а затем спокойно встает, отряхивает с лезвия кровь, морщась, вытирает его о сапог и убирает кинжал обратно в ножны.
Мальчик, наблюдая эту ужасную картину, вздрагивает, но сразу вспоминает, что нужно держать себя в руках. Да и странно, но злость на этого человека все же не дает радоваться его смерти. И лишь спустя несколько мгновений Исэндар замечает, что мужчина все еще жив.
Из кустов не видно, да и сам лопоухий не может этого понять, но лезвие Альзар вонзает ему в шею не бездумно. Пробив горло лишь с одной стороны, он делает надрез, через который начинает бить кровь, но сразу мужчина не умирает.
Воин хмыкает довольно, смотрит и заканчивать не торопится. Мужик же закрывает рану рукой, глотает воздух, но тут же захлебывается кровью. Тогда, тело само пытается кашлем изгнать попавшую в легкие кровь, но от этого становится жутко больно, а кровь из-за этого хлещет из шеи еще сильней.
Хотя, разрез маленький. Да и по сути, Альзар лишь сделал в горле дырку. Опытный убийца, он точно рассчитал свой удар так, чтобы лопоухий помучался, стараясь понять, умирает он вообще, или нет.
Мужичок, наконец, понимает, что силы его не покидают. Слабость в теле больше похожа на ту, которую вызывает сильный испуг. Руки и ноги слушаются, только говорить не выходит. И в этот миг в дело идет хитрость.
Пастух начинает корчиться, падает, будто от слабости, медленно ползет в сторону деревни, и воин, кажется, поверив, его пропускает, не мешает двигаться. А едва мужик отползает всего на пару шагов, как пробует вскочить и побежать.
Только вот и Альзар решил схитрить. Он мгновенно, одним скачком нагоняет лопоухого, делает аккуратную подсечку чуть ли ни самым носком сапога, и крестьянин опять сваливается.
Тихо и довольно посмеиваясь, воин обступает свою жертву и наклоняется, упершись руками в немного согнутые колени.
– Ух ты, какой прыткий, – улыбается он. – Ну, ты можешь еще попробовать, я не против. Но, чтобы все по чести: за успех награда твоя – жизнь, а за провал…
Альзар выпрямляется, делает странный, размашистый шаг, а уже через мгновение с силой засаживает сапогом прямо в бок лежащего на земле крестьянина.
Мужик издает стон, но его тут же глушит противное бульканье. Рука уже вся в крови, но лопоухий все еще жив и умирать не торопится. Впрочем, он не понимает, что именно это и задумал воин, и что сбежать отсюда уже никак не получится.
Зато, это хорошо понимает Исэндар, замерший так старательно, что у него под ногами вдруг появляется белка, оглядывается, смотрит вверх и лишь потом резким скачком юркает в кусты и, шурша, уносится куда-то в сторону.
Мальчик тут же взглядывает на Альзара, но тот, похоже, не заметил. Во всяком случае, воин не оборачивается. Лишь бы не нашел. В мыслях теперь хочется выругаться на самого же себя за то, что не отправился на могилу к отцу, как и задумывал, за то, что приперся сюда, вслед за убийцей, а теперь… остается надеяться, что все окончится благополучно хотя бы для него самого, и мальчик продолжает следить за дыханием.
Да и воин, наконец, устает.
– Дерьмо крысиное, – ругается он, морщась с отвращением, потеряв с лица всякую тень радости. – Сам живешь, как червь кишечный, да еще и за других решаешь, что им лучше, а? Гниль ты деревенская. Ты здесь подохнешь, хоть завертись, я тебя сапогом забью. Медленно, пока от тебя только лужа не останется.
Мужчина, дрожа, поднимает взор, а сам так и держит горло, не понимая, что лишь увеличивает собственные же страдания, давая убийце больше времени.
Хотя, Альзар всего раз ударяет в бок, а затем, не удержавшись, еще раз склоняется над крестьянином.
