Марина

раздражала.
– Павел, Вы как начальник станции должны знать свои полномочия. Я имею приказ, мы определяем порядок и направление работ на станции, Вы ознакомлены с Решением Комитета! – Томпсон почти не сдерживал эмоции, яростно сжимая кулаки.
– Я знаком с этим документом, – спокойно ответил ему Павел Сергеевич.
– Но, должен отметить, что Ваши полномочия не действуют в период чрезвычайной ситуации.
– Какой ситуации! – вскипел Томпсон. – Шторм прошел, небо абсолютно ясное!
– Мистер Томпсон, пока не восстановлены системы связи, станция находится в режиме ЧС, не забывайте регламент, – издевательски спокойно ответил Павел Сергеевич, но его правая рука была постоянно сжата в кулак, от напряжения костяшки побелели, дыхание было прерывистым.
– Считаю, что это саботаж, – Томпсон вскочил с места. – Вы временно, до окончания разбирательства отстранены от выполнения своих обязанностей! Прошу сдать пропуск.
В зал вошли трое крепких мужчин с автоматами наперевес, они были одеты в черные комбинезоны с символикой исследовательского центра.
– Оружие запрещено на станции! – вскочил Алексей Евгеньевич. – Что вы себе позволяете?!
– Успокойтесь, и никто не пострадает, – грудным голосом ответил ему один из автоматчиков, дулом предлагая сесть на место.
– Что тут происходит? – Павел Сергеевич смотрел прямо в глаза Томпсону, тот, не выдержав, резко отвернулся.
– Вы все отстранены от работ и помещены под арест, – Томпсон ткнул пальцем в Анатольича и Алексея Евгеньевича. – Немедленно сдайте браслеты!
Анатольич, спокойно снял свой браслет и положил его в центр стола, один из свиты Томпсона резким движением схватил его, придвигая к себе. Алексей Евгеньевич, кипя от негодования, бросил браслет в лицо Томпсону, за что сразу получил удар прикладом в спину от ближайшего автоматчика.
– Не надо, Алексей, – проговорил Павел Сергеевич по-русски, передавая свой браслет ближайшему синему свитеру.
В зал вбежал Жан, разгоряченный от бега, громко дыша.
– Что Вам тут нужно? – резко окрикнул его Томпсон.
Жан удивленно посмотрел на него, желая парировать грубость, но тут он заметил автоматчиков. Его лицо приняло от удивления немного по-детски глупый вид, он искал глазами ответа у друзей, но заметив браслеты на столе, побагровел от гнева.
– Вы кто такие?! – вскричал Жан по-французски.
–  Ваня, успокойся, – вкрадчиво проговорил Анатольич, поймав рукой автоматчика, собравшегося уже огреть Жана по голове прикладом. Автоматчик, почувствовав железную хватку, испуганно смотрел на Анатольича.
– Давайте без мордобоя?
Томпсон, казалось, понял русскую речь Анатольича и жестом приказал охране отойти.
– Вот так вот, Ваня, – сказал по-русски Павел Сергеевич.
– Ты что хотел сказать?
Жан недоверчиво смотрел на присутствующих, Павел кивнул ему, что говорить нужно.
– Я хотел сказать, что наших запасов осталось не более чем на трое суток.
–  Как так? – Томпсон начал листать на планшете, – по данным запасов хватит более чем на две недели!
– Почти все продукты заражены и подлежат уничтожению, – ответил ему Жан, гневно сверкая глазами.
– Я не думаю, что это проблема, – уверенно сказал Томпсон. – Ближайший привоз будет через неделю. Все, кто не принимает участие в работах, будут переведены на урезанный паек, трети рациона вполне хватит.
– Но! – начал было Жан, Томпсон перебил его:
– Вокруг нашей станции огромное количество рыбы, нас же пугал ваш акустик акулами, так давайте устроим на них охоту, убьем сразу всех зайцев!
Томпсон, довольный своей идеей, посмотрел на окружающих, свита одобрительно закивала.
– Это плохая идея, мы не понимаем, с чем имеем дело. Это рискованно для жизни людей, – Павел Сергеевич, не мигая, смотрел на Томпсона.
