Если начнешь публично истерить и качать права, мои ребята вывезут тебя на сто первый километр, и я стану вдовым отцом-одиночкой. Как вариант. Подумай.
– Ты сказал, что будешь хорошим отцом. Как это надо понимать?
– Достаточное материальное обеспечение.
– И квартиру купишь?
– Однокомнатную и в новой районе.
– А почему не в центре?
– Чтобы у тебя был стимул к дальнейшему улучшению своих жилищных условий.
– Ну так точно квартиру купишь? – уточнила она.
– После того, как ты родишь. И если меня до этого не пристрелят. Сама знаешь кто.
Диалог был проведен на одном дыхании и ему не в чем было себя упрекнуть, что он сказал что-то не то и не так. Но едва за старшей горничной закрылась дверь, как жуткий дипресняк накрыл Алекса. За прошедшие с момента корпоратива три месяца у них с Люсьен было с десяток любовных свиданий. Первых два раза он просто хотел реабилитировать себя за слишком быстрый и неловкий первый интим, а потом уже просто стал отзывался на ее: «Я соскучилась». Встречались они в ее выходные в квартире Люсьен. То, что она жила с родителями ничему не мешало – те на все лето отбыли на дачу. Сначала, благодаря достижениям резиновой промышленности опасаться ничего не приходилось. Потом Люсьен сказала, что все это не то и стала регулировать их интим с помощью расчета своих месячных циклов. И вот теперь довысчитывалась. Предположения, что ребенок может быть не от него, он не опасался. Его всегда умиляла эта женская хохма повесить на лоха-мужика неродного ребенка. Ну хочется даме обладать страшной семейной тайной – да за ради Бога! Прокормим детей и своих, и чужих.
Но вот Вера!! Для нее это действительно будет удар! В общем стало уже не до новых любовных подвигов, захотелось лишь просто немного развеяться, может быть и хорошо, что с Даниловной снова ничего не сложилось. Позвонил Еве, чтобы в шесть часов, они с Жоркой были как штык в Треххатке на отходной с Даниловной. Сам поехал домой на час раньше – проконтролировать все ли как надо. Вера постаралась на совесть: фирменная утка с черносливом, эскалопы с ананасом, три салата, тарталетки со всякой всячиной, блины с икрой, торт, правда, покупной, но самый дорогой и вкуснейший. Алекс внес поправки лишь с напитками, помог с сервировкой и подбором музыки.
Прибывшие гости первым делом принялись оценивать интерьер.
– О, у вас своя стиральная машина! – восхитился Стив.
– Это и есть твои скальпы! – отметила Даниловна развешенные головные уборы.
– Для полного кайфа не хватает только кошки, в следующий раз привезу, – пообещал Жорка.
– Маловато комнат, девушке со своим ноутбуком приходится в спальне ютиться, – придралась Ева к компьютерному столику Веры.
– Кстати, у нас сегодня праздник. Моя хозяйка получила вчера аванс за свою первую книгу, – похвастал Копылов и проводы Даниловны тут же превратились в большой бенефис Веры. Два часа из трех расспрашивали только о ее книге.
То, что это был всего лишь детский заказной сборник о русских землепроходцах на Аляске и Калифорнии нимало не умаляло его ценности. Жорка аж подпрыгивал от восторга: «Вот я удивлю нашего Питера (пятый новоприбывший «бакалавр» был американцем), он наверно и не в курсе, что половина Штатов когда-то была русской колонией». Ева один в один повторила вчерашние слова Веры, что отныне Алекс станет лишь заурядным мужем известной писательницы. Даниловна с поджатыми губами напомнила, что в России книжная торговля ликвидирована как класс и миллионными тиражами детские книги не будут уже издаваться никогда. Даже Стив вносил свой вклад в общий ажиотаж, расспрашивая есть ли у Веры свой литературный агент или еще нет.
