Брежнев и Я

Брежнев.
– Да, Леонид Ильич, обязательно всё наладится! – не  сдавался  Песков.

Потом Брежнев немного помолчал, как бы приходя в себя от только что перенесённых им эмоций, «взял себя в руки» и уже тоном, каким он вещал по телевизору, продолжил:
– Я вот что скажу тебе  Валя. Мы с товарищами в политбюро, это орган такой, посоветовались и так  решили, что  теперь  каждый  советский человек должен  иметь  возможность  побывать  в космосе. И колхозник  и сталевар, и врач… да. Вот может, даже, какого  ни будь деятеля искусств в космос
запустим… да. – По речи  Брежнева  было  видно, что слова  ему  даются с трудом. Одно дело  обмениваться с пресс-секретарём  небольшими  репликами. А вот держать  речь… это  ему  уже  давалось  непросто. – Плисецкую например… или вот может быть Муслима Магомаева запустим...
да. Так что, Валя, знай: где бы  ты в дальнейшем  не трудилась, кем бы не  работала у тебя  всегда будет возможность полететь в космос.
– Поняла, Леонид Ильич! – обрадованным голосом сказала девочка.

Затем Леонид Ильич решил поговорить и с мальчиком.
– А как тебя зовут, мальчик?
– Гена Зюганов! – выпалил пацан.
– О,  какой  боевой  Гена  Зюганов, – несколько  изумлённо  произнёс Брежнев. И на его  лице  появилась еле видная улыбка. Было видно, что
мальчик, своим  шустрым  характером, понравился  Леониду  Ильичу. – А кем  ты хочешь стать когда вырастишь?
– Коммунистом! – решительно ответил тот.

По лицу  Леонида Ильича  было  видно, что он несколько  опешил от такого ответа. Он привык, что  дети с которыми  ему  доводилось  общаться, на такой  поставленный перед  ними вопрос  отвечали, как плавило, заученными фразами.  Мол:  космонавтом  хочу  стать,  учёным  или  капитаном  дальнего плавания. А тут вдруг… Прошло несколько секунд прежде чем он «пришёл в себя» и смог снова продолжить беседу.
– А почему… именно коммунистом? – не скрывая своего  удивления от ответа пионера продолжил генсек.
– Хочу руководить партией и страной! – Чётко, твёрдо заявил мальчик.

По лицу Леонида Ильича  было видно, что он не знал, что у него  сегодня день сюрпризов и открытий. Так ему, так он по  крайней мере  решил, ещё никто  открыто  не  намекал, что уже  пришла пора  оставлять  свой пост и собираться  в утиль: «Что  это?..  а может  уже  есть оппозиция,  которая  готова меня того... под  зад  коленом? И они подослали  ко мне  этого  пацана что бы намекнуть  мне  на  это  дело? Давай,  мол,  дед… по-хорошему.  Падлы!  Вот концерт  сегодня – так  концерт!.. Да нет… не может быть!!! Андропов и Щёлоков  надёжные  ребята. Я для  них  всё  что  душе  угодно. Они меня не сдадут… зачем им это?»

Эти и ещё многие другие мысли за секунду пронесли в мозге у Брежнева, пока он с любопытством  разглядывал  мальчугана. Но он был  старым,
закалённым в партийных  схватках, волком. И  эта  ситуация  не  выбила  его из «седла». И даже  наоборот. Его мозг сейчас  встрепенулся и не смотря на возраст  снова  чётко  заработал. Продолжая, с  улыбкой, и  с таким  выражением  лица с каким обычно  смотрят  только любящие  дедушки на своих  внучат он продолжил:
– Видишь  ли… в чём  дело, Гена  Зюганов, это  место  сейчас занято. И неизвестно когда освободится, – ласково произнёс Леонид Ильич. И
обернулся в сторону Пескова. Брежнев сейчас остро почувствовал, что ему нужен надёжный союзник.
– Да, Гена, на всё  божья  воля, – опять  ляпнул  Песков. Он  находился, мысленно, в эту минуту  дома, в кругу  семьи и рассказывал  домочадцам, как
они, с Брежневым, почти  что  подружились. И  что  теперь, уж  точно, его карьера «пойдёт в гору».
– Ты что такое несёшь при детях??? – встрепенулся вдруг Брежнев. Какая  такая  божья  воля??? – и он в недоумении  посмотрел на Пескова. – Учу,
учу вас что бога нет… а вы опять за своё?
– Ой,  извините,  извините, Леонид Ильич! – затараторил  Песков, – что  вы! Это у меня  так, с языка  сорвалось. Это я так, так  сказать,  по-народному выразился. У нас  же как  говорят: дай  бог, не дай  бог, на  всё  божья  воля… бисмилла рахман рахим …
– Ох, чувствую  загоните  вы  меня с этим  Рахманом в могилу… – с голосом не  принимающим  извинений  Пескова  проговорил  Брежнев. И далее продолжи, уже, обращаясь к детям, в назидательном тоне:
– Запомните, дети, в нашей стране всё делается только по воли Партии!