– Не знал, что Вы трус, – свитера натужно рассмеялись, – мы отправим с рыбаками нашего ихтиолога. Но хватит, прошу вас покинуть помещение.
Охрана дулами пригласила арестованных выйти, Жан, весь кипя от гнева, не заставил себя ждать и вышел первым.

– А теперь давайте сами, хорошо? – Костя разобрал дыхательную систему, предлагая стоящим рядом молодым ученым Билу и Отто самим попробовать собрать.
Дверь не успела открыться полностью, как в зал влетела Марина. Она схватила Костю за руку и потащила к выходу.
– Эй, подожди, у меня инструктаж, – запротестовал Костя по-русски.
Ребята, широко улыбаясь, смотрели на Марину, отложив детали в сторону.
– Давайте, учитесь! – скомандовала им Марина и, не терпя возражений, выволокла Костю за дверь. Ничего не говоря, она потащила его в ближайшую уборную.
– Это мужская, – заметил Костя в то время, как Марина обходила все кабинки. – Что случилось?
Марина закрыла дверь изнутри, долго прислушивалась, гневно посматривая на по-дурацки улыбающееся лицо мужа. Костя вскоре понял, что это не очередная игра, и принял серьезный вид.
– Говори.
– Ты ничего не знаешь? – удивленно прошептала она, отводя его подальше от вентиляционной шахты. Его позабавила эта предосторожность.
– Нет, а что я должен знать? Сегодня выхожу в ночную.
– Павла Сергеевича арестовали, – прошептала она, зажимая ему рот рукой. – И Анатольича с Алексеем Евгеньевичем.
– Как арестовали? Кто? Ничего не понимаю.
- Это люди Томпсона, они вооружены! – Марина с ужасом посмотрела на Костю.
- Ничего не понимаю, странно, целый день пытаюсь с Анатольичем связаться. А кто тебе это сказал? – Костя попытался набрать Павла Сергеевича, но Марина отменила вызов.
– Не надо. Мне это Гуля передала.
– В смысле, позвонила?
– Нет, передала, – Марина достала маленький клочок бумаги, убористо исписанный мелким почерком.
– Сегодня дали треть порции, Гуля говорит, что продуктов почти не осталось, холодильники уже давно пустые.
– Так, понятно, – Костя обдумывал дальнейшие действия, но ничего путного в голову не приходило.
–  Я думал, что это несерьезно, хотел как раз разъяснения получить.
Костя достал блокнот и показал Марине, в сообщении говорилось, что в связи с болезнью ряда руководителей исполняющим обязанности назначается Томпсон.
– Что будем делать? – спросил Костя.
– Жан просил передать, чтобы мы ничего не предпринимали, так просил передать дядя.
– Не понимаю, какая в этом надобность? Странно все это.
– Не знаю, не знаю, – повторила Марина, рассеянно смотря на стену.
– Хорошо, пока делаем вид, что ничего не знаем, понятно? – Марина кивнула, – после смены подумаем.
– Меня завтра отправляют на рыбалку.
– Какую еще рыбалку?
– Обыкновенную, Томпсон распорядился. Надо пополнить запасы, судно придет не раньше, чем через неделю.
– Не очень понимаю твоего участия.
–  Сама не понимаю. Кстати, Бориса тоже отправляют.
– Чудно, никто больше не сможет с эхолотом справиться?
– Видимо. А знаешь, кто у нас теперь главный?
– Томпсон?
– Нет, Томпсон такой ерундой заниматься не будет. Дениска, вот так.
– Да не может быть, не шути так.
– А я не шучу, посмотри, кто тебе выписал  наряд. На листе наряда значилась подпись ВРИО начальника станции Козлова Дениса.
– Мдам, этот мальчик дров наломает. Пошли, мне надо закончить инструктаж, ребята пойдут с нами в ночную.
– А ты им доверяешь, они же из этих?
– Там тоже люди разные. Вот что хочет Томпсон, вот это вопрос. Слишком решительный шаг, для просто научной работы.