Должное было отдано и ее кулинарному мастерству. Весь харч подметали с треском за ушами. С выпивкой справлялись умеренней – Жорка пошутил, что Даниловну со Стивом пьяных могут с поезда ссадить у нас теперь такие порядки. Про сгоревшую дачу, дабы избежать дамского кудахтанья, князьки вообще не упоминали.
На Московский вокзал заморских гостей провожали уже без Веры. Сами проводы получились так себе: на словах все радостно и бойко, а в подтексте: «Не орел ты у меня, не орел!» И Алексу стоило огромного труда, чтобы не рассказать Даниловне о причинах своей неорлиности.
12
В воскресенье, в университетский выходной отельер с Жоркой на джипе покатили в новгородский поселок Зыковку, где по документам был прописан Агеев, да и другие плотники из его бригады. В машину помимо термоса с чаем и бутербродов загрузили стрелялки, балаклавы, наручники, кастеты, цепь с замком, веревки и даже простые зажигалки (если клиентов придется пытать огнем).
По дороге болтали о чем угодно, но только не о предстоящей акции. Жорку ужасно интересовала бытовая сторона гражданского брака Алекса.
– Что вот так лежат в вазе на кухне пять тысяч рваных, и Вера ни на что, кроме продуктов их не тратит?!... И ни разу на шмотье у тебя денег не попросила?!... И в ресторанах даже устриц не требует?!... Да как такое может быть?!...
– Просто по легенде мое якобы наследство – это бандитский общак, который мне трогать можно очень дозированно, – пытался объяснить Алекс, понимая, как со стороны это нелепо звучит.
– И «Бирему» посмотреть не просится?
– Просится, но я пока не пускаю.
– Ну ты и инквизитор! А твои ночевки в «Биреме»? Тоже никаких ревнючестей? Ну и зверь же ты, Василий Иванович! Спиши слова, как ты это делаешь. Я тоже так хочу.
Разговор зашел и о Еве.
– Ты сколько ей платишь? – бесцеремонно спросил Хазин.
– Четыреста тугриков.
– А Софочке?
– Тысяча двести.
– Считаешь справедливо?
– Разумеется, нет. Но начальство больше платить не велит, позволяет лишь столько, сколько она на своем экскурсоводстве получала.
Жорка, не отрываясь от руля, ждал продолжения.
– Думаю, дело в начальстве, чтобы простая лейтенантша не получала больше него. Каждый день удивляюсь, как они меня самого поборами не обложили. Между прочим, когда повышал народу зарплату, то и Еве хотел поднять ее. Она так меня отчитала, чуть живым ушел. Решил больше не дергаться. Сам, если хочешь переговори с ней, какую цифру потом назовешь, та ей и будет.
Вспомнили и про «Светлобес». Особенностью газеты было то, что все помещенные в ней материалы продолжали сохраняться и набирать просмотры, и для успешного функционирования она требовала не больше одной-двух новых заметок в день. Поэтому со временем работы редактору особенно не прибавлялось, тем более, что приобретенный опыт помогал ему справляться с ней все легче и эффективней.
– Как ни странно, позитив набирает больше просмотров, чем негатив, – довольно заметил Хазин.
– Давай колись, как ты наших матрасников так подводишь.
– Ловкость редакторских рук, ничего больше. Ты же знаешь, на главной странице только названия и небольшие выноски, остальное надо захотеть открыть. Можно сделать выноски из первых строк материала, а можно этим строкам придать супер интрижный вид, что я для любимых материалов и делаю. Кстати, когда будет нормальное финансирование? Твои базовые пять тысяч еще месяц назад закончились.
– Я вчера смотрел, у тебя только девяносто тысяч просмотров. Это три тысячи триста баксов.
– А моя зарплата за три месяца непосильного труда? А отдельный офис в той же «Биреме» в твою отельную кубышку? А дополнительный технический работник? А разные накладные расходы?
– Я думал ты, как Ева за идею работаешь, – довольно ухмылялся Алекс. – Американский бюджет не выдержит твоих хищных запросов.
– Тебе, боссу, тоже чего-то отстегнуть надо.
