Брежнев и Я

которые произносил Брежнев. Песков был вынужден  немного  приблизиться к генсеку но всё же так  чтобы  оставаться  за  его  спиной. И несмело, не уверено, что правильно поступает,  он спросил у Брежнева:
– Извините… что, Леонид Ильич?
– Я говорю, – удовлетворённым  голосом  произнёс  Брежнев, – поэта и композитора  поощрить.  Ты  свяжись  с  министром  культуры… ну,  премию там пусть какую им даст. Или ещё как… но поощрить обязательно.
– Сейчас  сделаю,  Леонид  Ильич, – подобострастно  ответил  Песков.

Он тут  же сел на рядом  находившийся  стул, приподнял с пола и  положил к себе  на  колени  небольшой  чемоданчик  в  котором  находилась 
правительственная связь. Он уже было хотел открыть его, как ему опять слало казаться, что Брежнев опять что-то там говорит. Песков вскочил, как ошпаренный и не выпуская  чемоданчика из  рук  подскочил к генсеку. Он  понимал, что наверное  уже  пропустил  что-то  важное  из того что  сейчас ему говорит  Леонид Ильич. «И как быть?..» – отчаянно сетовал на себя Песков. И вдруг:
– Я говорю, – вновь  начал  доброжелательно  Брежнев, – детей  пусть тоже поощрят. Ну,.. в Буратино их что ли сводят… или в Артек отправят.
– Да, Леонид Ильич, – незамедлительно выпалил Песков.

Потом он сел на тот же  стул и открыл  чёрный  чемоданчик правительственной связи. Перед его взором  предстали куча  каких-то кнопочек, лампочек,  некоторые  из  которых  моргали  разноцветными  цветами. Он  поискал глазами телефонную  трубку но не  обнаружил её. «Ё – ма – ё, – пронеслось у него в голове, – а как пользоваться  то этой  спецсвязью?» Дело в том, что его так внезапно  назначили  на должность пресс-секретаря  Леонида Ильича, что его даже  не  успели  проинструктировать,  как  пользоваться  спецсвязью. «А может надо просто нажать на какую ни будь кнопочку, – подумалось ему, – и связь  появиться. Вот  только на какую? А Генеральный-то ждёт! Что ж… видать придётся  жать на все подряд, может  быть и нажму на  нужную». – Вихрем носились эти и ещё другие мысли у него в голове. И вот он уже  приготовился нажать на понравившуюся  ему кнопочку, как вдруг  услышал  ясный и чёткий голос Брежнева. Который стоял в это  время к нему спиной и общался со своим народом.
– Ты  поосторожней  там… это  ядерный  чемоданчик.  Спецсвязь  в синем. –
Как-то буднично произнёс Леонид Ильич.

«Боже мой! – молнией  пронеслось у Пескова в голове  и он  за  секунду покрылся  холодным, липким  потом. Он так разволновался от этой, внезапно обрушившейся, на него новости, что у него в руках ядерный чемоданчик! что чуть было не выронил его из своих трясущихся рук, – ведь я же мог развязать войну и уничтожить  американский народ! Или  китайцев!» – Вскипели мозги Пескова. Его стала бить нервная дрожь. От мысли, что он случайно мог уничтожить  целые  народы  его  даже  стало  немного  подташнивать. – «И  тогда  тюрьмы  точно  не  избежать! А Зинка  сказала,  что  это  чистая  и  спокойная  работа. Дура! Только бы  доработать до конца дня, а там  заявление на увольнение  напишу. Опять в газету  работать пойду. Пусть  зарплата  меньше  будет зато жизнь спокойнее. Эх, водки  бы сейчас!» – Но работа  есть  работа. А значит  надо делать  дело  несмотря на то, что водки под рукой, нет. И как бы тебе сейчас не было хреново…

Пресс-секретарь трясущимися руками аккуратно  закрыл  чемоданчик и осторожно, как  будто это  была  граната с выдернутой  из неё чеки, поставил его на пол к стенке  партера. Потом  несмело  взял  чемоданчик  синего цвета, немного помедлил и несмело  открыл его. И, о, счастье! Он тут же  увидел телефонную трубку, взял её, приложил к уху и несколько раз дунул в неё.
– Там  красная  кнопка есть, – всё также стоя к нему  спиной  отчётливо произнёс Брежнев.