Не  успел Брежнев  закончить, как  Песков  тут же  вставил  свои три копейки:
– И лично  воли  Леонида Ильича! – после  его  слов  Брежнев повернул
свой массивный череп в сторону пресс-секретаря и недоумённо  уставился на него.  Мол: кого?  Песков,  к  своему  удивлению,  тут  же  оценил  ситуацию.
– То есть вашей воли… Леонид Ильич!
– Да, и  моей воли… – теперь  уже  удовлетворённо  произнёс  Брежнев.

После последних  произнесённых генсеком слов  Песков снова зашёл за спину  Брежнева и оказавшись у края  ложи посмотрел в зал, нашёл там
кого-то, глазами, и махнул  ему  рукой. И снова  в зале  раздались  бурные  овации. После чего Песков, с почтением в голосе обратился к Брежневу:
– Леонид Ильич, с вами народ хочет пообщаться.

Брежнев, с унынием, отметил  «про себя»  что  сегодняшний  праздничный концерт! как-то превратился в рутинный, рабочий  день. А ведь  так  всё
хорошо начиналось… и даже удалось немного вздремнуть.
– Да,  дети.  Мне  пора  с  народом  пообщаться, –  утомлённо  произнёс Брежнев. И на несколько  секунд  завис. Потом повернул  голову к Пескову и
спросил у него:
– Что говорят в таких случаях? – поставив  своим  вопросом пресс-секретаря в полнейший тупик. Песков за доли  секунды перебрал в  своей голове миллион  разных  ответов и весь  свой  жизненный  опыт и почему-то  сказал:
– А это… гуд бай, Леонид Ильич.
– Ну, гуд бай дети, – обратился  Брежнев к пионерам. И после  того, как фраза  слетевшая с его губ  достигла  его ушей он понял, что  сказал что-то не то.  Каким-то шестым чувством он понял, что определённо «сморозил» чушь. Да, да он где-то, определённо, уже  слышал  эту  фразу  раньше… вот  только где? И сейчас  он ясно  осознавал, что она  совершенно  не к месту, в сложившейся обстановке. Его мозг интуитивно напрягся и вдруг!
– А причём  тут «гуд  бай»? – спросил  он с некоторым  раздражением у Пескова, – я что? Из Америки улетаю?

Песков  стоял  и  пускал  пузыри. Ему  уже  отчётливо  слышался  голос тёщи, что  он: «Как  всегда, оказался  дебилом и просрал  хорошее  место!
Говорила я Зинке:  наплачешься ты с ним ещё!» – И тут, неожиданно, Брежнев пришёл ему на помощь:
– Ну, что ты говорил когда в пионерах был? – продолжал  раздражаться генсек.
– А…  это, –  и  камень  упал  с  души  пресс-секретаря. –  Будь  готов! – Всегда готов! Леонид Ильич.
Брежнев  повернулся к детям и принял, так  по  крайней  мере ему казалось,ответственное выражение лица.
– Ну, будьте  здоровы, дети! – как можно  торжественнее  произнёс  Леонид
Ильич.
– Всегда  здоровы! – отсалютовали  ему  пионеры.  После  чего  Песков пристально посмотрел на них и скосил свои глаза в сторону двери.

