подходит тетя со свечей в руке, в своем неизменном дублете и шерстяном плаще с капюшоном.
- Мадам, я хорошо себя вел сегодня и прочел молитву без запинки... Расскажите мне сказку, прошу вас.
Дама дез Армуаз строго смотрит на служанку и качает головой:
- Только этого не хватало. Лутше би он молтшал...
Тетя переводит свой строгий взгляд на племянника.
- Я фишу, што расмосшифф голову бетному Рихарту графу фон Брантенбургу, фи фпали в тетство! И этот мальтшишка хотшет стат рицарем!
...Что это? Луи видит перед собой бездыханное тело сэра Бамборо, которое за руки тащат вражеские пажи. Потом откуда-то всплывает "Черный" со своим длинным мечом. "Черный" бросает меч и двумя руками снимает с головы шлем. Он делает это медленно, нехотя. Боже, это совсем мальчик с красивым и добрым лицом, по которому струится черная кровь. Он спрашивает, плача: "Зачем ты обезобразил меня, Луи?" "Я не хотел, прости," - пытается ответить Луи, но слова словно застревают в горле. Луи всхлипывает, ему жаль "Черного", он пытается встать, нетерпеливо поворачивает голову, и сразу же его комната с белеными сводами, окном, служанкой и тетей начинает вращаться вокруг него, пластом лежащего на своей жесткой деревянной кровати. Луи кажется, что он сползает на пол, и хватается правой рукой за грубо оструганные ясеневые доски, чтобы не упасть.
"Неужели меня снова опоили брандвейном?" - думает он, вспомнив, как подшутили над ним когда-то пажи мессиров д" Аржантийона и де Бо-Мануара.
- Не твигайтес и сакройте глаза! - повелительно говорит тетя. - Фотт так, хорошо... Фи и ф самом теле хотите, штоби я рассказала скаску?
Племянник кивает. Тетя неодобрительно качает головой, затем машет рукой Анне:
- Ступай к Гастону... Ну што ш, слушайте, мой тоблестний фоитель.
Тетушка делает паузу, смотрит на жаровню с тлеющими углями и начинает свое повествование:
- Ф нашем нешшастном королефстве правил софсем молотой король Шарль, шестой с таким именем...
- В нашем несчастном королевстве, - слышит Луи гулкий тетушкин голос - так, словно голос этот доносится из глубокого колодца, - правил совсем молодой король Шарль, шестой с таким именем. С детства мечтал он о рыцарских подвигах и служении прекрасной даме. Когда исполнилось ему семнадцать лет, женился он на прелестной четырнадцатилетней принцессе Изабелле, дочери баварского короля. Принцесса была удивительно хороша собой: ее черные как смоль волосы источали аромат фиалок, темно-карие влажные глаза казались бездонными, а изящный ротик с алыми пухлыми губками напоминал полураскрытую розу. Все прочие прелести принцессы были таковы, что средний брат короля, светлейший герцог, тоже по имени Шарль, каждый день дарил ей сочиненные им сонеты, а младший брат, которого, как и вас, племянник, звали Луи, а при дворе "красавчик Луи", без памяти в нее влюбился.
Король ничего этого не замечал. Он был просто счастлив. Однако любовь любовью, а подвиги подвигами, и молодой король оставил брачное ложе и отправился вместе со своим средним братом на войну. Молодую королеву, успевшую родить ему наследника, он не очень осмотрительно препоручил заботам своих престарелых придворных и младшего брата, красавчика Луи.
Надо сказать, что на наше многострадальное королевство напали тогда враги из-за моря - годоны - эти лихие правнуки нормандского ублюдка Гийома и внуки распутной Алиеноры Аквитанской. А напали они потому, что видели как распря знати лишает сил добрую старую Галлию.
Бретонский герцог возгордился до такой степени, что провозгласил себя независимым владетелем Бретани, а бургундский заставил свой двор преподнести ему пустой титул "Великого герцога Запада" и тщетно старался купить у папы королевское достоинство. И Савойа, и Лотарингия, и Анжу затаились, ожидая, кто возьмет верх в войне простодушного Шарля с коварным английским Анри.
Нормандия наполнилась чужеземными войсками, и Шарль повел своих рыцарей на врага. Две армии встретились у Азенкура. Французы очертя голову бросились в неподготовленную атаку и были хладнокровно расстреляны врагом. Под Азенкуром погиб цвет французского рыцарства. Многие знатные господа, в том числе светлейший герцог Орлеанский Шарль, средний брат короля, и его прекрасный кузен, герцог Алансонский, попали в плен. Английский король и его вельможи потребовали за плененных неслыханного размера выкупы, сбор которых лег тяжким бременем на плечи простого народа - сервов, вилланов, буржуа.
Скорбный и униженный король Шарль вернулся в Париж, но здесь его ждал новый удар: скончался его первенец, его наследник. К тому же разбитому горем королю донесли, что молодая жена, которую при дворе и в народе окрестили полупрезрительным именем Изабо, легкомысленно ведет себя с мужчинами и даже проводит ночи напролет с красавчиком Луи. Королева и брат, однако, все отрицали, и король, потрясенный обрушившимися на него бедами, не захотел верить доносам.
А между тем, англичане грабили нормандские города и угрожали Парижу. Францию наводнили нанятые королем чужестранцы: свирепые и дикие шотландцы, отряды из Ломбардии, Генуи и Пьемонта, а также швейцарские банды и искатели наживы из имперских земель.
Бедный народ подвергался смертельной опасности со всех сторон. Пуще англичан притесняли его наемники и свои же сеньоры, враждовавшие друг с другом. По дорогам рыскали разбойники-бриганы, а доведенные до отчаяния крестьяне создавали собственные отряды и, вооружившись по примеру гуситов цепами, отбивались от всех тех, кто посягал на их достояние и жизнь.
