седока.
— Этот конь взбесился! — в испуге сказала мать.
— Это самое мирное и спокойное животное в моей конюшне, — отвечал дед.
Я погнал гнедого следом за Тройдом, чувствуя, что это дело может весьма плачевно закончиться.
Жеребец казался ненормальным. Он носился хаотичными кругами, становясь время от времени на дыбы. С ужасом я увидел, как Тройд не удержался и распластался на траве.
Мать закричала. Жеребец помчался в сторону леса, как безумный, фыркая на ходу.
Я спрыгнул с гнедого и кинулся к Тройду. Он лежал на земле, напоминая египетскую мумию.
— Зайчонок... — я провел рукой по его щеке.
Он открыл глаза,которые не выражали ничего.
— Тебе сильно больно? — с участием спросил я.
— Мне не бывает больно, — монотонно ответил Тройд.
Я погладил его растрепавшиеся волосы с красными прядями.
— Я тебя люблю, — проговорил я совсем тихо.
Он продолжал смотреть на меня ничего не выражающим взглядом. Подбежала мать, нарушив мою маленькую идиллию. Она стала осматривать и ощупывать Тройда, который сказал, что у него ничего не болит.
Потом мы пошли обедать. Дед возмущался, не зная, что бы могло случиться с его лучшим конем, который убежал, кажется, безвозвратно.
Тройд не смотрел на меня. Мне казалось, что ему глубоко наплевать на то, что творится вокруг него.
Я уснул, как убитый. Утомительный день сказался на организме. Разбудило меня дикое ржание лошадей, доносившееся из конюшни. Было это посреди ночи. Я, в одних
плавках, закутавшись в старый дедовский плед, потихоньку прокрался в конюшню, чтобы посмотреть, что происходит с лошадьми. Картина, которую я увидел, меня слишком
впечатлила. Я увидел, как Тройд впивается зубами в шею лошади, чтобы высмоктать кровь. Несчастные животные подняли шум.
— Тройд! — воскликнул я.
Он обернулся на меня с демонической улыбкой и все его лицо было перепачкано кровью.
— Что ты делаешь?!
— Ты же прекрасно видишь, что я делаю, к чему вопросы? — спросил он, подходя ближе.
Я попятился назад.
— Тройд... тебе нужно лечиться...
Он схватил меня за руку.
— У тебя кровь... — пролепетал я.
Он радостно вытер лицо рукавом и прижал меня к себе. Плед упал, я остался в одних плавках и в его объятиях.
— Не нужно... — попытался улизнуть я.
Этот эпизод с лошадьми мне совсем не понравился.
— У меня кроме тебя никого нет, — зашептали его губы с пылкой страстью. — Кто же еще может любить меня, как не мой родной брат? Мы же две половинки одного целого, а
целое получается только в совокупности. Давай же, Нарцисс, расслабься. Здесь нам никто не помешает...
Его слова очаровали меня. Мое обнаженное тело было в его руках и он знал, что сейчас сможет с ним сделать все, что захочет.
Мы опустились на мягкое сено, которое источало аромат скошенного луга. Тройд принялся расстегивать свою рубашку. Раздевшись совершенно донага он плюхнулся на сено рядом со мной.
— Ты меня хочешь? — спросил Тройд, а рука его скользнула по моей груди.
— Да, — ответил я, — чувствуя пробегающие по телу мурашки.
— Мой котенок, — ласково сказал Тройд.
Он залез на меня сверху и стал целовать и облизывать мое тело, как говорится, с головы до пят. Мне оставалось лежать и постанывать от убийственного блаженства.
Черты его совершенного лица отчетливо выделялись в темноте. Тройд укусил меня за плечо. Я вскрикнул от боли. Так укусить может лишь какое-то животное, во рту у которого
острые клыки. Я почувствовал, как на плече выступила капля теплой крови. Со сверкающими глазами, Тройд стал слизывать ее, причмокивая от удовольствия.
— Что ты делаешь? — поразился я.
Он игриво засмеялся, еще раз цапнув меня за плечо острыми зубами. Мне было уже не до смеха. Тройд втянул в себя струйку моей теплой крови.
