были!..
-Что значит «зачем»?.. А так просто вы не ходите? Они по поводу записок Степаныча…
-Ты что, им сказала?!- Владимир перестал есть, уставился на жену.
-А это что, тайна?- она тоже перестала есть. –Ты меня об этом не предупреждал. И можешь Т А К на меня не смотреть! В зеркало Т А К смотри.
Вовка опомнился и сник.
-Все коту под хвост! Что за денек-то такой?!
Подошла Улька, вопросительно покосилась на свою пустую чашку.
-Сейчас, подожди,- уныло отозвался хозяин.
Г Л А В А 5
«К Л О Ч К И»
К Новому году не еду делают, а закуску.
. . .
Отдать Вовке рассказ про любовь для «Историй жителей…» Уговорить вставить отдельной главой. Пусть меняет, как хочет…
. . .
Вовка помнил, когда и как это произошло.
Степаныч прочитал тогда рукопись его «Жития…», сделал заметки и комментарии.
Они сидели у Володьки, неспешно переговаривались, курили. Но он-то знал Степаныча, как облупленного, и видел: мнется что-то тот, темнит, бродяга, недоговаривает. Вовка терпеливо ждал- и дождался.
-Это… просьба у меня к тебе есть,- Степаныч отчего-то смотрел в сторону. –Смеяться не будешь? Издеваться не будешь?
-Смотря, что предложишь… Да ты рожай…- Вовка чувствовал себя на коне. Комментарии Степаныча ему понравились. Дело с «Житием…» успешно двигалось к завершению. Он вальяжно развалился в кресле и покровительственно глядел на седого друга.
-Рассказик у меня один есть… Молодым еще писал… Тоже бумагу марать пробовал…
Владимира покоробило сравнение.
-Ну?- поморщился он.
-Ну… Включи его в свои «Истории…» Впендюрь куда-нибудь…
-Господи! Ну, что за страна такая?! Каждый третий- Карамзин! Историю государства российского кропает! Ни образования, ни вкуса, а туда же!.. Под старость лет…- неприязненно думал Вовка и ждал продолжения.
-Ты там меняй, что не понравится… Не жалей… Если подойдет- возьми… И меня указывать нигде не надо! Как свое вставь!
-Ты с собой принес?
Степаныч подал несколько листков.. Володька вздохнул с облегчением: не трехтомник.
-Погоди, я сейчас прочитаю.
Он читал рассказ Степаныча и вполуха слушал, как тот оправдывается перед Рикой:
-Ты, девочка, не осуждай… Мала еще… Годкам к двенадцати поймешь… Ну, не беса же в ребро пускать! Пусть почитает… Может, и вправду, пригодится…
А рассказ-то Степаныча был нечего. Но ни в какие ворота не вписывался в общую нить «Хроник…». Может, только на контрасте…
-Степаныч,- Вовка прервался на время с читкой. –А с чего у тебя эта бредятина сложилась? Фантазии какие-то неуемные…
Тот прервал свой односторонний диалог с собакой.
-Дочки нарассказывали, когда учились… И сочинил, конечно, немного… Ты читай, не отвлекайся!
-У тебя, поди, и еще что-нибудь написано?
-Нет.- Серые глаза Степаныча смотрели прямо, открыто и честно. –Только этот рассказ.
-Врет, собака!- подумал Володька. –И куда ты хочешь, что бы я его вставил?
-Ты сначала скажи, можно ли такое печатать?! А если можно, то вставляй его, куда угодно. И меняй в нем, что угодно… И еще раз говорю: меня не «свети» ни в коем разе! Это главное условие!
-Он мне еще условия ставить будет! Сначала с комментариями к «Житию…», теперь с этой писаниной… Ну, ты охамел! Не много ль будет?!
-Что… так все плохо?- сник Степаныч.
-Давайте-ка, валите отсюда на кухню!- скомандовал Вовка. –Пельмени варите, жрать хочется! Я минут через пять приду, покумекаю… И водку из холодильника достаньте, остыла уже!..
…Он ничего не стал менять тогда в рассказе Степаныча, кроме названия. Неудобно было как-то резать по живому чужой труд. Совесть, видимо, проснулась…
В соавторство Степаныча, правда, тоже не записал. Совесть постоянно ссылалась на просьбу Степаныча.
