НАЗОВУ СЕБЯ ШПИОНОМ Часть 3 (1)

взял в руки головоломку и в три движения разомкнул ее.
– Мама, он сделал. Еще быстрей тебя!
– Луция! – позвала Исабель.
На террасу из дома вышла мулатка-гувернантка, внимательно глянула на гостей и протянула девочке новую игрушку, чтобы ее отвлечь.
– Ну здравствуй, Алекс. Уже не тинейджер, а настоящий мужчина. Даже с бородой, – мать подошла к нему и сделала движение рукой, но все же не дотронулась до него.
Восемь лет разлуки все-таки давали себя знать. Раньше она являлась красивой образованной домохозяйкой, сейчас же перед ним была самодостаточная уверенная в себе женщина с темным землистым лицом, привыкшая дирижировать окружающими людьми, в том числе, наверно, и им, своим сыном.
Майор деликатно удалился в дом. А мать с сыном расположились на лежаках под большим зонтом у дальнего края бассейна.
– Кто для тебя большее удивление: я или твоя сестра? – перешла Исабель на русский язык. (Ему казалось, что и голос у нее стал другим.)
– Я о ней узнал двадцать минут назад, – признался он.
– И?..
– Очень классно. Только боюсь, что она меня не запомнит.
Мать облегченно расслабилась.
– Я об этом как-то не подумала. Надо обязательно тебя с ней сфотографировать. (Значит, его с собой на Кубу она не берет.) Твоя история для меня оказалась совершенно потрясающей! Их мобильник с тобой?
– Остался в отеле.
– Потом привезешь его сюда, я тебе кое-что покажу.
К ним из дома выпорхнула Мария уже в одних трусиках и панаме:
– Мама, я купаться хочу, – по-испански сказала она. (Интересно, а как у нее с русским, подумал Алекс.)
– Сейчас слишком жарко и тебе пора спать. – Знак рукой и Луция снова повела малышку в дом.
Выйдя на террасу со стаканом колы, Зацепин оценил обстановку, жестом указал на свою машину и тоже жестом получил разрешение ехать в отель за дамами.
Через минуту уже ничего не мешало их разговору тет-а-тет. Больше всего Исабель (называть ее Ириной или мамой у него не получалось) интересовала ситуация с получением наследства и заграничной вербовкой, хотела узнать самые мелкие подробности. Говорили сразу на трех языках, включая английский. На каком она его спрашивала, на том он и отвечал, причем с полной откровенностью по принципу «ты хотела для меня такой жизни, я ее и получил». Не забыл рассказать, как первое время в интернате составлял план побега в коста-риканское или американское посольство. Она слушала невозмутимо, без каких-либо эмоциональных комментариев.
– Между прочим, последний раз уже на полиграфе меня спрашивали о тебе, – заметил он. – Я думал, что для проформы, а, оказывается, пытались выйти на тебя.
– Или подставить моему кубинскому начальству, что мой сын работает на ЦРУ.
– Ты такой важный агент?
– Я у кубинской эмиграции, говорят, седьмая или восьмая мишень по отстрелу.
– Я, когда ехал к ним на вторую встречу, на девяносто пять процентов был уверен, что меня выдадут в Штаты для показательного суда, – продолжал пугать Алекс.
– Раз они дали тебе свой супертелефон, ты им пока нужен в Питере. У меня у самой тоже есть такой.
– И что?.. – замер он.
– Лежит сейчас дома в Гаване и транслирует мои разговоры, я для них наговорила на десять дней вперед.
Спрашивала она и о Вере, мол, почему уже так сразу и невеста, подруга торопит, или он сам торопится?
– На меня мои питерские боссы уже ставки делают: доживу я до двадцати одного года или не доживу. Вот хочу успеть и женихом побыть, и наследника, может, оставить.
– Ну если только из этих соображений – то кто бы возражал! – рассмеялась она, напрочь отказываясь быть наседкой, беспокоящейся о малейшем чихе своего чада.
И все же удивить ее ему удалось.