— Прекрати! — начал я, пытаясь подняться.
Но он начал чмокать меня в рот своими красными губами с привкусом крови. Это мне начинало не нравиться. Я все хотел подняться, а он хохотал и не отпускал меня. Потом Тройд сказал, что если я буду ему сопротивляться, то он свяжет меня уздечкой. Он стал лизать мой живот, зная, что я ужасно боюсь щекотки на животе. Я пытался поймать его руки, но он смеялся и увиливал. Я почувствовал его пальцы внутри себя. Это возбудило меня до такой степени, что я застонал. Он закинул мою ногу к себе на плечо. Я ощутил, что наполняюсь болью и чем-то невыразимо приятным. Он был во мне. Наконец-то я это чувствовал.
Боль ушла на задний план. Я уже не ощущал ее. Я лишь мог чувствовать движение внутри себя, доводящее меня до экстаза. Я вцепился в спину Тройда ногтями. Он чувствовал, что мне больно, поэтому принялся нежно целовать и ласкать меня, называя самыми трогательными эпитетами. Повторял, что я его любимый мальчик и что теперь-то, наконец, две половины одного целого склеились и стали единым. Он продолжил движение внутри меня, а я сильно обхватил его за шею. Внезапно представилась картина, как если бы сейчас сюда зашли родители и увидели эту сцену. Я стал хохотать.
Вскоре мы лежали совершенно обессиленные и тяжело дышащие.
— Спасибо, — тихо сказал я Тройду.
— Тебе понравилось? — не поворачивая головы, спросил он.
— Это было фантастично! Откуда у тебя такой опыт?
Тройд промолчал. Я попросил его обнять меня. Он прижал меня к своему разгоряченному телу. Я зарылся в мягкое сено и счастливо вздохнул, сказав ему, что хочу
спать здесь с ним, в этом чудесном сене. По крайней мере до рассвета, до того, как родители проснутся, можно поваляться здесь, в уединении.
Я положил голову на грудь Тройда, а он обхватил меня обеими руками и прижал к себе. Я был настолько счастлив, что хотелось кричать об этом на весь мир не своим голосом. По телу разливалось тепло.
— Послушай, — сказал я, — может ты считаешь,что мы поступили неправильно, что любовь наша вышла за рамки братской?
— Тебе же было хорошо, Нарцисс? — спросил Тройд.
— Да, — ответил я.
— Мне тоже. Что же в этом неправильного?
— Но ведь раньше ты...
— А ты не живи прошлым, — перебил меня Тройд. — Живи настоящим.
— Хочу всегда быть с тобой, — прошептал я.
Мы замолчали. Ах, это чудесное сено! Как же здесь хорошо. Я закрыл глаза, прижимаясь к Тройду.
— Нарцисс, — неожиданно сказал он. — А ты веришь в вампиров?
Я хихикнул.
— Потянуло на сказочки?
Он начал уверять меня, что стал вампиром. Я, смеясь, кивал. Вскоре мы заснули, обняв друг друга и зарывшись в сено.
Мы направились к лесу, взявшись за руки. Было так хорошо, свободно. Запах хвои и полевых цветов, трав,раскачивающихся на ветру, мне безумно нравился.
Тройд прислонил меня к огромному дубу и обнял за шею.
— Мой братик, любимый...
Он достал маленький нож и выцарапал сердце на коре дуба. Сверху было написано «Нарцисс», а внизу — «Тройд». Я этому умилился. Тройд присел, облокотившись о мощный ствол и меня пригласил сделать то же самое.
— Слушай, — видимо нервничая, сказал он. — Мне больше некому такое рассказать. Я на тебя надеюсь. Во мне происходят странные перемены. Я не знаю, что делать...
— Мне ты можешь рассказать все, — сказал я.
— Видишь ли... — начал он. — Один раз, возвращаясь вечером домой, я заметил, как за мной кто-то следит. Я попытался запутать этого маньяка, блуждая по переулкам, но он не отставал...
— Это был маньяк?!