– Знаешь, что хуже всего для того, кто бился на самом краю живоземья? Для того, кто видел, как из десятка тысяч достойных воинов остается несколько сотен полуживых калек, из которых у половины оторваны руки или ноги? – с презрением и горячей ненавистью объясняет воин. – Хуже всего, это вернуться живым и увидеть, что такие ублюдки, как слизняки, марают тут землю своим дерьмом!
Потеряв терпение, Альзар начинает бить мужичка в живот. Впрочем, так он лишь приближает конец лопоухого, который иначе мог бы промучиться еще до темноты. Еще от первого удара у мужика треснули ребра, а потому воин уже совершенно не стесняется выместить злобу и завершить мучения своей жертвы. И он бьет со всей силы, а останавливается лишь тогда, когда лопоухий опускает лицо в землю, перестает держаться за горло и застывает, уже не собираясь пошевелиться.
Жалости Альзар не проявляет. Напоследок, он пинком разворачивает мужика и плюет ему в лицо, а затем, успокоив лишь немного сбившееся дыхание, выпрямляется, потягивается, вздыхает и совершенно внезапно заговаривает вновь, но теперь уже гораздо громче.
– Вылезай! Хватит прятаться! – зовет он.
Исэндар замирает. Сердце опять останавливается. В первый миг ум будто вовсе теряет способность рождать мысли, ни одной из них в голове не появляется.
– Не бойся. Вылезай, – продолжает воин.
Понемногу голова холодеет, снова получается думать, и мальчик, хотя боится, чувствует, как сердце бьется все быстрее, но темп наращивает спокойно. Да и страх, нахлынув волной, сразу начинает отступать. Мальчишка легко догадывается, что Альзар, если бы хотел убить, наверняка так бы и сказал, и не стал бы обманом выманивать из укрытия.
Кроме прочего, едва мысли приходят в порядок, становится понятно, что делать все равно больше нечего. Найдет ведь, если захочет, как ни прячься, бежать от него некуда. Пожалуй, даже если из дома уйти, он и тогда отыщет.
Вздохнув и нахмурившись, Исэндар поднимается, опускает глаза, волнуется, но покидает укрытие и выходит на поляну. А когда мальчик, постояв молча несколько мгновений, но так и не дождавшись ни слова, обращает к воину свой взор, то совершенно неожиданно видит на лице Альзара удивление.
– Ты? – недоумевает мужчина. Он слегка нахмуривается, оглядывает мальчика, подходит ближе, кладет на плечо руку и сжимает. – И давно ты в кустах сидел, щенок?
Мальчик вдруг пугается, осознав, что воин лишь сейчас его узнал, и можно было не уходить. Кто знает, возможно, удалось бы даже сбежать, а впрочем, теперь уже поздно об этом думать.
Правда, сказать Исэндар ничего не успевает.
– Хм, а ты неплохо скрываешься, малец.
Мужчина еще сильнее жмет плечо. Кажется, сейчас кость сломает, но мальчик понимает, что Альзар это не со зла, не пытается сделать больно, а, скорее, выражает так странно и неуклюже свою поддержку.
Это слегка приободряет. Похоже, убивать он и правда не собирается.
– Так это ты за мной от могилы следишь? Хм, странно… не понимаю…
Разгадать мысли воина не удается. Да и мужчина подводит ближе к лопоухому, распластавшемуся на земле с жутким, кривым, испуганным выражением.
По спине водопадом пробегает холодная дрожь, но воин неожиданно подталкивает мальчика вправо, а сам устремляет взгляд в противоположную сторону, как раз туда, где скрывался Исэндар.
– Раздери меня коготь… – с изумлением произносит Альзар, а потом снова обращает растерянный взгляд к мальчику, осматривает его с еще большим вниманием, после чего становится на колено, чтобы заглянуть мальчику в лицо. – Выходит, я не тебя заметил, щенок.
Он смотрит, хмурясь, но глядит не сердито, а задумчиво. Можно даже отчетливо видеть не исчезающее с лица воина изумление, но расспрашивать мальчик не решается.
– Так ты, выходит, лучше пажа от взгляда прячешься?
Слова воина успокаивают одни беспокойства, но рождают новые. Мальчик оглядывается, пытаясь выяснить, о ком говорит товарищ отца.
– Пажа?