– Я как-то в Москве в Ленинке смотрел подшивку «La Prensa Libre» за девяносто второй год. Там сказано, что вы с папой завалили тогда трех копов и еще троих ранили.
– Это тебя… напрягло?
– Да нет. Просто тоже решил попробовать. Сначала помог завалить одного генерала дяде Альберто, потом лично замочил двух бойких топтунов. – И он рассказал о своей перестрелке с похитителями Малышки Юли.
– Ну что ж, почти по-гусарски, – спокойно отреагировала она, но в глазах мелькнуло что-то вроде смущения.
Совсем недавно он смотрел по телевизору передачу про львиный прайд, как пришел новый самец, прогнал старого льва, а тут же убил трех львят, чтобы в прайде могло существовать только его потомство. Три львицы некоторое время горевали, но природа взяла свое – через полгода они как ни в чем не бывало спаривались с убийцей своих львят. Сейчас эти сцены не выходили у него из головы. Все было один к одному: погибший отец, новый вожак прайда и мать, ровно год скучавшая по сыну (да и скучала ли?), что не помешало ей родить нового ребенка.
Расстояния на Кипре были далеко не российские, и через сорок минут «Хонда» Зацепина уже въезжала на виллу.
Вера восхищенно оглядывала «шесть соток». Сорокалетняя Зоя была по-московски более критична:
– Почти как у нас на Рублевке, только раз в пять поменьше.
– Это моя кубинская тетя Анита, – представил Алекс. – А это моя четвертинка Вера.
– …И мои три четвертинки по имени Зоя, – добавил Петр, вынимая из багажника пакеты с древесным углем.
– Какая красивая тетя! – оценила по-своему Веру выскочившая из дома Мария. – Пойдем, я тебе покажу.
– Что? – беспомощно посмотрела на хозяйку Вера.
– Маша, попроси по-русски, – подсказала дочери Исабель.
– Пойдем ко мне, – неохотно, но правильно произнесла по-русски девочка.
– Если вы не очень голодные, то предлагаю сначала прогуляться на море, а потом уже «Командарию» с барбекю, – предложила хозяйка. – А пока, чтобы никто в голодный обморок не упал – каждому по мороженому.
На море все-таки не прогулялись, а поехали на двух машинах, уложив десять пеших минут в четыре минуты автомобильных.
Каменистая прибрежная дорога проходила вдоль небольшого двухметрового обрывчика, под которым имелась полоса песчаного пляжа с плавным входом в море. Отдыхающих почти не было, что делало пребывание тут особенно замечательным.
Вера быстро освоилась с «тетей Анитой» и малышкой, лишь на Луцию, говорившую только по-испански смотрела недоуменными глазами.
Убедившись, что его невеста вызывает у всех только положительные эмоции, Алекс принялся наблюдать за Зоей. Еще года не прошло, как она помогала майору с полуподпольным лечением после контузии от взрыва гранаты, наверняка была в курсе его деятельности за границей и с ее женской проницательностью могла догадываться, что тетя Анита не совсем тетя для Алекса. Сейчас она легко и остроумно пикировалась с Зацепиным, а ведь у них были и безумные ссоры, после того, как майор без предупреждения могильно исчезал в длительных командировках. Выходит, все же может сторонняя женщина быть опорой своему засекреченному сердечному другу. Вот бы и Вера сумела стать для меня такой подругой, завидуще загадывал Алекс.
Вволю накупавшись вернулись на виллу. Зацепин с Зоей и Луцией готовили стол и барбекю, Мария не отлипала от Веры, а мать с сыном, уединившись за домом среди лимонов и мандарин продолжали разговор о своем о шпионском. Выяснилось, что она вовсе не двойной агент, а переговорщик между двумя секретными службами сугубо с кубинской стороны, а Петр по ее требованию такой же переговорщик с российской стороны.
Потом их позвали к столу. Бутылка «Командарии» и литр «Метаксы» под ягнячьи ребрышки, козий сыр и маслины улетали только так.
Из-за выпитого решено было в отель не возвращаться. Зацепина с Зоей уложили на безразмерном диване в гостиной, а молодежь отправили в крохотную спальню для гостей.
