Он будет охранять девушку.
Днем Сардана, неся воду в чум, поставила котелок у входа. Ее внимание привлек волосок, лежавший на земле. Она подняла его и внимательно стала рассматривать. Радостная улыбка озарила её лицо – это был волос тигра.
– Эй, Михаил-тигр, твоя Сардана ждет тебя! – крикнула она громко.
Тигр вернулся к убитому оленю. Над его добычей трудились волк с волчицей. Он насыщались еще свежим мясом. Увидев тигра, ощетинились и замерли в позе угрозы. Тигр не спеша подошел и рявкнул. Волки, ранее не видевшие подобного зверя, сочли за благо оставить добычу и уйти, сохранив независимые позы. Насытившись вчерашним оленем, тигр медленно побрёл к чуму. Вернувшись на вчерашнюю лежанку, тигр спрятался за кусты. Ему не надо было видеть чум и хозяйку, он теперь всё слышал и понимал по тончайшим нюансам запахов. Даже во сне, которому он отдался с удовольствием и проспал весь день, зная, что хозяйка чума готовит какой-то обряд. Но что зверю до обряда? Пока он рядом, всё будет спокойно.
Небо, полыхнув красной зарёй, посинело, потемнело и превратилось в чёрный бархат, усыпанный миллионами ярких звезд. На востоке ужу выплывал огромный серебряный шар полной луны, освещая тайгу, реку, поляну с чумом, гроб, стоящий на жердях. Легкая тень сгустилась над ящиком с останками, напоминая очертаниями человеческую фигуру. Доска, прикрывающая гроб, сдвинулась и упала на землю. Кости шамана шевельнулись и сами собой сложились в скелет. Скелет медленно поднялся, сев на женский труп, и поднял руки к луне. Лунный свет сгустился и скелет стал медленно обрастать плотью. Оживший шаман спрыгнул на землю, повернулся вокруг и превратился в большого медведя. Медведь стал на четыре лапы и пошёл к чуму.
Навстречу ему уже шёл тигр и грозный тигриный рык известил противника, что он готов к бою. Шаман встал во весь медвежий рост и зарычал ещё страшнее. Сейчас, с поднятыми вверх лапами, он казался просто горой. Тигр, повернувшись боком к медведю, стал обходить его, грозно рыча и присматриваясь к противнику. Медведь тоже не торопился нападать, глядя на серьёзного врага. Постепенно круг сужался, и теперь было достаточно одного большого тигриного прыжка, чтобы началась кровавая схватка. В том, что победа будет за ним, Михаил не сомневался. Но мало победить, надо было еще и выжить. Медвежьи клыки и зубы были так же велики и остры, как и тигриные. Желание загрызть или разорвать врага, и при этом остаться целым, имел и шаман-медведь. Они приблизились друг к другу настолько, что любое дальнейшее сдвижение было опасным. Тигр и медведь с яростью смотрели друг на друга, грозно рыча. Михаил прекрасно понимал две вещи: медведь ночью видит хуже тигра, в этом его преимущество и бой должен быть коротким. В противном случае, раны, нанесённые в длительной схватке, могут изувечить или убить его позже.
Внезапно полог чума откинулся и наружу выбралась Сардана, разбуженная звериным рычанием. В руках она крепко сжимала рогатину. Медведь недовольно и грозно зарычал: ему не нравилось, что опасность находилась у него за спиной.
– А-а-а! – раздался пронзительный и воинственный крик женский крик. Сардана с рогатиной в руках бросилась на врага. Медведь дернул в её сторону головой, одновременно отскочив, чтобы избежать атаки с двух сторон. В это мгновение тигр одним беззвучным и мощным прыжком обрушился сверху на противника, вонзив клыки в незащищенную медвежью шею. Медведь дёрнул головой, в ответ вонзивши клыки в плечо тигра, но тигр уже повалил противника набок. Жизнь стремительно уходила из медведя вместе с кровью из разорванной шейной артерии. Вдобавок, в это мгновение рогатина Сарданы вошла между рёбер медведя.
