Дорога на Редклиф

что я увеличивался и по мере того, как я расширялся до конечного предела, возрастала и вероятность взрыва от напряжения.  Однако, едва только наступало такое критическое состояние, происходило вот что – в самый последний момент, когда я был охвачен ужасом, казалось бы, неминуемой смерти, я переходил в другую, начинавшуюся раздуваться с той же скоростью, липкую и прозрачную оболочку, а та, как и все предыдущие, тоже стремительно увеличивалась в размерах. Я не могу дать этому должное обоснование, но здесь уместно сравнение с мыльными пузырями, они ведь возникают один из другого, множатся на себя подобных. Вот так.
-  Ну, судя по тому, что вы пережили, можете считать, что вы переродились, я не возражаю. Человек, как вам известно, представляет собой биологическую систему, которая развивается к критичности. Иными словами, будучи биологической субстанцией, мы обречены на распад, стало быть, это связано с необратимыми процессами, которым мы обязаны своей смертностью.  Вы же – благодаря особым обстоятельствам – воскресли в другом теле, сохранив при этом свою индивидуальность. Мыльные пузыри, скорее всего, аллегория жизни. За смертью следует жизнь – что вы об этом думаете?
-  Я не могу избавиться от чувства, что потерял себя. Да мое тело было старым, дряблым, но все же моим. К этому, мне оно, разумеется, нравится, нужно привыкнуть.
-  Подумайте о том, что вы максимально удалены от своего прежнего воплощения, смею сказать, отвратительного и подвластного смерти.  Теперь, вы молоды, это само по себе, величайшее преимущество.
-  Я очень молод, очень счастлив. Это чудо! Еще вчера, я был старым, больным, большей частью уродливым человеком.  Отчаяние едва не довело меня до сумасшествия в некотором роде.
- Полагаю, вы довольны своим новым телом?
-  Я долго разглядывал себя; и то, что увидел, меня не разочаровало.
- Вы очень хороши, особенной красотой американцев, как большинство ваших образованных соотечественников, вы обладаете простодушием и одухотворенностью.
- Не могу поверить! Вы это и сами понимаете. Неужели это тело мое.
- Оно вам больше понравится, когда вы к нему привыкните.
- Господи, всего за одну ночь, я перестал быть собой, правильнее будет сказать, я уже не тот, кем был до приезда сюда, да?  Напрашивается вопрос: как такое могло случиться?  В мире нет места волшебству – так я думаю. В самом деле, в реальности все сообразно с логикой, все поддается объяснению, а тут. … Еще вчера я был безумен от отчаяния.  Вы не можете вообразить, как я потрясен!
- Представьте себе, могу.
- Мне до сих пор не ясно, как могла произойти подобная материализация.  Вы знаете?
-  А кому же знать, как не мне.
- Может, снизойдете до разъяснения? Я хочу знать все, до последнего слова.
-  Если вам только это мешает наслаждаться вновь обретенной молодостью, я охотно удовлетворю ваше любопытство.  Об этом скажу немного. Все, что я могла, я сделала; вы снова молоды и здоровы; я более чем когда-либо довольна своей работой, вы очень привлекательный юноша, так что не знаю, кому больше радоваться – вам или мне. Дело в том, что гипноз, самовнушение, усиленное действием грибной мацерации, произвели на ваш организм сильнейший стресс, хотя его значение не первостепенно. И вот почему. Я сразу поняла, что вы человек - судьбы или, говоря иначе – избранник или посланник, что, разумеется, одно и то же.  К этому я еще вернусь.  Поговорив с вами, я убедилась, что вы человек красивой души, а также редкого ума, но – оставим это. Важно то, что наряду с благоприятным лунным днем подходящим оказался и ваш возраст. Вы вступили в пятый двенадцатилетний цикл и это как нельзя более кстати. Начало такого цикла обычно связано со способностью организма к самообновлению. Вы человек больших способностей и возвышенного ума, это указывают на то, что вы имеете свое особое предназначение. Следовательно, у вас есть судьба, а значит и редкий жизненный потенциал, но это еще не все. Таким образом, когда возникает опасность, угрожающая целостности организма включается механизм самозащиты, на клеточном уровне, как вы понимаете. Мое участие в вашем перерождении имеет решающее значение – я спровоцировала стресс, чем усугубила ваше психическое состояние, а затем, с помощью сложного по составу растительного эликсира из двух редких грибов, который содержит мощные инсулиноподобные факторы роста, заставила ваш организм синтезировать белки. Что и оказало столь потрясающее омолаживающее действие. За те двенадцать дней, которые вы провели во сне, вы не только потеряли власть над собой, но и лишились прежнего дряхлого тела.  Вот вам самое упрощенное объяснение. Вы удовлетворены?
