последней боли и неожиданно... Кто-то осторожно приподнял ее голову.
– Очнись, пожалуйста.
Кто там? Голос не взрослый и не детский. Она открыла глаза. Перед ней на коленях стоял... подросток, может чуть постарше ее. Промокшая форма, длинные русые волосы, черный берет на голове, белая повязка на левой руке и крылья за спиной. На правом плече автомат. Рядом похоже стоят еще. Девочка инстинктивно попыталась прикрыть наготу. Не смотрите, не надо. Подросток, успокаивающе погладил ее волосы.
– Все хорошо, сестренка. Док!
Рядом присел молодой мужчина с санитарной сумкой.
– Здесь я. Посмотрим. – выдохнул. – Ранение в грудь, похоже легкое задето и ноги. Потерпи немного, сейчас. Промедол, теперь перевяжем. Равка, помоги. И одеяло давайте.
Наложив повязки, он укрыл девочку одеялом, подхватил ее на руки.
– Возвращаемся.
– Вы кто?
– Крылатые. – один из парней вытянул вперед руку. Впереди вспыхнул свет. – Встречайте. Пусть готовятся к операции, у нас тяжелая.
– Там... там... – девочка пыталась показать на яму. – Мама... папа...
Подросток, поддерживающий ее голову, на мгновение прикрыл глаза.
– Прости, мы не успели.
Тепло и боли нет. Куда они идут, кто... Я поняла. Они ангелы... ангелы... Только с автоматами. А других ведь не бывает...
"На краю стою да без крыльев я
И не ведаю, где судьба моя.
Надо мной кружат жадно вороны,
Словно делят жизнь мою поровну.
Но врагам моим и судьбе назло,
Дай, Господь, и мне хоть одно крыло.
И крылом своим, словно парусом
Ты спаси меня в море ярости.
Слушай, слушай, брат,
Не забудь, сестра
Не гаси огонь своего костра,
И в любой беде, что бы ни было
Не клонись судьбе, словно идолу.
Пусть кружат враги, будто вороны.
Разбросает их во все стороны.
Свет моей любви, сила верности -
Длани Господа, длани вечности."
... Гуля выдохнув, открыла глаза, откинулась на спинку стула. Посмотрела вокруг.
– Я все помню. Все помню. Их голоса, смех. И я найду... тех кто убил родителей, убил меня. Найду всех...
... Когда эхо выстрелов стихло из ночного мрака вышли пятеро. Огляделись. Разбросанное оружие, с десяток трупов.
– Тут еще живой. Вон там.
У стены с отметинами от пуль сидел мужчина в камуфляже с желтой повязкой на рукаве, зажимая окровавленными пальцами живот. К нему пошла девушка с длинными седыми волосами и восточными чертами лица. Присела перед раненным, покачала головой, улыбнулась.
– Что больно? Сейчас полечу.
Она вытащила нож и откинула голову раненого к стене. Тот попытался защитится, что-то просипел. Удар в лицо.
– Не дергайся, руки убрал.
Продолжая улыбаться, она аккуратно перерезала мужчине горло. Вытерев нож о камуфляж, пожала плечами.
– Больше ведь не болит?
Один из Крылатых засмеялся.
– Добрая ты, Гуля.
Та засмеялась в ответ.
– Ага... Милосердная.
– Да он бы все равно сдох.
– А мне может жалко его стало.
Их окликнули.
– Гляньте, что за партаки. – парень завернул рукав формы у убитого, потом ножом разрезал ткань до плеча. – Свастика, руны вроде какие-то... Вальхалла... Ебанутый. Извини, Гуля. Такой падалью Хель побрезгует.
– Интересно, а у этого? Савка, в курсе что это?
– Дай глянуть. Называется волчий крюк. СС использовали. Опа... По немецки. Батальон "Нахтигаль". Суки... Похоже у всех такая красота. Вон даже на пряжках. « Gott mit uns ». Типа с нами Бог. Уроды...
– А тут непонятно. На трезубец похоже. Черт, все кровью залито. ... Слава... Героям... Похоже на украинском. Да ну их... Недобитки какие-то.
Крылатый подошел к телу, лежащему ничком поодаль от остальных. Похоже раненый пытался отползти в сторону.
– Офицер. Шеврон с рунами. – подозвал другого. – Хан, не ты его завалил?