Он вышел первый, через минуту из уборной вышмыгнула Марина, проскользнув тенью в жилой отсек. Возникало странное ощущение, везде было невообразимо тихо, привычные в это время голоса, небольшие группы праздно расхаживающих сотрудников станции – ничего не было, только легкий гул вентиляции и ровный белый свет. Он вошел в учебный зал, где его студенты закончили со сборкой и примеряли на себя водолазные костюмы, намереваясь совершить погружение в учебном бассейне, расположенном по центру  зала.
– Вот так, – поправил костюм Биллу Костя, – Гтовы к погружению?
– Да! – ответили ребята, светясь  от радости.
– Отлично. Сегодня пойдете с нами, если не хотите, говорите, ничего в этом позорного нет.
– Мы согласны, – сказал Билл, – тем более что работы у нас пока другой нет.
– Как нет?
– Распоряжение Томпсона, отправил на каникулы на две недели, – ответил Отто.
– А это ваша жена? – спросил Билл, примеряясь надеть шлем.
– Да, понравилась?
– Красивая, – ответил Отто, Билл утвердительно закивал.
– Это да, но не особо засматривайтесь, эта акула перекусит вас как хребет лосося..

102.

Яркая луна выскочила из-за тучи, разгоняя своими холодными лучами рваные остатки серых облаков. Лунная дорожка мерно покачивалась на безмятежной глади уснувшего океана, растворяя лунный свет в чернеющей глубине, легкий шелест волн, да свет дежурных прожекторов станции, плавно плывущих по акватории киловаттами света, тихое ворчание редукторов лебедки добавляло в эту картину нотки простой мелодии.
Пронзительный звон лопнувшего троса нарушил эту гармонию, взвизгнула лебедка, неистово вращая свободный от нагрузки трос. Из воды показалась темная спина контейнера, один край настойчиво тянул его вниз, отчего стрела крана ужасно скрипела, изгибаясь от разбалансированной нагрузки. Контейнер медленно тянули к причалу, чуть-чуть приподняв над водой. Через десять минут он уже стоял на площадке пирса, такелажники, не торопясь, отстыковывали крепления.
– Давай следующий, – раздалась команда в ухе Константина, они как раз заканчивали обвязку ближайшего к станции контейнера.
Остальные были разбросаны по дну как горсть камешков, неряшливо кинутая мальчуганом в песок. По плану они должны были поднять за сегодня десять штук, но действительность была иной, на один контейнер у них ушло более трех часов, а смена должна была закончиться через два часа.
– Как они себе это представляют? – возмущался Федоров, вмешиваясь в эфир.  По полчаса на контейнер?
– Работай, давай, – буркнул на него Костя, он весь взмок, откапывая глубоко засевший в иле тяжелый контейнер. Первая попытка вздернуть его лебедкой закончилась обрывом всех тросов, – Тебя не на променад позвали.
– Да я работаю, – обиделся Федоров, – мы все работаем. Вот ты скажи, откуда такая спешка?
– Наверно, ко дню взятия Бастилии не успеваем, – вступил в разговор Петерсон, закручивая крепления наверху контейнера.
– У нас раньше говорили «успеть к 7 ноября», мне так дед говорил, он очень историей интересовался, когда что-то делали впопыхах, – вступил в разговор Павлов, откапывая контейнер с другой стороны.
– А что такое 7 Ноября? – спросил Петерсон, устало опуская огромный ключ.
– Красный день календаря! – Весело отозвался Федоров, – день Октябрьской Революции.
– А, так это почти одно и то же, – Петерсон негромко рассмеялся. – Костя, может, ты скажешь все-таки, что происходит? Что это за ерунда со сменой руководства?
– Отставить разговоры! – скомандовал Костя, но потом добавил тихо, надеясь,  что его не услышат наверху, – после смены поговорим.
– Ok, шеф, – Петерсон принялся за последнее крепление.
В ухе раздался трескучий кашель, это был условный сигнал Михалыча, значит, кто-то подключился к их каналу связи.
– Сколько уже подняли? –  раздался властный голос Дениса.
– То же мне, командир нашелся, – буркнул Федоров, не боясь, что его могут услышать, он принципиально не воспринимал Дениса за руководителя.
– Один, на причал