иногда в моменты одиночества от скукоты покуривала марихуану.
У нас такое не прокатило бы. Да еще под присмотром военных. Но тут, как оказалось можно. Как хорошо выпить, так и в судовом баре даже покурить. Расслабить свое так сказать сознание и снять трудовое в плавании напряжение. А Ивашов к такому пристрастился еще, когда, видимо, плавал на торговых в свое время иностранных с наемным экипажем судах. Это я вывел из его личного дела, когда просматривал его весьма разнообразную и достаточно уже богатую на приключения биографию русского моряка. Сначала Советский флот, потом гражданка, загранка, портовые рестораны и девки. В этом отношении как оказалось он был даже, покруче меня. Того еще бабника и полового проходимца. Сейчас даже и не скажешь, что Ивашов Владимир был таким. Это его последнее роковое плавание сильно изменило парня. Еще достаточно молодого. Даже не дотянувшего еще до сорока. Там дома его ждала молодая супруга, а он вот здесь со мной на этом американском научном исследовательском корабле «АТТИКА». Вся была еще жизнь впереди, а он был вот теперь таким. Одержимым чем-то или кем-то. И, похоже, это было действительно реальностью.
- «Дэниел, Джейн» – произнес я сам про себя – «Нагиса. О том же говорила и Фрэнсис Варшавски. И они все здесь из-за этого. Военные же эти из-за золота некоего мистера Теодора Джексона. Я же из-за Ивашова Владимира, как этакая мамка-нянька, приставленный надсмотрщик за этим молодым полоумным от любви к какой-то сказочной мифической русалке тридцатилетним русским парнем. Не хилый вырисовывается такой Бермудский загадочный треугольник».
Погибельная бездна
Когда я вместе с Владимиром Ивашовым вошел в центр управления и связи с глубоководными лодками, то те уже были на отметке почти в три километра. И все еще погружались в черную кажущуюся бездонной бездну.
Они все еще шли вдоль каменной черной скальной стены и вертикально вниз.
Приборы показывали нарастание высокого мощного на их титановые корпуса водяного давления.
Сам уже капитан Джек Тернер вел переговоры с командой лодок. Рядом с ним стоял заместитель Френсис Варшавски, профессор биолог и океанолог Лари Браун. Сама Френсис стояла, чуть в стороне с группой своих ученых и тоже, не снимая свои в золотой оправе очки, внимательно и не отрываясь от экрана видеомониторов, следила за работой глубоководников и батискафов. Она была полностью сейчас в своей работе. И о любви и сексе не было даже речи. Я это прекрасно понимал, стоя рядом с Ивашовым Владимиром и поглядывая на него, как бы тот опять не захотел выскочить наружу и верхнюю палубу судна. У парня были опять напряжены нервы, но он держался. Я еле убедил его вернуться сюда. Так было нужно. Он должен был быть здесь. Может пригодиться, хоть какая-то его тут визуальная помощь. Настояла сама Френсис в его присутствии. И я, как и он, должны были в данный момент, подчиняться.
Я не хотел сейчас быть командиром. Да и как я, мог теперь вот так запросто отказать любимой своей американке красавице и ученой.
Батискафы «Аргонавт -1» и «Аргонавт-2» все еще падали вниз. И приближались, похоже, уже к самому дну самой громадной скальной пропасти.
Управляемые опытными пилотами, что ровно удерживали их при погружении одни напротив другого.
Где-то там внизу виднелся тускловатый приглушенный самой черной темнотой воды свет. Это светилась внизу своими яркими мощными лампами фонарями квадратная рампа «Jellyfish» - «Медуза». Она, видимо достигла уже самого дна и должна была там сейчас освещать все вокруг себя.
На корабельных часах было 13:20, когда оба батискафа достигли самого уже дна этой пропасти.
Затем началась сама работа. Лодки стали шарить вокруг над самым в топком грязном иле дном. Они разошлись в стороны и стали кружить по кольцевой, расширяя свой круг. Освещая дополнительно своими лампами и фонарями этот круг и освещая дно.
Френсис Варшвски, повернулась, к нам двоим, и остальным смотрящим на работу поиска двух «Аргонавтов».
- Мистер Владимир Ивашов – она произнесла вдруг, обращаясь к нам обоим – Вы утверждали в своем рассказе, что передняя часть Боинга -747 упала в пропасть и должна быть где-то именно здесь? Она упала прямо под этой скальной стеной. Именно сама рубка управления и пассажирские салоны первого класса.
- И еще золото – добавил ей и всем Владимир.
- Именно в ней погиб ваш друг Дэниел, так? – продолжила она этот неожиданный и как видно не приятный для Ивашова допрос. Но Френ должна была спрашивать. Так как другие молчали. Даже присутствующие здесь военные и эти два НАТОвских штабных офицера, полковники Тобиас Старки и Стефан Керби. Эти два амеровских заядлых солдафона, просто наблюдали за нами и все. Возможно, они поручили ей вести этот расспрос как старшей над научными сотрудниками на корабле.