– Пожирателя, – отвечает воин, не оборачиваясь и продолжая смотреть в заросли. – У огненных земель мы их пажами зовем, а так они пожиратели. Хотя, о них вообще мало кто знает. Твари эти в живоземье если и появляются, то их и не замечают. Твари это из огненных земель.
Исэндар невольно хватается за край плаща. Он сразу же убирает руку, но Альзар успевает заметить.
– Да ты не бойся, – поворачивает он голову. – Они не опасные. Твари эти пожирают трупы, так что мы их не трогаем. Прежде их тоже убивали, но… да как тебе объяснишь? Когда на огненной земле по несколько сот душ за день отходят, так их хоронить не успеваешь, а эти съедают все за ночь, хоть десять тысяч поляжет. Лучше так. А то те, что на земле остаются лежать, потом горелыми становятся – это еще хуже.
Мальчишка уже забывает, что всего несколько мгновений назад, выбираясь из кустов, опасался тайно смерти от кинжала, хотя и правильно думал, что Альзар убивать не станет. Все равно жутко было. Теперь же все его мысли убегают далеко за границы живоземья, а после так же стремительно обращаются к дому. Чудище, рожденное на огненной земле, теперь здесь, и от этого становится уже страшно по-настоящему.
– Горелыми? – слегка дрогнувшим голосом, продолжает расспрашивать мальчик.
– Это… да тебе знать не зачем. – Альзар говорит спокойно, только глядит в сторону, так что от его слов и самому Исэндару становится капельку легче. – Смотри, не дергайся, пугливая это тварь, не опасная, но жутковатая.
Мальчик замирает, услышав шорох. Мужчина придерживает за плечо, а за ним стоять оказывается не так уж и страшно. Хотя, когда показывается паж, ноги слабеют и начинают дрожать.
Здоровая, роста в два гадина, худая и тонкая, сначала высовывает только голову. На нем ни лба, ни волос, один рот и глаза, подбородок маленький, широкий, но сплюснутый, а глаза торчат.
Мальчику тварь отчего-то напоминает лягушку, но это лишь до тех пор, пока из кустарника не показывается остальное тело.
Руки длинные, тонкие, ноги такие же. Синюшная кожа выглядит так, будто тварь вся покрыта одним сплошным, разросшимся от макушки до пят синяком. Во тьме такого не разглядишь.
Гадина эта ползет медленно, крадется, смотрит боязливо, моргает вязко, будто веки слипаются, и в какой-то миг хочется рвануть прочь, только бы ее не видеть, но глаза ползут вверх по плащу, мальчик замечает спокойный, задумчивый взгляд Альзара и бежать не решается.
– Странно… – хмурится воин. – И что ты тут забыл? – Подумав, мужчина аккуратно, неторопливо отступает еще на шаг от трупа, отодвигая и мальчишку.
Тварь, глядя на людей, прижимается к земле, как напрягшаяся кошка, но рывка не делает. Помедлив, она ближе подползает к лопоухому, открывает рот и на ноги мужика начинает стекать вязкая слюна, просочившаяся сквозь острые зубы.
А затем чудище вдруг так же медленно отползает назад и застывает, продолжая рассматривать тело крестьянина, но не спеша его поглотить.
– Чтоб его… жив еще, – тихо произносит Альзар.
Он медленно отодвигает плащ, двигается неспешно, а потому надолго захватывает внимание Исэндара, пытающегося понять, что воин собирается делать. Затем мужчина так же медленно вынимает кинжал из ножен, но вопреки ожиданиям, убивать чудище и не собирается, а протягивает оружие мальчику.
– На, так честно будет, – говорит мужчина. – Если бы не этот ублюдок, отец твой жив еще был бы. В сердце ему воткни, вот сюда. Пощупай, чтобы в ребро не попасть. Только медленно, не торопись. Пугать эту тварь не надо, уж поверь мне.
Мальчик не шевелится. Тогда, увидев, что Исэндар не собирается брать кинжал, воин нахмуривается, наклоняется, берет мальчика за предплечье и вкладывает оружие в ладонь.
– Он уже так и так мертвец,