Тот подошел ближе, носком ботинка перевернул тело.
– Ала... Может и я. – плюнул на труп. – Шакалы... Это вам за сестру.
– Ладно, хватит с падалью возится. Уходим...
… Кир осторожно сжал ладонями гулины пальцы, поцеловал.
— Я здесь, с тобой. Гулечка…пожалуйста, не оборачивайся. Не смотри назад.
Она покраснела.
— Спасибо. Я попробую.
Одна из женщин поморгала, потом, встав, взяла еще полные тарелки.
— Зинаида, пошли на кухню.
— Да вроде только сели… А ну да, сейчас.
На кухне женщина, не глядя поставила тарелки на стол. Потом, отодвинув табуретку, подошла к окну, за которым начало смеркаться. Постояла, повернулась.
— Вечереет, а ночи длинные. Видишь как у нас. Про Ириску знаешь уже? А есть то, что лучше вообще никому не знать. — помолчала. — Они ведь каждую ночь уходят. Дети наши. А нам… только и остается, что молится. Ты скоро сама научишься по ночам не спать. Осенью, в самом начале… две группы пропали без вести. Опыта то не было еще. Десять их было… понимаешь? Мальчики и девочки, даже школу не закончили. И что с ними стало… где погибли, как… Не выяснили. Две недели назад разведчик исчез. Из города не вернулся. Ранеными их вытаскивали… Тебе то проще.
— Не поняла…
— Потом поймешь, почему повезло. Извини конечно. Война… Нервы… Среди тех десяти пропавших моя дочь была… Ладно, не будем оборачиваться. Бери тарелки да пойдем, выпьем. Отпразднуем… Новоселье же, не поминки.
На кухню заглянули Гуля с Муркой.
— А чего вы тут? Давайте за стол. И это… Полина, горячее будет?
— Куда оно денется? Будет. Давайте несите, что осталось.
Вернувшись, сели за стол. Зинаида, покачав головой, плеснула себе вина, выпила. Налила еще. Полина остановила ее.
— Не поможет. Слушайте, может споете хоть. А то сидим как…
Гуля улыбнулась.
— Точно. Нашу давайте. Лис ее любит. Пусть для него будет. Как будто бы он с нами за столом. Медведь…
Тот переглянулся с Киром. Оба кивнули.
«Дан приказ: ему — на запад,
Ей — в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.
Уходили, расставались,
Покидая тихий край.
«Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай…»
Девочки подхватили. Ира, подпевая, тихонько отстукивала ритм.
И родная отвечала:
«Я желаю всей душой —
Если смерти, то — мгновенной,
Если раны, — небольшой.»
Гуля положила голову на плечо Кира.
«А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой».
Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
«А еще тебя прошу я, —
Напиши мне письмецо».
«Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?»
«Все равно, — сказал он тихо. —
Напиши… куда-нибудь!»
Дан приказ: ему — на запад,
Ей — в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.»
Внезапно Мурка, закончив петь, нахмурившись, посмотрела на остальных.
— Кстати вопрос есть. — она потянулась за бутылкой. Взяв ее, помотала в руке. — Пустая. Странно, когда успели. — провела пальцами по зеленоватому стеклу. — Полная. Тару подставляйте, гуляем или…
— Подожди, минутку. — прервал ее Кир. — Что за вопрос?
— Важный. — ответила Мурка, разливая вино по бокалам. — Почему мы до сих пор в разных группах? Медведь, ты когда перед Командиром этот вопрос поставишь? Каждый ведь раз, на следующем собрании, на следующим… Вот врезала бы тебе по… не скажу, дети рядом.
Михаил почесал затылок.
— Маринка, прекрати, какая разница…
— Медвежоночек… — ласково начала Мурка. — Если б ты только знал… как я зама… замучилась о тебе переживать на каждом выходе. А тут ты хоть на глазах будешь. И о Гуле с Киром подумай. О Лисе… отмороженном. Короче, чтобы завтра к Командиру пошел, все равно день свободный.
Кир неожиданно посмотрел в потолок и, радостно засмеялся.
— Ты что?
— Из госпиталя сообщили. Состояние тяжелое, но стабильное. Жить будет.
— Вот за это и выпьем. За удачу.
Женщина, сидевшая рядом с Зинаидой, пояснила ей шепотом.
— Они мысленно общаться могут. По научному телепатия называется.