– Вот это самое главное! Теперь точно что-то пробивать начну.
Под эти бла-бла-бла полтораста верст отмотались совсем незаметно. И вот уже на шоссе указатель: «Зыковка, 3 км». Свернули. Доехав до поселка, упрятали джип в небольшой лесок и, захватив с собой два «Макарыча», пару наручников и скотч, дальше пошли пешком. Поселок представлял из себя унылое зрелище. Полсотни домов, треть из которых стояли заколоченными и практически все без номеров. Лишь у одного более-менее приличного дома под старой ракитой звучала музыка и голоса. Мимо князьков к нему проехала «Нива». Из нее вылезли два мужика и две тетки, стали выгружать сумки с бутылками и продуктами. Навстречу им вышел сутулый парень в темных очках, чтобы помочь, но увидел князьков и двинулся им навстречу. Это и был Агеев.
– Не по мою душу, случаем?
Алекс даже не успел ответить, как к ним подскочила одна из теток:
– А это кто?
– Мои питерские работодатели, – представил бригадир.
– Ну так зови в дом работодателей. Пошли-пошли, – и подхватив князьков под руки тетка потащила их на авдеевское подворье.
Так они оказались на праздновании юбилея авдеевской тещи. Хорошо, что застолье на двадцать человек располагалось в саду под растянутым между яблонь целлофановым навесом, и можно было не снимать курток и как-то скрывать наличие в карманах стрелялок и наручников. Их сразу же посадили за стол и на некоторое время забыли. Всем заправляли пятидесятилетние товарки юбилярши, которые указывали немногочисленным мужикам, что есть, что пить и как поздравлять. Глядя на обалдевшего Алекса, Жорка давился от смеха: «Вот же попали!» Деревенский люд был прост – возражений «я за рулем мне пить нельзя» напрочь не понимал. И через полчаса уже Алекс насмехался над другом: «Как теперь поедешь после третьего стакана самогона?» Впрочем, выпитое почти не сказывалось за обилием могучих разносолов: от фаршированных гусей и бараньих ребрышек до ухи и домашних колбас. Немного угомонившись насчет именинницы, заговорили и о другом. Больше всего досталось зятю, мол, съездил на заработки, не только без штанов вернулся, но и с побитой физиомордией. Стало понятно, почему на Авдееве темные очки – фингалы были сразу на обоих глазах. Но за насмешливостью как-то все равно чувствовалось общее уважение к путевому зятю: и строительный техникум закончил и любую работу знает и вкус к домашнему обустройству имеет. Проявили интерес и к питерцам. Копылову пришлось выкручиваться: «Да, я работодатель, но уволил вашего зятя не я, а босс стройфирмы. Теперь хотим договариваться о новой работе с вашим мастером уже без посредников». Через час у раблезианского застолья случился технический перерыв: мужики захотели погонять по саду мяч с двумя мальчишками-семилетками, а женщины сменить тарелки. И князьки с Авдеевым отпочковались сначала смотреть интерьер дома, который оказался покрасочней и уютней холодного дизайна финских коттеджей на Саймаа, а потом в сарай-мастерскую смотреть на хозяйские деревянные поделки и задавать свои вопросы.
– Фингалы на «Папе Карло» получил?
– Ну да.
– А за что?
– Пытался заработанные деньги получить.
– Получил?
– Не-а. Только под глаз. Леньке Линеву и вовсе ногу сломали. Помните, рыжий такой.
– И что теперь? В милицию не собирался заявлять?
Ответом Алексу была лишь выразительная усмешка: какая еще милиция.
– Ну, а дом зачем поджог?
Авдеев молчал больше минуты.
– На вас рассчитывал?
– Это как? – нетерпеливо вставился Жорка.
– Что вы все узнаете и сделаете правильные выводы.
– Ты поджог, а нам за это «Папу Карло» винить? – недоумевал и Алекс.
– Вы ведь братки. Должны действовать не по факту, а по понятиям, – спокойно произнес бригадир и принялся