-Что?! Я провел двенадцать дней во сне?  - воскликнул я и умолк, потрясенный до глубины души, я испытывал мучительный спазм.
-Да и за это время я успела к вам привязаться.
-Мне страшно думать, что я спал двенадцать дней.
-Пусть вас это не очень расстраивает. Любой человек, видя вас сейчас, не может не согласиться, как соглашаюсь я, что за это время вы изменились в лучшую сторону.
-Я просто не могу думать, что столько времени спал.
- И проснулись молодым. Отныне вам не придется приспособляться к жизни.
- Это какое-то волшебство! – воскликнул я, чувствуя себя неспособным изъясниться более полно.
- Истинно так! - согласилась Редклиф с легкой улыбкой.
- Прошу вас, толкните меня, ущипните, дайте в ухо. Мне надо прийти в чувства.
- Ах, как это похоже на американцев – радоваться, как дети. Как вы сказали? Дайте в ухо.
- Я и радуюсь, как ребенок, - сказал я, полный силы и благодарности: я чувствовал потребность излить ее и в порыве восторга был готов броситься обнимать ее.
- В вашем теперешнем нежном возрасте вы вполне даже можете уподобиться ему, - сказала с улыбкой Редклиф.
- Признайтесь, умоляю, в том, что случилось, есть доля волшебства?
- Что-то вроде этого и кое-что еще, - согласилась с улыбкой Редклиф. -  Вчера, вы были в конце своего пути, готовились проститься с жизнью. Отныне вы молоды, можно сказать – слава Богу на небесах и мне на земле — это начало нового пути.
— Все это изумление и смятение! Безусловно, вы знаете способ омоложения, помогли мне, за это вам моя неизменная благодарность, однако мне не понятно, почему этот способ не оказал то же действие и на вас?
- Я так и думала; вы будите говорить о себе, пока не доберетесь до меня, - усмехнулась Редклиф. - Хорошо. Буду откровенна.  Дело в том, что вы являетесь одним из счастливейших людей, в вашем организме имеются очень важные для омоложения гены, у большинства людей их нет. Мне очень досадно, что у меня их нет тоже – вот и все.
- Несмотря ни на что, вы очень хорошо выглядите – притом свежо.
Редклиф улыбнулась, повела рукой и сказала:
- От увядания есть простое средство - по утрам я пью кислое молоко пополам с уксусом. Вернемся к вам.  Когда вы уедите отсюда, у вас будет отрадное сознание исполненной мечты и нечто вроде благодарности мне, поверьте, я всеми силами постаралась это заслужить.  Хочу получить весточку от вас и про вас, во-первых, потому, что вы мне понравились, а во-вторых, потому, что… Ну, вы понимаете.   Пишите прямо сюда в Массену – до востребования.  
- Знаете, мне не очень хочется уезжать. Что если я сниму небольшой домик неподалеку от вашего и стану вашим соседом? Хотите провести со мной зиму?
В ответ Редклиф рассмеялась, я тоже.
-Вы обрели полнокровную молодость и здоровье – то, что хотели, получили, признаю, дорогой ценой, - сказала она, уже серьезно. - Чудо произошло. Итак, незачем больше и говорить об этом. Вы мне порядком задолжали, рассчитываю, скоро уплатите… впрочем, не стану больше останавливаться на этом. Сейчас вы в расцвете сил; желаю вам быть сильным духом и волей и тому подобное. Впрочем, какой будет ваша молодость, я не знаю, хотя, как розу не назови…
-  Надо вам сказать, что мне будет нелегко без денег.
