вспомнил. Разворошил угли и положив туда рыбу – пусть запекается, решил пойти по своему следу – нет ли где-то рядом? Мешок взял с собой, мало ли, если не человек, то любопытный зверь раскурочит. Пройдя с километр и внимательно осматривая тропу, ничего не обнаружил. Пора возвращаться – темнело.
На следующий день он вынужден был отправился на поиски, возвращаясь на прежнюю стоянку. В голове вертелось: «Возвращаться – плохая примета». Он пытался перебить её своими мыслями, но, когда видел какое-то знакомое дерево или вчера пройденный поворот тропы, опять всплывала эта глупая примета. До вчерашний стоянки, где он точно доставал мешочек с солью, вернее, её остатками, он дошёл быстро, благо знакомая дорога короче. Уже на подходе к вчерашней стоянке Михаил представлял, как увидит этот коричневый, выделанный из оленьей шкуры мешочек. Увы. Его не было. И опять закрутилось в голове это «Возвращаться – плохая примета». Решил не возвращаться по уже знакомой дороге и останавливаться на старом месте, пошёл чуть выше по сопке. Еды в этот день не раздобыл. Поужинал последним хариусом.
Ночь прошла спокойно, Утро отправился дальше, пройдя достаточно без остановки и выйдя из тайги на большую поляну. Наконец, нашел хорошее место для отдыха и, прежде чем развести огонь, занялся охотой – решил расставить силки на выходе из нор сусликов. Нашел десяток нор и аккуратно поставил петли, замаскировав их землей или камешками. Ставя последнюю петлю, краем глаза заметил, что в шагах двадцати под небольшим валуном, есть нора и в ней кто прячется. Зная любопытство евражек, планировал уже через пятнадцать минут поджаривать грызуна на костре.
Снял петлю и осторожно подкрался к норке. В ее глубине ничего не было видно. Стал вставлять в землю колышек, с привязанной петлёй. Внезапно черная змеиная голова на черном теле с едва различимым зигзагом молнией метнулась из норы. Время остановилось и всё происшедшие с ним Михаил наблюдал, как в замедленной сьемке. Он видел, как старался убрать руку, сжимая кисть в кулак и отпрыгивая от опасности. Но в это время раскрывающийся бледно-розовый рот с двумя белыми, тонкими, как маленькие стилеты, зубами, впившись в запястье, наполнили руку жгучей болью, и так же быстро змеиный рот раскрылся вновь, вытаскивая зубы из раны, после чего голова исчезла в норе.
Оцепенение прошло мгновенно. Это была гадюка. Видимо, она забралась в норку, охотясь на суслика, но человек помешал ей. Проглоти она зверька, лежала бы в норе, переваривая добычу. Михаил пришел не вовремя. Убивать коварную тварь он не стал. Сейчас не до мщения – время драгоценно для спасения своей жизни. Ни в коем случае нельзя трогать рану – разрезать или прижигать две маленькие, обильно кровоточащие дырочки на запястье. Это будет только способствовать распространению яда. Быстро впился губами в кожу в месте укуса и стал отсасывать и выплевывать кровь. Повезло – рана в таком месте, что можно дотянутся до неё ртом. На руке, а не на туловище, шее или не на лице. Кровь имела неприятный маслянистый привкус. Хорошо, что прошли признаки цинги и зубы больше не кровоточат, а то бы ничем хорошим это не кончилось, яд всасывался бы в трещины во рту.
Левой рукой, змея укусила правую, расстегнул пояс с кобурой и туго перевязал поясом руку выше локтя. На какое-то время это не даст его распространения по всему организму. Теперь срочно нужно искать место для укрытия, где он будет переживать отравление, неизвестно как яд будет действовать на его организм. И водоём – он должен пить как можно больше воды, единственное доступное средство уменьшить интоксикацию. В лечебных травах Михаил не разбирался, знал только ромашку аптечную, но растёт ли она здесь и когда время её собирать, он не знал. Да и поможет ли она от ядовитого укуса?
