, только невысокий и не слишком густой кустарник, за которым спрятаться можно было, лишь как следует присев. Сотни две арабских лучников уже поджидали здесь дромоны. Кое-где виднелись дымки малых костров, там готовили зажигательные стрелы.
Как только первая колонна подошла к берегу на полстрелище, воздух наполнился летящими им навстречу стрелами. Большие бортовые щиты надежно защищали затаившихся на палубе воинов. Дно головного дромона заскрежетало по подводной гальке.
– Стрелять! – скомандовал князь.
Выстрел четырех камнеметов и двух баллист, направленный прямо по кустам был смертоносен. Слабые ветки могли удержать дальнюю стрелу, но совершенно не спасали от россыпи железа и малых камней с близкого расстояния. За первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Рядом к берегу пристали еще три дромона и открыли точно такую же беспрерывную стрельбу. Прицел пришлось поднять выше – уцелевшие арабы отступали вверх по склону. К четырем дромонам уже швартовалась вторая четверка.
Трубач дал сигнал наступления. В воду у берега посыпались десятки воинов, противник им не в силах был помешать. Со своими арсами спрыгнул в воду и князь. За ним последовал старший комит.
– Строить тагмы! – закричал он архонтам.
– Нет времени строиться. Надо быстрей вперед, – тихо сказал ему Дарник.
– Я сам знаю, что надо! – огрызнулся комит.
Пока ромеи и италики строились в правильные прямоугольники, Рыбья Кровь повел скорым шагом своих липовцев и не отстававших от них сербов вдоль склона в сторону арабского лагеря. Пройти предстояло около версты. Воины опасливо смотрели под ноги, опасаясь «колючек». Но все пока шло благополучно. Выше по склону перебегало с полсотни арабских лучников, но тысячная колонна, закрывшись щитами, просто не обращала на них внимания. Гора чуть ушла в сторону и перед нападавшими раскрылся весь арабский лагерь, где уже били тревогу. Первый ручеек воинов уже выходил навстречу липовцам и сербам. Дарник заметил взгорок в одном стрелище от лагеря. Надо было как можно быстрее занять его.
– Бегом! – крикнул он и во главе арсов и лучников помчался к взгорку.
Не сразу угадав его маневр, туда же с запозданием рванулись и две сотни арабов, вооруженных круглыми выпуклыми щитами и копьями. Липовцы достигли взгорка первыми и тут же открыли по арабам стрельбу из луков. Не добежав до противника тридцати шагов, копейщики отхлынули назад. Им на помощь спешили из лагеря лучники, а к липовцам присоединялись свои щитники. Дарнику с трудом удалось остановить сербов, рвущихся сверху ринуться на противника и сойтись с ним в ближнем бою. Князь послал их не вниз, а дальше по склону в сторону, чтобы как можно шире закрыть арабам выход из лагеря.
Над взгорком взлетело знамя с изображением рыбы. По этому сигналу шесть больших пращниц из-за пограничного вала начали методичный обстрел палаточного лагеря полупудовыми камнями и горшками с зажигательной смесью. Выстроившись привычной стеной, липовцы стали прицельно осыпать магометан стрелами и болтами из самострелов. А камнеметчики уже расставляли свои камнеметы. Все вместе они не давали выйти из лагеря основным силам арабов. Тут подошли ромейские и италийские тагмы, и ловушка для неприятеля окончательно захлопнулась. Чтобы не подставляться под вражеские стрелы, арабы отступили в глубь лагеря. Сто саженей для лучников действительно были уже не столь эффективны, зато те же стрелы, уложенные в камнеметы, уверенно поражали цели и за полтораста саженей.
Рыбья