И даже потом, после публикации, они ничего никому не сказали. Даже друзьям и родным.
. . .
Вовка долго сидел, тупо глядя на бегущую стрелку настенных часов. Отчего-то было стыдно. И по телу пробежала жаркая волна. Лицо горело.
Затем он придумал, что делать- и успокоился. Взял фломастер и над рассказом Степаныча крупно вывел:
«Напечатано в «Житие ты наше уральское, часть 1» под названием «Геометрия любви» без упоминания авторства с его согласия». И число. И свою подпись.
И жаркая волна ушла. И лицо перестало краснеть.
. . .
ЗАПИСИ СТЕПАНЫЧА
«Любовь Челябинская»
(рассказ)
«Любовь... Амор... Либе... Коханьня... Ласка... Йюбире...
Любви все возрасты покорны. Или почти все. Даже не смотря на нехватку иодистых соединений в питьевых источниках Урала.
Любви Челябинской подвластны и стар и млад. В отличии от Любови Успенской, которая может кому- то нравиться, а кому- то и не очень... То же касается и Любви Яровой. Наша же землячка действует напористо и, я бы так сказал, нагловато, пытаясь заполнить собой пространство от Бердяуша до Каясана с запада на восток и от Муслюмово до Магнитогорска с северо- востока на юго- запад.
А Челяба- та и сама по себе пропитана любовью, от трещинок на асфальте до облюбованных галками антенн, как какая- нибудь Верона или, на худой конец, Париж. В ней всё кричит, молит, просит, вопит о любви! Начиная от дворовых котов и почек на деревьях и кончая газонокосильщиками и чистильщиками бассейнов в поселках Петровский и Тарасовка. А тут ещё эта тревожная, поистине с женскими капризами- от снега до зноя- весна- ветреница! Немудрено, что даже старожилы- и Ульянов на площади Революции, и Горький у педа, и неизвестный студиозо у ЮРГУ- напряглись в волнующем ожидании и закаменели, стреляя глазками на полуодетое женское население у ног своих.
Кусты и шторы трепещут от нетерпения в предзакатных сумерках. Птичий гомон переходит в воркование. Ветерок уже не рвёт и мечет, а ласкает и гладит. Пряный дурманящий запах цветущей черёмухи уже вызывает не головокружение, а лишь лёгкое подташнивание да радость от предстоящей встречи с Любовью.
А Любовь, кокетка этакая, не торопится. Она, как доброе вино или плов в кафе «Узбекистан», настаивается и томится. Вместе с ней томится и население города. Ёлы- палы, ну, что за дела?! Уже и поели, и поговорили о том- о сём, и отдохнули малость... Закатывай, к лешему, дневное светило, усыпляй детей да пробуждай чувства! Ан нет! Спешка смерти подобна! С точки зрения Любви. С точки зрения высокого и тонкого. Хотя, ежели вспоминать года былые да младые, Любовь, кажется, мчалась, а не выжидала, как при ужении карпа, извините покорно за сравнение. Вот, помню!.. Хотя, ладно, потом как- нибудь об этом...
В общем, часам к десяти вечера напряжение как бы само собой у большинства электората проходит. Кто- то не может оторваться от очередного сериала. А кто- то уже дремотно клюёт носом. И те, и другие с раздражением и затаённой тоской думают о предстоящем принятии душа, бритье, кремации и лосьонизации. Как- то всё это уже... не ко времени... в тягость, что ли... Тем более, ещё неизвестно, что Стас скажет Вике, после того, как Макс увидел Анжелу с Тёмой на улице в самом начале серии... «Да и (зевок) вставать завтра полседьмого»,- вторит ей полудрёма с соседнего кресла.
Любовь в ступоре! Ведь эта та самая пара, которая пятнадцать лет назад приковывала её к себе наручниками и таскала за собой, как ядерный чемоданчик, не взирая на её мольбы об усталости! И не было тогда ни романтических вечеров с кровавым предзакатным солнцем, ни стрекота цикад, ни аромата Хьюго Босс! А была кухня в общежитие в три часа ночи, заполненная грохотом сердец! Были промокшие под дождём насквозь палатки и чердаки на дачах! Были надувные матрацы вместо кроватей и лесные поляны! Господи, что ей тогда пришлось пережить вместе с этими сумасшедшими! Тогда же она, благодаря их сумасбродству, скорее всего и приобрела хронический бронхит.