Гуля покусала губы, почесала лоб.
— А кто пятым будет? Ну пока…
Мурка пожала плечами, посмотрела на Иру.
— Ириска, даже не думай. Забыла? Ты пока барабанщица. Тебе еще два года. Да успеешь повоевать. Мы тебе оставим. А с этим решим. Может Эльку… Поглядим что и как.
— Обсудить бы надо. Пошли к нам. И поздно уже, засиделись мы.
— Тогда одеваемся. Спасибо за угощение.
Ира тем временем подошла к Зинаиде, смущенно потупилась.
— Тетя Зина… Можно я у вас переночую?
— Конечно. Оставайся.
Мурка подождала пока девочка отойдет.
— Слушай… Тут такое… Пусть она у вас поживет немного? С ней хлопот не будет и по хозяйству поможет… А то из нас родители…
Зинаида в ответ только кивнула, вздохнув.
— Обулись? Ириска не хулигань… сильно. До свидания.
— Ну вот исчезли. Как это они…
— Да не бери в голову, пошли лучше со стола убирать. Ира тарелки неси…
Когда посуда была убрана, помыта и расставлена по местам в буфете, женщины стали прощаться.
— Спокойной ночи и заходи, если что понадобится. На одной площадке живем, соседи…
— Ира, я тебе в зале постелю.
— Извините… Я у него в комнате. Кровать уже поставила…
Девочка, опустив голову, замолчала.
— Я вспомнила как у… нас дома было.
— Ну тогда давайте ложиться. Вадька уже стоя спит.
… Раздевшись, девочка легла на постель, перевернувшись на живот, уткнулась со слезами в подушку.
— Это же дом, настоящий. И мама, и… папа придет. И мы снова вместе будем, как раньше…
Кто-то погладил ее по спине.
— Ой, кто тут?
Она укрылась одеялом. Стоявший у кровати Вадик, коснулся ее плеча.
— Ира… Ириска…
— Чего?
— Ты плачешь?
— А что?
— Не надо. Не плачь, пожалуйста.
— Не буду.
— Тогда давай спать.
— Ага, спокойной ночи…
… Услышав стук, Зинаида вышла в коридор.
— Кто там, входите.
На пороге возник… мальчик лет двенадцати.
— Тетя Зина, здравствуйте, а Вадя выйдет?
— Здравствуй. Ты же Сережа? — обернулась. — Вадик, к тебе пришли.
Из комнаты послышалось.
— Знаю, Серый, я сейчас. Подожди, я одеваюсь. Мама, я на улицу.
Зинаида только вздохнула.
— Ладно, только оденься теплее и недолго. И чтобы мы вас в окно видели.
— Хорошо.
… — Ира, ты их видишь? Куда они делись? И смеркается уже, придется идти искать.
Хлопнула входная дверь.
— Не надо их искать, сами нашлись.
Зинаида вышла в коридор и… охнула.
— Это что? Вы специально в снег ныряли, Вадик ты где?
— Да здесь. Я это… рукавички потерял. Не ругайся только.
— А под глазом у тебя что? Синяк…
Один из мальчиков, занесенный снегом по макушку, смущенно потупился.
— Извините, тетя Зина, я нечаянно.
Он попытался вытереть ладонью кровь, сочившуюся из носа.
— Ужас, Ира, иди полюбуйся на этих… Кто тебе нос разбил? Вы там подрались?
— Это я, тоже нечаянно. — вздохнул Вадик. — Мы в снежки играли и крепость строили. А потом Гришка с пацанами еще пришли…
Ира, посмотрев на мальчишек, только покачала головой.
— Оболтусы… И что с ними делать?
Зинаида сделала вид, что задумалась.
— А что делать… Давайте раздевайтесь. Будем вас, обормотов, сушить. И чаем поить. Снимайте с себя все. Ира неси, в ванную складывай, а то сейчас они нам потоп устроят. А вы, мыть руки и кормить вас станем.
После ужина, когда стол на кухне общими усилиями был поставлен на место, а посуда помыта, Зинаида посмотрела в окно.
— Темно уже и метель начинается. Куда вы пойдете… да, вас дома не потеряют?
Мальчишки, которые о чем-то шептались, неожиданно замолчали, переглянулись. Пашка попытался улыбнуться.
— Нету у нас дома. А в общаге знают, что