Не дожидаясь  пока  пионеры уйдут Брежнев повернулся к ним спиной, сделал  шаг и оказался у края ложи. Показав свой  мощный торс своему
народу. Народ же увидев лик «дорогого и горячее любимого» взорвался  аплодисментами. «Леннон  по такому  случаю  наверное бы  сказал, что  бабы  трясут бриллиантами», – подумалось  Пескову. Он в это время  опять  занял  место в метре от генсека, законно полагая что ему не пристало стоять рядом с Леонидом Ильичём в момент когда народ  чествует своего лидера. Но вот ему опять стало  казаться, что  он  слышит  какие-то  обрывки  фраз, что  Брежнев опять что-то там  говорит. «А вдруг что-то важное?» – подумалось  Пескову и он на свой страх и риск решил приблизится к генсеку.
– Хорошие у нас дети, – бормотал себе под нос Брежнев.
– Да, Леонид Ильич, очень хорошие, – стал подпевать ему Песков.
– Достойное поколение подрастает, – продолжал Брежнев.
– Да, Леонид Ильич, очень достойное, – опять оседлал тему Песков.
– Есть на кого страну оставить…

Тут  Песков  несколько  растерялся:  «Что  значит  оставить? Оставить в смысле  уйти? Или  помирать  собрался?.. Или  меня  проверяет?» – Он  был в
полнейшем  душевном  замешательстве. Но  всё  же  собрался с духом и
ответил:
– Да, Леонид Ильич…

Вдруг Брежнев  отвернулся от зала и не глядя  на пресс-секретаря, а как будто говоря самому себе, несколько утомлённым голосом произнёс:
– Ну, всё… шабаш, я устал. Пойдём, Сергей, покурим.
– Только  можно я не в затяжку, Леонид Ильич. Я ведь  совсем не курю, ладно? – залепетал извиняющимся голосом Песков.

После чего  Песков опять «нырнул» глазами в зал, нашёл  там кого-то и помахал тому рукой. Аплодисменты тут же стихли. А Брежнев, тем  временем, нагнулся к журнальному  столику  взял с него  пачку  Мальборо  и  уже  собирался  взять  зажигалку…  но  не  нашёл  её.
– А  где  зажигалка? –  спросил  Брежнев  обращаясь  к  кому-то,  может быть  даже к самому  себе  или к пресс-секретарю. И уже  точно  обращаясь к Пескову, – ты не брал?
– Зажигалку?.. Я??? – удивлённо  отреагировал  Песков, – что  вы,  Леонид Ильич! Меня вот в детстве, как отец  высек  вожжами за то, что я копеечку с пола  поднял и к себе в карман её положил, так с тех пор  ничего  чужого не беру! – на одном дыхании выпалил Песков.
– Вожжами?.. – удовлетворённо  переспросил Брежнев. И не дожидаясь ответа  Пескова  продолжил, –  вожжами  это  правильно. – И  далее  развивая свою мысль, относительно зажигалки, продолжил:
– Может дети взяли...  – философски произнёс он.
– Точно  дети! Ворьё  растёт, – несколько  театрально  вспылил  Песков стараясь понравится Брежневу.
– Ну, зачем  ты  так, – мягко  осадил его Леонид Ильич, –дети… – И
направился в сторону  двери,  за  которой  находилась  комната  отдыха. Песков взял чемоданчик со спец связью и засеменил за генсеком.

Устало войдя в комнату Брежнев расстегну пиджак и грузно  опустился в одно из кресел находившихся около журнального столика. Достал  сигарету из пачки. Потом полез во внутренний  карман пиджака и достал из него зажигалку, щёлкнул ею и прикурил сигарету.
– Так вот  же она, Леонид  Ильич! – весело  прощебетал  Песков, – нашлась слава богу!
– Кто она? – устало переспросил его Брежнев.
– Да, зажигалка! – и Песков пальцем показал на зажигалку которую Леонид Ильич держал в своей ладони, – какая красивая, импортная  наверное? – не унимался Песков.
– А… эта? – Немного приободрившимся голосом  сказал Брежнев. И на несколько  секунд  погрузился  в  свои мысли,  а  потом  продолжил, – да,
импортная, американская… Тут такая  история  вышла. Может ты слышал, Сергей, что американцы на Луне были?
– Да, слышал, Леонид Ильич, – подобострастно  ответил Песков, – в советских газетах про это писали. И по советскому  телевидению  документальные кадры показывали, как они высаживались на Луну.
– Так вот, – продолжил Брежнев, уже в несколько назидательном тоне, – не были они ни на какой  Луне. Их учёные, тогда, в расчётах что-то напутали… да. Их  космонавты, вовремя  полёта, мимо Луны так и проскочили. Прямиком их На Марс унесло. С тех пор про них так ничего и не слышно.
– А?.. а… как