клятву-заклинание.
Они встали вокруг круглого стола, взялись за руки, и вслух хором произнесли -
«Я клятвой этой жизнь свою
Кидаю в омут жизни грешной,
Я сильной стану и успешной –
Отныне волшебство творю».
Произнеся это, подруги замерли от ужаса, в ожидании чего-то сверхестественного.
Но было тихо. Они потихоньку, со страхом открыли глаза. Все было, как было, ничего не изменилось, только листы у книги опять стали девственно чисты.
- Самостирающееся, самообновляющееся издание. Выдало информацию стерло, и можно другую ждать, а получив, можно любовью с ним заниматься.
Не удержалась от замечания Надя.
- Да отпустите вы меня! Никуда я от вас не денусь.
Надя кое-как высвободила руки от вцепившихся в нее подруг, чьи пальцы от предполагаемого ужаса так онемели, что не разжимались.
- Все, что ли? Кончился праздник, начались суровые будни? Тогда я домой поехала.
Надоели вы мне. Не жрала уже несколько дней нормально. А с вами и не поешь. Сейчас начнете трусы с меня стягивать. Это вам, особенно Любке духовную пищу подавай, да секс каждый час, а мне сейчас кусок мяса жареного с кровью нужен, да не один.
- Ой, девочки, и правда! Как я есть хочу! Мяса хочу! Шашлык, отбивную!
Пропела в сильнейшем возбуждении Люба.
- И я хочу! Мяса!
Воскликнула Вера.
- Какого мяса вы хотите? Всю жизнь ели одну капусту да салат – сами зеленые как они стали. Отбивную им подавай. Да ваши хилые зубки застрянут в ней так, что и не вытащите.
Ладно, собирайтесь, по мясу я спец, есть тут один ресторанчик, прекрасные мясные блюда готовит. Только если вы это есть не станете, учтите, что там не подают сверчков, запеченных в листьях бамбука, или еще какую-нибудь диетически-вегетарианскую гадость, от которой только живот пучит, да газы создаются. И я летела сюда, чтобы стать ведьмой – страшной, растрепанной и грязной, и вечерний наряд смотрелся бы на мне как на корове седло. Веркины шмотки мне не подойдут - я гораздо плотнее ее, так что придется сначала по домам, переодеться, чтобы не испугать обслуживающий персонал.
- Ничего, все я могу подобрать – до того, как под влиянием Любы я стала вегетарианкой, у меня была как раз твоя комплекция, и став ей, я стала как Люба, так что и ей что-нибудь найду.
- Как это под моим влиянием? Это ты меня в эту хрень втянула! А кто все время нашептывал – от зелени либидо повышается, целлюлита не будет?
Возмущение Любы не знало границ.
- Опять вы сцепились, опять бесконечные разборки, скандал будет - лучше, если стали ведьмами, прижгите языки друг друга молниями, да поехали, а то я такая же, как вы стану, и тогда одного размера одежек вечерних, имеющихся у Верки, на троих не хватит.
- Идите в спальню, там, в шкафу поройтесь, сами все себе подберите. А я пока обломки прошлой жизни на мусорку вынесу.
И Вера, напевая, и сама этого не замечая, легкая и обновленная, поспешила в прихожую.
Когда она закончила выносить ставшие мусором вещи, и вернулась в комнату, подруги были уже одеты. Веру поразил их вид. Они стали румяными, глаза их сияли страстью и счастьем, от них исходила такая энергия любви, что ее стало потряхивать от возбуждения.
- Веерка! Когда ты успела намакияжиться? И чего это ты так рассиялась? Лампочку проглотила? Хорошо же на тебя мусор действует. Может тебе действительно дворничихой стать? Тогда тебе этих метл до пенсии хватит.
Хихикнули Люба с Надей.
- Сами-то вы полированными самоварами сияете. От чего это? Это мои обноски так вас порадовали? Тогда еще в коробке есть. Поройтесь, может вообще от счастья писаться станете?
Они вдруг встрепенулись, и бросились к зеркалу, и то, что они увидели, было для них полной неожиданностью.