Хватка медведя ослабла, зверь упал набок, последний клокочущий вздох известил о смерти шамана. Это был уже не медведь. На земле лежал мёртвый человек с кровавой раной на шее. Ещё секунда, и от мёртвого тела остались одни кости, да и они тут же рассыпались в прах. Михаил, также приобретший свой прежний вид, стоял перед ним на коленях, рот был полон солёной вражьей крови, а на его левом плече зияла кровоточащая рана. Сардана бросила копьё и присела рядом. Её огромные жёлтые глаза, как две луны, сияли от восхищения.
– Ты убил шамана! Теперь ничто не грозит роду!
– Мы вместе убили, Сардана.
Девушка помогла победителю подняться. Зажав рану рукой, боец побрёл к чуму, поддерживаемый оказавшейся необычайно сильной девичьей рукой.
Обнаженный Михаил лежал на медвежьей шкуре, и, хотя рана была болезненна, а сил не было подняться, он не чувствовал себя больным, а скорее усталым и слабым. По крайней мере, сознание его было ясным.
На кровоточащую рану Сардана клала смоченные холодной водой тряпки, чтобы остановить кровь. В котле над горящим очагом кипела вода. Сардана бросила в него какие-то травы. Затем, присев и убрав тряпку с кровоточащего плеча, посмотрела на Михаила незнакомым, странно-отрешённым взглядом, и вдруг наклонившись, стала языком слизывать кровь. Тело её напряглось, глаза закатились, из груди вырвался тихий стон. Это состояние девушки напугало Михаила, но может быть, это один из тунгусских способов залечивания ран? И действительно, кровь стала утихать, а сама рана стала неметь, будто к ней приложили лёд.
От её красного рта и слегка высунутого языка, издававшего чавкающий звук, Михаилу стало тревожно. Впрочем, он решил не вмешиваться, и смотрел вверх, где сквозь дымоход было видно звёздное небо. Уняв кровь, девушка села неподвижно, продолжая находится в том же трансе. Напряженное тело её чуть содрогалось, а зрачки полузакрытых глаз закатились так, что лежащий на полу Михаил видел только белки её глаз. Что и говорить, картинка была пугающей. Не в силах больше этого видеть, он взял её сведённые судорогой пальцы и стал гладить их. Постепенно её руки обмякли, глаза приобрели ясность, тело – прежнюю гибкость. Сардана ничего не говоря, встала сняла с крючка котёл с лечебным отваром. Остудив, дала выпить. Смочив тряпки, приложила к ранам и стала перевязывать их.
– Шаман все болезни мог лечить. Все травы знал. Все они здесь. Скоро поправишься.
– Ты второй раз спасаешь меня сегодня. Спасибо. – Он погладил её по щеке. Девушка поцеловала его руку. Михаил привстал, дав обмотать своё плечо напитанной травяным настоем тканью.
– Да ты и так меня уже вылечила. Своим языком и вылечила. Дай-ка, я тоже попробую. – Михаил потянул девушку за плечи к себе и коснулся губами ее губ. Сардана ответила ему жадным поцелуем. Михаил опустил здоровую руку на её колено и гладя ногу, стал поднимать руку вверх, одновременно понимая подол рубахи. Сардана быстрым движением, словно ожидала, сбросила одежду и уложив Михаила на спину, стала целовать его шею, грудь, живот, ласкать руками. Два тела сплелись в одно.
Огонь в очаге угас, только тускло краснели угольки. В чуме было темно и тихо. Спящий Михаил лежал на спине, обнимая здоровой рукой, лежащую рядом Сардану. Ее голова лежала на его груди. Но она не спала. Её жёлтые глаза смотрели на огоньки, она прислушивалась к дыханию спящего любимого. Когда его дыхание стало совсем глубоким, девушка осторожно сняла его руку со своего плеча и медленно приподняв голову с его груди, села на колени. Утомлённый битвой и любовью мужчина спал. Даже если бы он проснулся, он вряд ли сумел в темноте разглядеть лицо прибывавшей в задумчивости девушки. А жёлтые глаза с расширенными сейчас зрачками Удаган прекрасно видели в темноте. Шаманка видела всё, и знала всё.