Песков  осторожно, несмело  нажал  на эту самую  красную  кнопочку и услышал в динамике  трубки  хорошо  поставленный голос. «Военный», – тут же отметил «про себя» Песков.
– Слушаю!
– Э… не могли  бы вы  соединить  меня с министром культуры?.. 
пожалуйста. – Промямлил Песков, ещё не совсем отойдя от недавно  перенесенного им потрясения.
– Есть! – бодро, чётко, уверенно произнёс голос в трубке. И через несколько секунд динамик телефонной трубки уже транслировал  подобострастный голос министра культуры:
– Добрый день, Леонид Ильич! Ещё  раз с днём  рождения вас! Слушаю вас, – Песков не знал и даже не мог бы предположить, что получив звонок от «Брежнева» министр резво, там у себя в кабинете, вскочил со стула и
вытянулся в струнку.
– Это не Леонид Ильич, – продолжил Песков извиняющимся голосом, – это его новый пресс-секретарь… Песков.
– Слушаю  вас  товарищ, Песков, – и не смотря на то, что  министр назвал его товарищем, Песков всё же уловил  человеческие нотки в его
голосе. И это  его  как-то  успокоило.  «А  может  и  не  буду  увольняться», – отчего-то, вдруг, подумалось  ему. И он  даже, почему-то, стал  благодарен этому незнакомому, невидимому для него сейчас человеку за то, что он так к нему «хорошо» отнёсся, без зазнайства. Как к равному  себе.  Песков даже  почувствовал к нему какое-то расположение. Так бывает когда на белом  свете неожиданно встречаются две родственные души.
– Вы  концерт  из «Большого» смотрите? – уже уверенно, освоившись в ситуации, спросил его Песков.
– А  как  же! Обязательно  смотрю! – тоже  без фанатизма  ответил министр.
– А песню «супермен» слышали? – Песков всё более уверенно входил в роль пресс-секретаря. Он отчего-то, почему-то (?) вдруг стал  ощущать
значимость  своей  должности и своего  положения. А значит, и в целом, самого себя. Ведь, что  там  не  говори, а он  является  приближённым  лицом к самому Леониду Ильичу.
– А что… не  надо  было её  пускать в эфир? – Песков  хоть и  не  видел министра  но по его  голосу он понял, что  тому  тоже  сейчас  стало  хреново.
– Да, нет, нет, – поспешил  великодушно, даже  как-то по  барски, успокоить его Песков, – Леониду Ильичу очень понравилась эта песня и он сказал чтобы  поэта и композитора  поощрили. Ну  премию  какую ни будь им дайте или  грамоту… но только  обязательно. Не  забудьте! А детей, – он  решил  не мелочиться, – в  Артек  летом  отправьте, – уже  твёрдым  голосом  закончил Песков. «Может и своего  удастся  пристроить», – мелькнуло у него в голове.

Песков  почему-то с каждой секундой всё более и более стал  ощущать  себя значимой, чуть ли не исторической фигурой в этом механизме 
государственного  аппарата, в  который  его  вдруг, неожиданно  занесла  жизнь. И вот, до глубины  своего  сознания,  проникнув  собственной  значимостью,  значимостью занимаемого им места он добавил в трубку повиливающим тоном: «Ты смотри у меняя там!» – и не дожидаясь ответа  министра  положил  трубку на место. Чего «смотри», куда «смотри»?.. в эту  минуту Песков не смог бы объяснить даже самому себе, что он  имел в виду, отдавая министру свой приказ. Но сейчас он был уверен, что именно так должен  разговаривать пресс-секретарь Генерального Секретаря ЦК КПСС с простым министром.