Из зеркала на них смотрели три девочки, только что вошедшие в сексуальный возраст, красивые, страстные, дерзкие, юные, они даже у них самих вызвали такой прилив желания, что еле удержались, чтобы не начать ласкать друг друга.
- Девочки! А ведь это ведьмино заклятие действует! И надписи-то со спин исчезли! По крайней мере у меня с Надей. Но, думаю, и у Верки исчезла. Цикл завершился, и она стала не нужна. А Верка-то какой красавицей стала…
Эх, была бы я мужиком…
Люба взмахнула рукой, как бы приглашая Веру на танец, и за ее ладонью остался чуть заметный искристый след, будто морозный иней осыпался с ветви в солнечный день.
- Все, все, все! Вера, одевайся, теперь тебе не нужен макияж - замазывая морщины заклинаниями, ты быстренько соберешься. А мы пока такси вызовем.
Люба с Надей стали вызывать такси, Вера, осчастливленная увиденным, поспешила переодеться.
Глава 9.
Начало новой жизни.
Раздался звонок – прибыло такси. Смеясь, толкаясь, совсем как в юности, девушки – юные, резкие, выбежали сначала на лестничную клетку, дальше, разделяясь на отдельных птиц, устремились на улицу. Они выпорхнули из подъезда, как выпархивали давным-давно, в школьной форме, черно-белыми птицами. Только теперь они походили на прекрасных, сказочных райских птиц. Таксист не мог сдержать улыбку, хоть это и был конец смены, и он смертельно устал. Но вид беззаботных, смеющихся, прелестных девушек его взбодрил, их веселая энергия передалась ему, он выскочил из машины, и как истинный джентльмен распахнул дверцы, поклонился и сделал реверанс мнимой шляпой. Это еще больше развеселило спешащих к новой жизни.
Всю дорогу таксист, сам не ожидавший от себя такого остроумия, шутил, и смех звучал в машине почти непрерывно.
И вот они подъехали к нужному заведению. Снаружи вид у него был не очень ярким, и нельзя было подумать, что это очень престижный ресторан, в котором готовили самые изысканные мясные блюда. А вывеска была как плод больной фантазии Джека-Потрошителя. Над черно-коричневой дверью, как будто попавшей сюда из средневековья, было только одно слово – « Мясо». Но какое это было слово! Огромные, сочные, выпуклые буквы светились таким натуральным, кровяно-мясным цветом, что казалось, будто это куски мяса, только разделанного животного, сочащиеся кровью.
- Ничего себе! Заведеньице! Вампирский притон, не иначе. А внутри вместо картин, изображающих яства, и возбуждающих здоровый аппетит – крюки с тушами, тазы и лохани с кровью и кишками.
Люба передернулась от омерзения.
- Да что вы, девушки! Миленькое заведеньице! А как готовят! Я сам иногда сюда заглядываю. И цены приемлемые – стал уверять их взбодрившийся таксист, открывая двери машины.
- Ладно, какая разница, дома кровью не измазались, в ведьмы вступая, здесь измажемся. Я бы эту вывеску сырой сейчас съела.
Вера решительно шагнула из машины.
- Вот это другое дело, а то какие-то девственные вопли, когда уже беременные пол года.
Я что, вас в гадюшник дешевый пригласила? А над этой вывеской, дверью, фасадом работали самые крутые дизайнеры и художники. Вот вас вставило? Вставило. Что и требовалось доказать. Если бы здесь готовили ваши любимые котлеты из моркови, все могло выглядеть как огород. И название было бы типа «Морковный Рай».
Надя поблагодарила таксиста, рассчиталась, и, взяв взбодрившихся подруг под руки, потащила к двери.
Внутри заведение было не таким мрачным и мистически страшным. Приглушенный свет располагал к интимным мыслям, но очень многое было не как в обычном ресторане. На тяжелых, каменных столах не было скатертей, не было пальм в кадках и картин, вместо них со стен свешивались мясницкие крюки на цепях, и под ними стены были в потеках кровавого цвета, будто недавно на них висели свежие туши, и кровь, стекающая с них, попала на стены.