— Я не знаю до сих пор, могу только предполагать... Он погнался за мной и я понял, что это конец. Я решил, что этот псих меня задушит. А он взял да и схватил меня зубами за шею.
Тройд откинул волосы в сторону и я увидел два шрама на его шее, будто от клыков.
— После этого с каждым днем мне становилось все хуже и хуже, началась болезнь... Я умирал... А потом очнулся и стал другим. Стал видеть мир по-другому. И есть стал по-другому... — при этих словах что-то зверское появилось в его взгляде. — Мне постоянно хотелось сырого мяса и крови...
Я слушал и не верил.
— Вот и сейчас я хочу тебя трахнуть и высмоктать из тебя теплую кровь, — сказал Тройд и захохотал.
Я нервно вздрогнул.
— Не бойся, зайчонок, — сказал он, принявшись ластиться ко мне и я почувствовал на своих губах вкус его губ.
— Я не знаю, кто я теперь... — продолжал Тройд. — Если я вампир, стало быть, бессмертен. Хочешь, вместе станем бессмертными? Сейчас я укушу зубками тебя за шейку!
Я шарахнулся в сторону.
— Ах, какой я голодный! — кричал Тройд. — Как давно я ничего не ел! Нечего есть. — Он начал плакать.
— Зайчонок... — кинулся ко мне Тройд с видом безумного. — Дай мне немного крови... — простонал он. — Видишь, братик твой любимый так проголодался!
— Ты что! — дернулся я, видя, что Тройд не шутит.
— Мой мальчик, самый любимый, всего немножко крови... Я буду любить и целовать тебя, как скажешь, как захочешь, исполню любую твою прихоть, ты будешь моим господином...
Его начало ломать. Я был шокирован, но я так любил его, что сказал:
— Делай, что хочешь!
Он поднялся с земли, глаза его ожили. Он взял ножик и, крепко держа мою руку, полоснул чуть ниже плеча. Я поморщился от боли, а Тройд припал к ране, как путник, избороздивший пустыню и нашедший, наконец, свой источник.
Он жадно высасывал теплую клейкую жидкость, а я гладил его по волосам.
Напившись крови, Тройд с благодарностью посмотрел на меня:
— Спасибо, любимый...
Он взял мою руку и поднес к своим губам. Я нежно обнял брата.
Среди ночи у меня в спальне появилось привидение в белом. Я протер глаза. Это был Тройд в ночной рубахе.
— Нарцисс, пожалуйста... — умоляюще прошептал он.
Я знал, что ему нужно. Он подсел на мою кровь, как на наркотик — она подходила ему более всего. Постепенно я становился донором для собственного брата.
Я достал из-под подушки лезвие и, вздохнув, резанул себя по животу. С восклицанием восторга, Тройд припал к маленькому порезу, а меня начало это возбуждать. То, как он высасывал кровь из моего живота.
Когда он насытился кровью, мы занялись диким сексом. На сей раз я обладал им. Нужно было когда-то учиться!
Потом Тройд придумал план. Он сказал родителям, что его преследуют кошмары и что он хотел бы пожить в моей комнате. Родители дали добро. Мы ликовали. Мы запирались в комнате, закрывали окна, включали на полную катушку музыку и начинали свой садо-мазохистский обряд, который пришелся мне по вкусу.
Тройд садился на меня, держа в руках лезвие. Он проводил им по моей груди и, когда на ней выступала кровь, с аппетитом голодного волка слизывал ее. Это начинало меня возбуждать. Потом следовал жесткий секс, который, казалось, не закончится никогда. Громкая музыка заглушала наши вопли.
Потом мы часами обессиленные валялись в постели, говоря друг другу всякие нежности и прочую любовную чушь. Мы были так счастливы! Нам казалось, что вокруг никого не существует.
Один раз во время одной из наших безумных оргий в дверях появился отец... Мы забыли запереть дверь. Не найдется слов, чтобы описать лицо отца, наблюдающего, как я занимаюсь сексом с собственным братом...
Уже вторую неделю мы сидели в своих комнатах под замками. Торнадо, по сравнению с разразившимся в нашей семье скандалом, покажется просто легким бризом.
Нас