Френис Варшавски это делала сейчас внимательно и без какой-либо присущей этой одинокой сорокалетней ученой женщине стервозности и аккуратно, сдержанно и стараясь как можно мягче и не громко. Вероятно, стоящий рядом с Ивашовым я был еще тому причиной. Она посматривала и на меня своими синими в оправе золотых очков красивыми моей любовницы глазами.
На этот вопрос Владимир предпочел промолчать, а Френсис и не настаивала. Она отвернулась обратно к экранам больших видеомониторов.
- Он погиб в самой рубке – вдруг выдал достаточно громко, чтобы все услышали сам Владимир, глядя на мониторы.
- «Аргонавт-1» - произнес держащий с лодками батискафами связь сам капитан и шкипер Джек Тернер - Держитесь ближе к «Аргонавту-2» - он командовала парадом – Не торопитесь с поисками. У нас еще уйма времени. Мы ведь только начали.
Батискафы, как и само дно в районе поиска было отлично видно, и неожиданно обнаружились первые обломки самолета. Его одно большое крыло в двумя большими реактивными двигателями и масса более мелких сверкающих алюминием обломков.
И затем уже ближе к самой каменной скальной черной стене. И прямо под ней зарывшись в топкий ил почти до половины в глубокой выбитой своей тяжестью воронке, лежала оторванная полностью от целого корпуса голова пассажирского воздушного лайнера.
Покрытая, уже большим достаточным слоем и налетом морских осадков и грязным илом.
Кабина BOEING-747, рейса ВА 556 лежала в ровном положении, нырнув лишь носом в топкий грязный донный ил.
Внизу по бортам зияли чернотой квадратные иллюминаторы. А наверху была сама рубка лайнера Боинга. Там были тоже окна пилотов. Кабина была разворочена внутренним сильным взрывом. Выбиты все иллюминаторы и вздуло вверх посередине саму крышу, местами оторвав от самого корпуса.
- Сдетонировали акваланга шестнадцатилитровые почти пустые без смеси баллоны – произнес мне негромко вслух Владимир. И по его правой щеке потекла слезинка.
Но он смотрел в экраны видеомониторов, не отрывая своих глаз.
- Как будто все было еще вчера – произнес он снова - Здесь погиб мой друг Дэниел. .
- «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2». Я «АТТICA» - раздался, перебивая его голос, громкий голос капитана и шкипера «АТТИКИ» Джека Тернера - Надо обследовать это место - произнес по-английски и расставляя четко своей команде твердые приказы, капитан Джек Тернер – «Аrgonaut-1» и «Аrgonaut-2». Подойдите как можно ближе. Осветите лучше все вокруг и, черт возьми! - он руганулся – Опустите ниже «Медузу». Все же света маловато. Как считаете?
- Она на максимуме, капитан - произнес кто-то из операторов, что управляли световой глубоководной большой рампой.
- Добавьте еще света - произнес Джек Тернер – И ниже рампу.
- Что это? – крикнул один из операторов на пульте управления исследовательским корабельным центром – Это…это же…ребята это золото!
И все загалдели, увидев в лучах фонарей обоих парящих над самим дном батискафов и ламп самой зависшей над ними «Медузы», прямо в самом донном грязном иле слитки драгоценного металла. Тут в самой глубокой воронке и у носовой части погибшего воздушного лайнера все просто было усеяно сверкающими и переливающимися целыми слитками. При направленном на них свете ярких фонарей и ламп, они блестели желтым манящим коварным губительным отблеском.
Кто-то дико и громко истерично засмеялся, как сумасшедший. Кто-то крикнул –Вау! – восторгаясь тем, что увидел.
- Вот это да! Я понимаю, что не зря приплыли сюда! - произнес, подпрыгивая от радости на стуле у пульта управления и связи, капитан Джек Тернер - Это окупит все наши расходы за все плавание!
- И расходы на экспедицию - к нему присоединился радостный и чуть ли тоже скачущий как шут и дурачок на одном месте с ноги на ногу от нескрываемой радости, заместитель Френсис Варшавски этот профессор биолог и океанолог Лари Браун.
Раздались дружные после этого громкие радостные крики и овации себе самим любимым. Все просто забыли про все, увидев на океанском дне сверкающее погибельное для всех золото. И тут я все понял. Теперь надо было быть осторожным и всегда быть при оружии. Это все добром вряд ли закончится. Особенно, когда капитан судна выкрикнул всем – Мы все богачи! Все богачи!
Но, как правило, когда находят золото, сразу же расставляют определенные правила, приоритеты и акценты. Тут, как правило, кто-то находит, а кто-то теряет. И причем все и вместе с жизнью. Здравомыслие сменяется алчностью и безумием. Честь бесчестием. И ситуация стала критической и опасной теперь. Особенно для нас двоих. Так как мы становились вообще тут лишними. Мы не американцы, а посему тут чужие. Хоть и к нам уже тут многие привыкли. Но все это было обманчиво.
Но сейчас все на радостях забыли про нас. Забыли про Ивашова Владимира и про меня. Лишь Френсис Варшавски обернулась в мою сторону с радостными тоже своими большими в золотых очках синими глазами, глядя на меня и на Владимира.
Лишь военные молчали. Они что-то сейчас между собой обговаривали и