Михаил без спешки, успокаивая себя – не надо делать резких и быстрых движений, это заставит сердце биться сильнее и ускорит кровоток во всем теле, – стал спускаться с сопки, прислушиваясь не слышно ли где-то журчания ручья? При этом продолжая отсасывать кровь из маленьких ранок.
Прошло минут пятнадцать. Кровь замедлила свое течение, но еще продолжала идти, видимо в яде содержалось какое-то разжижающее её вещество. Он прекратил её отсасывать – это эффективно в первые минуты, и просто перемотал рану платком. Рука ныла в двух местах, в месте укуса и в районе сустава – место перевязки жгутом. Она стала синеть и отекать. Пора было снимать жгут. Теперь он не только бесполезен, но и вреден. Нарушение оттока крови может привезти к некрозу – омертвлению тканей, а дальше жди гангрену.
Михаил сел на валун. Расстегнул жгут и слегка помассировал вокруг сустава. Достал фляжку воды, благо было больше половины, и медленно выпил всё, наслаждаясь каждым глотком. Встал и, расстегнув штаны, стал наполнять своей мочой пустую фляжку. Мочи было не много. Сделал глоток, говорят помогает, рот наполнился соленой жидкость, с сильным привкусом горечи. Глоток удался с трудом. Еле подавил тошноту. Потом еще долго стоял этот тошнотворный запах как во рту, так и в носу. На удивление, эта процедура взбодрила и даже дала сил.
– Ищи воду, в ней спасение, – приказал сам себе. – И главное, спокойствие.
Михаил двигался в обычном ритме, но мешок и ружьё стали тяжелее, а в висках стала стучать кровь. Голова была ясной, но он понимал, что очень скоро всё может изменится. Нужны вода и покой. Наконец ему повезло – он набрёл на одно из пересохших русел, которые наполняются ледяной водой весной, во время таяния снега, и высыхают летом. В этом русле была небольшая, с ванну, впадина, наполненная водой. В неё уже насыпался всякий сор и может быть, завелись какие-то вредные для человека микроорганизмы, но Михаил собирался пить кипяченую воду. Он зачерпнул полный котелок, на всякий случай набрал полную флягу, и стал выбирать место для очага и своей постели.
Правая рука распухла от локтя до пальцев и в месте укуса наливалась синевой. Михаил представить не мог, что его рука может быть толще почти в два раза. Помимо тупой пульсирующей боли она потеряла чувствительность и затрудняла все действия. К тому же, кроме периодически наступающей тошноты прибавилось головокружение. Перебарывая желание лечь и заснуть, Михаил разжег костер и поставил на него котелок с водой, в который бросил листьев болотного багульника и цветов иван-чая, обильно росшего вокруг. Он знал, что они обладают какими-то лечебными свойствами, но не был уверен, что помогут вывести яд. Не повредят ведь в любом случае!
Пока готовился отвар, Михаил всё более слабел. К слабости присоединились озноб и холодный пот. Ослабленный организм с трудом справлялся с ядом. Михаил подбросил дров и сел рядом с очагом. Отвар кипел, распространяя пахучий маслянистый запах. Михаил снял его с огня и поставил на валун остывать. Зачерпнул немного жидкости кружкой, поболтал, чтобы остудить. Хлебнул смесь. Вполне. Вкус оценить из-за болезненного состояния было трудно, но чай согревал. Кружка чая возвратила немного сил и дала надежду. Достал всю траву из чая и развязав руку, приложил к ранкам – из-за отёка и синевы они выглядели пугающе. Остудив отвар, перелил во фляжку, вылив оттуда воду. Опять налил воды в котелок, набросал травы и поставил на огонь. Он тяжело дышал, эти простые действия отняли у него много сил. Как-то незаметно наступил вечер. А может, у него темнело в глазах? Михаил лёг поудобнее, положив голову на мешок, сил хватало только смотреть на огонь. Он вдруг вспомнил, как сидел у огня с Сарданой, и та спросила, видит ли он старичка в огне. Сейчас он не помнил, что там видел, но сделал усилие и достал из мешка кусок вяленой баранины.