Видела, как мужчина улыбается во сне. Знала, что ему сейчас снится тунгусское стойбище, в котором празднуется большой праздник – летнее солнцестояние. Юноши стреляют из луков, скачут на конях, борются между собой. Девушки поют и кружатся в танце. Михаил сидит вместе с Сарданой, рядом резвятся их дети.
Девушка с нежностью посмотрела на спящего и тоже улыбнулась его снам.
– Михаил. Сардана. Лилия. – Она тихо произнесла имена, наслаждаясь ими. Будто слышала их впервые или наоборот произносила в последний раз.
Затем Удаган подняла голову вверх, и направила взор туда, где за крышей чума заливала всё своим серебром луна. Мотнула головой, будто сбрасывала с себя что-то, что хотела забыть. Вздохнула, набрав полную грудь воздуха, замерла. Её тело опять задрожало, зрачки закатились, пальцы напряглись и сжались в кулаки. Сквозь белую гладкую кожу стали прорастать маленькие крепкие волоски. Пальцы укоротились и распухли, а ногти превратились в жёсткие острые когти. Круглое лицо вытянулось вперёд, превратившись в кошачью морду. Длинные чёрные волосы укоротились и стали белыми, на крестце вырос длинный белый хвост. Вместо девушки всё в той же позе у спящего человека теперь сидела большая белая кошка.
Тигрица бросила взгляд на спящего, осторожно встала, и просунув голову в полог двери, плавно и неслышно выбралась наружу. Села у чума. Осмотрелась. Вокруг было тихо и спокойно. Посидев немного в задумчивости, большая кошка вздохнула. Потянулась всем телом, наслаждаясь движением, сощурив от удовольствия свои жёлтые глаза, сделала резкий прыжок и исчезла в ночи.
Часть вторая
Возращение
Первое, что ощутил Михаил, проснувшись и ещё не успев открыть глаза, было знакомое по лагерю чувство опустошённости. Высшей степени одиночества, когда нет ничего в этом мире связанного с тобой, даже тебя самого. Любимая не прижималась к его телу. Он не слышал её дыхания. Это чувство пустоты говорило о том, что произошло что-то непоправимое, во что не хотелось верить.
– Сардана! – открыл глаза и приподнялся на локте. – Любимая! Где ты?
Очаг остыл. Ответом была тишина, прерываемая порывом ветра в дымоходе.
Рядом с ним лежал амулет девушки – идущая золотая тигрица. Он даже показался Михаилу тёплым. Он поднёс его к губам и поцеловал, будто касался горячих женских губ. Но это был метал, не имевший ни вкуса, ни запаха. А только холод. Холод разлуки.
Не хотелось верить, что талисман оставлен на память и больше он не увидит эту странную девушку, наполнившую собой его жизнь.
– Сардана! – Михаил вскочил, отодвинул полог чума и вышел на поляну. – Сардана!!!
Бесполезно. Стараясь не о чем не думать и не поддаваться тоске, Михаил быстро разжёг очаг и поставил чайник. Пока чайник закипал и заваривались травы, он быстро собирался. Вещей набралось много. Но все они были нужны: револьвер для самообороны, шаманское охотничье ружьё с патронами – нужно почистить и проверить бой, нож, котелок, кружка, ложка, одеяло, соль, крупа… даже лук со стрелами. Михаил набивал вещами большой кожаный мешок, который, наконец, был наполнен до конца и имел изрядный вес. Два карабина охранников были смазаны жиром и закопаны у ближайшей к чуму лиственницы. Всё может быть.
Что теперь?
Михаил неспеша выпил три чашки чая, вдруг Сардана вернётся? Ему не хотелось мирится с потерей только что обретённого счастья. Но он понимал, что сыграл в ее жизни определенную роль и теперь оставлен за ненужностью. Обидно! Мы странно встретились и странно разминулись…
Последнюю чашку вылил в очаг и бросил в зашипевшие от воды угли соль – спасибо, духи очага, за приют. Вышел из чума, закрыл полог. Всё. Теперь только дорога. На юг к «железке». А там будь, что будет.
Он