Тем временем знатные вельможи метались между королем и его врагами, принимая то одну, то другую сторону, в зависимости от того, какие деньги и выгоды им сулила та или иная партия.
Многие благородные сеньоры и даже принцы крови, включая самого Орлеанского Красавца, погружались в пучину разнузданного разврата, губительного пьянства и дьявольских суеверий. Они давали приют беглым итальянским чернокнижникам, алхимикам и гадателям, нисколько не страшась кар небесных, кои неотвратимо настигали их мерзкие души.
Уцелевшие после Азенкура рыцари превращались в грабителей, насильников и убийц, не дававших пощады никому из тех, кто не в силах был откупиться...
Между тем страсти накалялись и при дворе несчастного Шарля. Слухи о любовной связи красавчика Луи с Изабо по-прежнему доходили до короля, он страдал, но продолжал делать вид, что не верит им. А грешница-королева исправно производила на свет детей: она родила еще двух сыновей (но оба они, увы, умерли еще в нежном возрасте) и дочь Катрин. С англичанами заключили было перемирие, но вскоре оно было нарушено, и война возобновилась с новой силой.
Увеличив налоги и сведя после долгих мытарств разношерстные отряды наемников в единую армию, король на целый год оставил Париж и выступил против англичан. Он провел этот год в незначительных и ничего не решивших стычках с английскими пешими и конными лучниками и ополчением мятежных городов Фландрии. Королевскому флоту так и не удалось помочь восставшим в ту пору валлийцам. Когда же казна Шарля иссякла, королевские наемники, кроме ненавидевших англичан шотландцев, разбрелись по всему растерзанному королевству, чиня произвол и творя поругания, грабя и убивая ни в чем неповинных крестьян и жителей городов.
Удрученный король вернулся в Париж и обнаружил, что Изабо вновь разрешилась от бремени: родился мальчик, которого нарекли Шарль и объявили очередным дофином, наследником престола. Однако король, который не прикасался к Изабо более года, наконец, с ужасом уразумел, что не в силах более притворяться. В страшном гневе он выгнал распутную супругу из своего парижского замка Сен-Поль, где она рожала и куда с тех пор доступ ей был закрыт. На другой день с королем случился припадок, напугавший даже видавших виды придворных: король дико хохотал, словно в него вселился сам дьявол, катался по полу, рыдал и выл подобно волку в полночный час.
Шарль обезумел.
Проведавшие о том "великий герцог Запада" Жан, который присвоил себе прозвище Бесстрашный, хотя был труслив как заяц, и честолюбивый красавчик Луи, замещавший плененного главу Орлеанского дома, окончательно поссорились между собой. Оба они имели виды на корону помешавшегося венценосца - права светлейшего герцога Шарля перечеркивались его бесконечным лондонским сидением, а Жан-Бургундец приходился королю не таким уж далеким родственником - он был шурином потерявшего рассудок монарха.
Положением ловко воспользовались англичане. В королевском совете нашелся человек, продавший душу дьяволу, - богослов из Парижского университета Пьер Кошон. Наизусть знавший Священное писание, но понятия не имевший ни о совести, ни о чести, этот прихвостень Англичанина и Бургундца внушил королю и королеве кощунственную мысль: выдать тринадцатилетнюю Катрин за того, кто собрал кровавую жатву Азенкура, - за тридцатипятилетнего английского узурпатора Анри, алчного душителя Нормандии.
Быстро сыграли свадьбу, и не прошло и года, как Катрин родила сына, нареченного в честь отца. А неправый отец, словно того и дожидался: когда маленькому принцу Уэльса исполнилось восемь месяцев, кровавый Анри Ланкастер умер, устрашившись гнева Господня, и регентом стал его брат, герцог Бедфорд.
Гнусный парижский богослов, разумеется, переметнулся к нему на службу. Именно Кошону нашептал дьявол гибельную для французского королевства идею "двойной монархии", именно этот подлец стал продажною душою предательства в Труа.
Через фрейлин Изабо Кошон подсунул переставшему что-либо понимать французскому королю трактат, согласно которому после смерти Шарля его корона должна была перейти к малолетнему Анри шестому, то есть сыну Катрин. Бесстыдная Изабо, по наущению Кошона, открыто объявила, что сомневается в законнорожденности дофина. Посему хромоногого дофина, тоже именем Шарля, выгнали из Парижа и принудили вести переговоры в Труа, где к ужасу сторонников Луи Орлеанского и торжеству Бургундца был подписан этот позорный договор.
И вот тогда из уст бродячих монахов и беглых сервов стали распространяться слухи, что распутная женщина погубила Францию, но непорочная дева, явившись из "дубового леса", освободит королевство от англичан.
Изабо, впрочем, всё это, казалось, мало трогало. Бес похоти полностью овладел ею, и она тешила свою ненасытную плоть со многими, открыто появляясь при дворе и народе в сопровождении фаворитов. Однако самым желанным ее любовником по-прежнему оставался красавчик Луи, от которого, как полагали при дворе и родился дофин Шарль.
Минули еще несколько страшных и смутных, наполненных распрями вельмож, распутством королевы и сумасшествием короля, лет, и в канун дня Святого Мартина зимнего Изабо, жившая в то время с Луи Орлеанским в замке Барбетт под Парижем, вновь разрешилась от бремени. На этот раз рожала она не легко, как в прошлые разы, но в муках и страданиях.
Появившегося на свет младенца окрестили, нарекли Филиппом и объявили, что он скончался в тот же день.
Однако не прошло и недели, как поправившаяся после тяжелых родов королева пировала в замке Барбетт с галантным