- Ну что я говорила? Здесь почти то, что я и предполагала! Ты хочешь сказать, что кровища, стекающая со стен, располагает к здоровому аппетиту?
Люба, вскинув гордо голову, поморщилась и толкнула кулачком в бок Надю.
- Я же говорю, что вам как кроликам или козам, в огород надо, хрумать морковку и капусту. Хватит выпендриваться, попробуете, как здесь готовят, навсегда забудете свое козье меню.
- Я сажусь обычно за вон тот двухместный столик у окна, ведь я сюда только поесть да побыть одной прихожу. Эта, как ты говоришь, вампирская обстановка, как раз и располагает к расслаблению и соответственно здоровому аппетиту. Но раз мы втроем, пройдем вон за тот, поближе к эстраде. Здесь после восьми играют очень неплохо, и песни поют не про то, как над бездыханным обескровленным телом сына, высосанным вампирами, рыдает безутешная мать.
Надя направилась к столу, находящемуся поближе к эстраде.
- Я так рано сюда никогда не приходила, и не думала, что вообще здесь бывают свободные столы. Свой я заказывала всегда заранее. Так что радуйтесь, что мы случайно так рано заявились – есть выбор куда сесть.
Они стали устраиваться поудобней, и Люба первой заметила, что кажущимся холодным и тяжелым стол, будто сделанный из монолитного камня, на самом деле сделан из пластика, теплого и на ощупь похожего на нежную ткань.
- А может быть и кровища на стенах вовсе не кровища, а краска?
С воодушевлением пропела Люба.
- Какая кровища? Ты в своем уме? Она бы давно протухла, и от синих мух ты глаза и рот открыть не смогла, а от смрада точно сознание потеряла.
Ну что за детсад, право слово!
Не успела Надя это договорить, как к ним подошел официант, в переднике мясника, заляпанном засохшей кровью. Пятна этой крови были настолько реальны, что Веру и Любу передернуло от отвращения.
- Добрый вечер, девочки.
Поприветствовал их официант, щуря хитрые глазки.
- Что будем есть- пить?
- Есть будем бедро ребенка, пить теплую кровь девственницы. Три порции пожалуйста.
Зверски щерясь, прорычала Вера.
- Не забудьте детские пальчики, маринованные в белом вине, обжаренные на гриле, залитые соусом на выварке из обжаренных берцовых костей.
Надя причмокнула губами, и небрежно откинулась на спинку стула.
- О! Вы знакомы с нашим меню? А я что-то вас не припоминаю. Вот девушку я помню, но она заказывала всегда глазки младенца в луково-кровяном соусе.
Люба, услышав это, схватилась за живот, зажала рот ладонью - выпучив глаза, стала бороться с приступами рвоты, вдруг захватившими ее.
Официант подскочил к ней, похихикивая, пошлепал ладошкой по спине.
Ничего, девушка, привыкнете, и еще как понравятся наши необычные, необыкновенные блюда.
- Убери свою ледяную клешню мертвеца от меня!
Взвизгнула Люба.
- Превращу сейчас в чурбак для рубки мяса. Будут по тебе колотить топорами пока не искрошат на щепочки.
- Тише девушка, тише, превращать в предметы вы пока не умеете, а вот в собачку можете меня превратить. Но не желательно. Я ведь тогда вашей собачкой стану.
Люба мгновенно пришла в себя, когда пред ней возникла идиотская картина – лохматая, грязная дворняга с головой официанта сидит пред ней, виляет хвостом, разметая мусор по грязному асфальту, и подобострастно заглядывает в глаза.
- Все, все, Все! Несите что хотите, все равно я ничего есть не буду, ни глазки, ни ручки, ни ножки. Хоть как вы их приготовьте, хоть чем залейте, приперчите, присыпьте.
- Зря, зря, девушка. Ладно, я знаю, что вам принести. Вы попробуете, а потом я скажу что это, и как приготовлено.
- А почему у вас никого кроме нас нет? Всегда все столики заняты, а сегодня пусто.
Надя махнула рукой, обведя ей вокруг зала.
- Где посетители?
- Посетители будут, Вот устроим вас, и будут.
Официант подмигнул, и