– Помоги, дух огня, – бросил мясо в огонь, – убери боль и жар.
Даже говорить было тяжело. Раздувшаяся, как круглое полено, рука лежала рядом и потеряла всякую чувствительность. Сердце билось, заглушая все остальные звуки.
– Ну, вот и смерть рядышком. Глупо, если сдамся. Столько впереди… А сколько позади! Хотя, почему глупо? Помереть в лагере или здесь, у костра, на свободе? Есть разница. А Сардана? Эх, увидеть бы её ещё разочек! Еще разочек… Сар-да-на…
Тело слабело, теряло чувствительность, голову заливал тяжелый туман, в сознании поплыли последние картинки: оскаленная морда лающего лагерного пса, детство, шаман-медведь, Сардана, белая тигрица…
Когда Михаил проснулся, – именно проснулся бодрым и свежим, а не очнулся в болезненном угаре, – то первое что он увидел, это мерцавшие в костре, под легким слоем пепла, угли и струйку пара над котелком.
– Да там всё выкипело! – Он рванулся к котелку и увидел его до краёв заполненным густым бульоном, источавшим запах мясного супа. – Чудеса! Я вроде готовил чай.
Но главным чудом было то, что вчерашние слабость и головная боль исчезли. Следующим сюрпризом была его повреждённая рука – она была аккуратно перевязана куском белой ткани, из-под которой шел лёгкий запах каких-то трав. Отёка не было. Михаил пошевелил кистью. Щелкнул пальцами. Никаких ограничений и боли не было. Он достал нож и пошевелил лежачий в бульоне кусок мяса. Наколол и вытащил. Это был большой ароматно пахнущий кусок оленины. Он готов был тут же вгрызться в него, если бы он не был таким горячим.
– Так! Чай превратился в суп? Вчера я ставил чай? Чай? Вчера? – он взглянул на руку. – Сколько я спал? Кто здесь был и где этот чудесный спаситель?
Кто-то пришел, перевязал рану, сварил суп. Видимо отошёл и скоро вернётся. Спасенный сложил руки рупором и закричал из всех сил:
– Ау! Суп готов! Где вы? Ау!
Но тайга шумела, как вечность. Михаил, чувствуя прилив сил, взбежал на ближайший холм.
– Ау! Возвращайтесь! Где вы?
Никаких следов. Расстроенный, спустился вниз. Еще одно чудо. В шаге от стоянки у валуна лежали четыре евражки и десять снятых его силков. На валуне стоял его кожаный мешок для соли. Михаил с трепетом раскрыл его. Он был полон белых кристаллов. Михаил засунул палец, вытащил, облизал. Это была соль. Все становится ещё запутаннее. Значит, таинственный покровитель не только помог ему сейчас, но и наблюдал за ним. Нашел его мешок и наполнил солью. Кто он?
Михаил взглянул на землю, где лежали зверьки, пойманные его силками. Они лежали не друг на друге, как аккуратно сложенные силки. Эти четыре тушки были сложены в стрелу, показывающую направление! Стрела была направлена не на юг, куда шёл Михаил, а на восток, в сторону сопки, которую он собирался обойти. Значит, его спаситель даже знает, куда он идёт!
И тут он увидел на земле след кожаной обуви небольшого размера. Это мог быть только один человек – женщина, мысль о которой ни разу не оставляла за это время Михаила. Сардана. Но, почему она скрывается? Как ей это удается? Она идет следом? От этих загадок ему стало не по себе. Почему?
Он побежал, задыхаясь, на самую вершину сопки.
– Сардана! Сардана! – бесполезно. Она опять исчезла.
Вернувшись к стоянке, снял котелок и поставил остывать. Он уже наслаждался запахом супа. Достал фляжку, сделал несколько глотков. Но вместо его вчерашнего чая, там был совсем другой напиток. Значит, она вначале приготовила лечебный чай, а потом сварила суп. Но, почему я ничего не видел и не слышал? И как рука зажила за ночь? Припав ртом к фляжке,