— Вот это мило!
- В самом деле? Если я сам отдам вам все свои деньги у меня не будет средств к существованию.
-  Вспомните парадокс в Новом Завете: «блаженны нищие». Как знать, может нужда окажет на вас самое благотворное действие.
-  Черт возьми! Но, сколько, же мне лет?
Редклиф развела руки и, не отрывая от меня блестящих глаз, сказала:
-  Не больше тридцати, несомненно. Полагаю, что для двадцати пяти лет, вы отлично выглядите. Вам, стало быть, столько.
Я был не в силах сдержать свои эмоции и издал громогласный крик, что-то похожее на ликующий индейский вопль, при этом я сотрясал руками воздух.
- Замечательно! Я начинаю думать, что вам даже меньше.
-  Знаете, я хочу, чтобы мне было двадцать пять всегда. Всегда!
Улыбаясь лукаво, Редклиф пожала плечами и бросила:
-  Почему нет. За отдельную плату.
После смеха, я откинулся на спинку кресла и спросил:
-Неужели вы и это сможете?
- Не тревожьтесь – смогу.
- Простите, мне хочется ответить вам неприличным образом, - смущенно сказал я.
-Боже мой, какой вы ребенок!
-Вас это, может быть, удивляет?
-Ну что вы! Я вас понимаю.
- Я рад. Я знаю, одиночество всегда тяжко переносить, особенно под старость.  Не могу удержаться, поэтому, возьму и спрошу прямо: сколько лет вы собираетесь прожить?
- Я не прочь прожить двести лет, ну, хотя бы попытаюсь.
— Это будет, вероятно, два века. Здорово! Я бы хотел увидеться с вами в этом доме через пятьдесят лет. Не уверен только, что жизнь моя продлится до тех пор.
-  Зато я уверена, что через пятьдесят лет вы сможете явиться мне из могилы….
-  Я очень расстроен таким ответом, хочется хоть на что-то надеяться.
- Не придавайте значения этому, я сказала, разве чтобы посмеяться.
- Я буду ждать нашей встречи с особым нетерпением, так что, скажем, примерно через двадцать лет вы можете планировать встречу со мной.  Это шутка.  Спасибо вам за все. Я колеблюсь между порывом броситься вам на шею и желанием упасть к вашим ногам.  Моя жизнь продолжается благодаря вам! Это такое счастье вернуться к тому, что, казалось, было потеряно безвозвратно. Отныне, я буду ценить каждый миг своей жизни.  Обещаю - буду воздержанным, скромным, и, разумеется, не буду много беспутничать. Странно – а мне ведь всего двадцать пять лет.  Узнал, что сегодня столько исполнилось.  Вчера еще я чувствовал бремя своих лет, возраст давил на меня, старость душила – вы изгнали ее, точно злого духа.
-   Вижу, поэтический дар у вас есть.  Теперь, вам следует подумать о том, что новая жизнь предполагает новые возможности. Все как в первый раз. И кто знает, какой она будет, как все сложится. Итак, вы начинаете новую во всех отношениях жизнь. Дуайта Гарднера больше нет. Возьмите себе новое имя, а это забудьте. Могу я предложить вам имя, которое мне нравится?
-  Какое?
-  Элмер.
-  Вы не находите, что оно несколько старомодное? Недавно читал роман про одного благочестивого баптиста, его как раз звали Элмер.
-  А как насчет Валентино?
-  Чересчур кинематографично. К тому же в итальянском вкусе.
-  Тогда, быть может, Гордон.
-  Слишком литературное. У меня сразу возник Гордон Стерн, известный пустослов и меланхолик, если помните, его задушили в подвале.
- Я читала, ему проломили голову под мостом.
- Вспомнил, его действительно нашли под мостом.  Как сами видите это имя наименее удачное из всех.
— Вот как. Что скажите о Рольфе?
— Это какое-то немецкое имя.  С таким именем чувствуешь себя ближе к Рейну. Мне не