-Опоздала,- с затаенной грустью подумала Любовь. -Как это грустно - опаздывать … И всё чаще и чаще... И не только к ним... -
А хозяева исподволь всё подталкивали и подталкивали её к выходу. Поздно уже. Ждали мы тебя, ждали... Пора и честь знать. Или приходить в нужный момент. А то, знаете, незваный гость... он, сами понимаете...
И прогонять Любовь день ото дня им становилось всё легче и легче. Привычка- страшная вещь. Бартер на суррогаты завершен. Отошли в прошлое неуклюжие ссылки на больную голову, усталость или «сегодня наши играют!» К чему?!
Ведь ясно же, как божий день, что где- то что- то когда- то потеряно... Но, оказывается, и так «можно жить, правда, милый?». «Конечно (зево-ок), любимая. Пойду я, ладно?». «Иди, иди, не мешай, он сейчас Анжелу встретит...»
И Любовь уже крадучись, с опаской и боязнью, будто домушница, входит в соседнюю квартиру. Но здесь уже сидит её родной братец Секс и ошарашено слушает лежащую в постели парочку.
Увидел сестренку, помахал рукой: «Иди сюда!» Та присела в соседнее кресло.
-Представляешь? - зашептал он ей на ухо. -Думал, справлюсь без тебя, а здесь, оказывается, мы оба, как пятое колесо в телеге! Одна имитация! Неужели такое бывает?!-
Любовь прислушалась к лежащим.
-На «нет»- и сюда «нет»! Не хочешь покупать- не надо! Я тебе всё сказала!-
-Люсь, ну в деле деньги, нельзя их сейчас вытаскивать... Погоди с месяц...
-Вот и ты годи...-
Любовь поднялась и вышла. Следом поплелся братец, удрученно качая головой.
-Уж на что порой в моём деле деньги замешаны, и то- хотя бы с одной стороны есть желание, а здесь...-
-Мне еще к некоторым зайти надо,- обернулась она к нему.
-Пойдем. Сегодня, кажется, работы не будет. Я посижу тихонечко в сторонке.-
-Посиди, посиди...-
Они впустую посетили ещё несколько квартир и пошли на выход. На лестнице Любовь раскланялась с двумя парочками, поднимающимися навстречу.
-Кто это?-
-Тоска с Привычкой. И Скука с Унынием,- тяжело вздохнула Любовь. И они вышли на улицу.
Вот напрасно они это сделали! Ну, кто ж выходит ночью на Кировку без разведки? Совсем голова не соображает? Хотя бы в подъездное окошко перед этим глянули! Жаль, что и подсказать- то было не кому в этой удушливой атмосфере, что их там, на свежем воздухе ожидает.
Охваченная страстью толпа подхватила их, закружила, понесла! «Мне! Мне! Мне!»- бесновалась люди, прибывая со всех сторон.
-Слава Богу,- шептали в изнеможении счастливые брат с сестрой, раздаривая себя по частичкам налево и направо.
И жаль, что на всех их не хватало! Тех, рыдающих и обездоленных, уводили с собой Одиночество и Надежда, тихо и убежденно выговаривая по пути: «Любви все возрасты покорны. Всему своё время».
Кто его знает... Может, и покорны... Да уж больно немочны да аскетичны бывают эти возрасты. И даже соответствующий антураж им уже не помогает. Не вдохновляет на чувства. Не впечатляет, глаз не радует и душу. И даже, я вам скажу, раздражает.
А вот «Всему своё время»- это да! Это в точку! Приходит время- и такие полюса сходятся, когда- ах!- и до гроба, что только диву даёшься! Да вы газеты откройте! Есенин и Дункан! Алла и Филя! Алла и Максик! Гор и Бабкина! Табаков и Зудина! Ашот Зурабович и Галка с рынка «Меридиан»! Примеров сколько угодно! (Хотя, порой, и «Любовь зла...» вспоминается в таких случаях.) А когда всё это конфигурируется ещё и в «треугольник страстей», то...