3
Двуспальная кровать в гостевой оказалась жутко скрипучей, и интим у них получился «медленным и печальным». Вера не поддержала его шуток по этому поводу, зато по окончанию чуть отстранившись и привстав на локте, прокурорски потребовала:
– Почему я?!
– «Почему я» что? – притворился он не понятливым.
– Почему я? – повторила она.
– Потому что ты самая начитанная.
Удар по ребрам получился чувствительным, в этом деле Вера уже стала профи.
– Ну?
– Потому что хочу нарушить всю твою жизненную гармонию.
– Ты ее уже давно нарушил. Почему я? – И новый толчок.
– Потому что ты своим аспирином спасла мне жизнь. – Это было напоминание о первой их встрече в поезде Москва – Санкт-Петербург. – Я не был тогда простужен, просто в моем боку, по которому ты все время колотишь, сидела пуля.
– Опять врешь? – не поверила она.
– Но какая красивая романтичная ложь! Что еще бедной девушке надо?
– Бедной девушке нужна правда.
– Точно нужна?
– Точно.
– Сегодня в аэропорту в очереди на пограничной досмотре, помнишь, стояла девушка в туфлях на каблуках? Я смотрел на ее яркие губы и думал…
– Я не эту правду имела в виду, – запротестовала Вера, сильно схватив его за руку.
– Ты была сегодня молодец, – похвалил он. – Дядя Петя весь мне обзавидовался.
– Правда? – простодушно повелась она. – Но я ничего такого не делала.
– Ты органично во все вписалась, этого более чем достаточно.
– А ты смотрел со стороны и все оценивал.
– Естественно. Любовь конечно хорошая вещь, но если мне из-за тебя будет когда-нибудь неловко перед людьми, которыми я дорожу, я с корнем вырву тебя из своего сердца.
Минуту она пристально разглядывала его в лунном свете.
– Но ты ведь это сейчас пошутил? Скажи: пошутил?! Мне что, всегда ходить и оглядываться и каждое свое слово контролировать? Интересно, а они знают о твоих криминальных делах?
– Тише говори, – предостерег он. – Для них я разработчик коммерческих сайтов.
– Я слышала, как ты со своей тетей говорил не только на английском, но и на испанском. Но ты же в инъязе не учился? Тогда откуда?
– Теперь я учу еще и финский. Представляешь, какое счастье тебе привалило?!
– Ну, Алекс. Будь хоть немного серьезен. Как можно общаться с человеком, про которого ничего не знаешь. Полгода назад это было даже интересно, а сейчас я всякий раз чувствую себя страшно униженной. Ты ведь и про меня ничего никогда не спрашиваешь. Почему? Даже отчества моего не знаешь, ведь так?
Как хотелось сказать, что в среде, где все про тебя раскапывают до седьмого колена просто праздник не знать про близкого человека абсолютно ничего. Но ведь не скажешь!
– Мне важен получившийся результат, а не то, как этот результат получился. У нас в классе один преподаватель как-то сказал: человек может двадцать четыре часа в сутки рассказывать о своих мыслях, чувствах и желаниях, но все равно не выскажет и десятой части того, что у него есть за душой.
– Получается, что ты не только отвергаешь всю мою прежнюю жизнь, но не даешь и как следует жить твоей жизнью. Хочешь, чтобы во мне все контакты перегорели? Ты же обещал меня встроить в свою жизнь, ну так встраивай.
– Зря я тебя похвалил. Быстро меняй тему. Неужели ты больше ничего не хочешь у меня спросить?
– Хочу?
– Ну давай. Только не о прошлом.
– Ты талантлив?
– Че-го?! – даже слегка опешил он.
– Ты талантлив?
– Стихи не пишу, музыку не сочиняю, картины не раскрашиваю.
– Ну, а в чем-то другом ты талантлив? На компьютере или как?
– Нет, ты все-таки со своим прибабахом. Откуда такой вопрос?
– Понимаешь, то, как ты ведешь себя по отношению меня, может позволить себе только очень талантливый человек, и я могу это позволить только такому человеку.
Вдруг он открыл рот и