Положив трубку на место  Песков закрыл  чемоданчик и поставил к его к стенке, рядом с «ядерным» чемоданчиком. Потом поднявшись со стула 
несколько приблизился к Брежневу, продолжая всё так же  оставаться за его спиной. Он стоял и вовсю напрягал свой слух боясь опять попасть в неловкое положение, пропустить  какие  либо  слова  обращённые к  нему. А в зале,  в это время, всё продолжали не стихать бурные аплодисменты. Как вдруг!
– Дорогой  Леонид  Ильич! – тут, надо  прямо сказать, неожиданно, раздался  голос за  спиною  Пескова. Он  обернулся и увидел  перед  собою  двух
пионеров,  мальчика  и  девочку.  Лет  так  двенадцати – тринадцати, держащих в руках букеты цветов. Вслед за пресс-секретарём  обернулся и
Брежнев. По его щекам  катились  слёзы. Песков быстро  сообразил в чём  дело: достал из кармана  пиджака  носовой  платок и протянул его Леониду Ильичу. Брежнев сначала не понял его жеста. Но после того как Песков  многозначительно посмотрел на него он всё понял. Взял  платок  протянутый ему пресс-секрета рём и вытер им глаза и щёки.

Пионеров не учили, что может возникнуть вот такая ситуация: когда им придётся  видеть  Генерального  Секретаря  ЦК КПСС всего в слезах.
Руководитель  хора, а так  же  представители  комсомола, партийных  органов и КГБ тщательно проинструктировали  их что им  надлежит  будет сделать и как себя  вести с дорогим и любимым  Леонидом Ильичём. А тут  вдруг  такая  непредвиденная ситуация. Но советские дети  были очень  сообразительны и они пошли, что называется, на «второй заход».
– Дорогой Леонид Ильич! – громко, с выражением  произнесла девочка, – вот! – И дети одновременно  протянули оба букета Брежневу. Брежнев при-
нял букеты, а потом  слегка  наклонил их в сторону Пескова. Пресс-секретарь нежно принял букеты из рук генсека и продержав их несколько  секунд в своих руках аккуратно, с любовью положил на журнальный столик. На котором уже лежала  открытая пачка  сигарет  Мальборо и зажигалка. После чего метнулся, за  спиною  Брежнева, к краю  ложи и кому-то  там, в зале, помахал рукой. Аплодисменты сразу же стихли.
– Спасибо… тронут,  очень  тронут, – по отечески,  с теплотой  в голосе поблагодарил Брежнев детей. И дальше он решил пообщаться с ними.
– Как зовут тебя, девочка? – спросил Брежнев, как можно  более  ласково.
– Валя Тютина! – бойко, без тени стеснения ответила  девочка.
И улыбнулась Брежневу красивой, чистой  улыбкой. Каковой могут  улыбаться только дети.
– Хорошее  имя. А ты  знаешь  кого  ещё у  нас в стране  зовут Валей? – продолжил дальше беседу Леонид Ильич.
– Знаю, Валентину Терешкову, – продолжая  улыбаться  генсеку ясным, чистым голосом ответила девочка.
– Правильно, – одобрительно  сказал  Брежнев, – а кем ты хочешь стать когда вырастишь?
– Ткачихой! – не задумываясь ответила девочка.
– Хорошая профессия. А почему именно ткачихой? – по лицу Брежнева было видно, что разговор с девочкой доставляет ему удовольствие.
– Тоже  хочу в космос  полететь, как  Валентина  Терешкова, – по  лицу девочки была видна  решимость хоть сейчас  рвануть в космос. Если  конечно
пошлют.

И тут с Брежневым  произошла какая-то перемена, в лице и фигуре. Его лицо как-то помрачнело, а фигура немного ссутулилась. Помолчав несколько секунд (в эти несколько  секунд  Песков  видел по лицу  Леонида Ильича, что он вдруг окунулся в какие-то свои мысли) он продолжил:
– Какая умная девочка. Не то что моя Галка… только и знает, что водку пить да  по мужикам таскаться, – печально произнёс  Брежнев, – сведёт она меня в могилу.

Песков тут же понял, что  слова  генсека  совсем  что  называется «не из той оперы». «Как бы Брежнев  при детях  ещё что ни будь не ляпнул», – и
решил брать ситуацию в свои руки.
– Ну, что вы, Леонид Ильич, разве можно так  говорить? – ласково но с небольшим укором в голосе произнёс Песков, – она, она… ведь ещё  молодая  совсем, неопытная. Образумится, вот  увидите. Ещё  всё  наладится. Вот  встретится  ей хороший человек, – плёл Песков, – и всё у неё наладится! Вот увидите.
– Да?.. – с сомнением в голосе произнёс