он знал мощь своего кулака, сломавшего немало мужских, да и женских челюстей – даром, что ли, потел, отрабатывая на боксерской груше удары. Ударил ладонью, так только, для порядка, чтобы знала, с кем имеет дело и не сопротивлялась. И сразу, не дав ей опомниться, бросился сверху на упавшую девушку, придавив её всем своим весом, левой рукой расстёгивая штаны, а правой задирая подол её рубахи. Её отчаянное сопротивление и крики только больше распаляли.
***
– Вот тебе оленёнок, Сардана. Совершай свои ведьминские обряды. А потом на юг, к железной дороге. Доберёмся, а там уж и поглядим, дай Бог, не пропадём, люди везде живут, – улыбался своим мыслям возвращавшийся с удачной охоты Михаил. Кабарга за его спиной весила добрый десяток килограммов. – А зайца, моя хорошая, ты, надеюсь, уже зажарила.
Внезапно тишину тайги нарушил винтовочный выстрел. Михаил вздрогнул – стреляли у стойбища. Сбросил добычу с плеч и быстро побежал к жилищу, крепко сжимая копьё.
Вот уже знакомые деревья, ещё немного и будет виден чум. Михаил сбавил темп, и пытаясь остановить отчаянно бьющееся сердце, перешёл на осторожный шаг. Внезапно до него донеся крик Сарданы: А-а-а-а! Это был крик ужаса, неожиданный и короткий. Вслед за ним он отчётливо различил злой мужской рык, заглушаемый неистовым собачьим лаем. Сквозь деревья Михаил увидел пытающуюся сорваться с привязи, захлёбывающуюся лаем собаку и охранника, засовывающего голову в чум. Ни о чем не думая, кроме как о спасении девушки, Михаил выбежал на поляну и устремился к чуму с копьем наперевес, чтобы поразить противника, но не успел это сделать: тело охранника дёрнулось и исчезло в чуме, будто кто-то, очень сильный и резкий, рванул его и затащил вовнутрь, как мешок с соломой. Раздался еще один крик, такой же короткий и такой же страшный, на этот раз уже крик несчастного охранника. Собака заскулила и стала грызть кожаный ремень, чтобы сорваться с привязи.
Михаил в несколько прыжков преодолел расстояние до визжащей собаки, и вонзил копьё ей в шею. Раненая собака упала и схватилась лапами и зубами за древко. Михаил быстро и сильно потянул на себя, вытащив орудие из шеи и слабеющих зубов вытянувшего передние лапы животного. Быстро метнулся к чуму. Прислушался. Тихо. Сжал окровавлено копьё и направил на вход в чум.
– Сардана! – тихо позвал он девушку. Молчание. Откинул полог острием копья. Позвал громче – Сардана! – Тишина.
Бросил копьё, вытащил нож и осторожно полез во внутрь. Первое, что ему бросилось в глаза – тело солдата, который вот только, на его глазах, залезал в чум. По нелепой позе и луже крови у его головы Михаил понял, что тот мёртв. Потом он увидел совершенно голую Сардану, сидевшую, обхватив ноги руками. Рядом с ней ничком, неестественно вывернув голову, с перекошенным от ужаса лицом лежал другой мертвый НКВдешник. Крови на нём не было. Кровь была на руках девушки.
– Как ты? – Михаил подал девушке рубаху. Та молча вытерла руки о шкуру и надела её, не вставая. Михаил взял ее за руку и вытащил из чума. Сардана села, опершись спиной о стену чума. Михаил сел рядом. Обнял.
– Что случилось?
– Тебя искали. Один бросился на меня. Хотел снасильничать. Я не далась. Кричала.
– Слышал.
– Дальше я ничего не помню.
– Но кто им головы-то поотрывал? Ты? Боо?
– Нет. Удаган. Белая тигрица.
– Понятно, – покачал головой Михаил. Он не хотел сейчас ничего спрашивать у переживший сильный стресс девушки.
Собака билась в агонии. Михаил встал, взял копьё, подошёл к умирающему животному и вонзил острие между лопаток с левой стороны. Собака дернулась, оскалила пасть и замерла. Вытащил копьё и бросил рядом. Зашел в чум и забрал два карабина. Отстегивая кобуру с револьвером у офицера, взглянул на покойника.
– Родин? Вот и встретились. А я думаю, что за лейтенант пожаловал.
Вышел, обвешанный оружием, осмотрелся. Тишина. Поднял Сардану. Обнял.
– Пойдём. Я тоже что-то раздобыл. Скоро вернёмся.
Они дошли, обнявшись, до брошенной кабарги. – Ну вот, теперь выбирай. Хочешь – олененок, хочешь – собака.
Постояли, прислушиваясь. Протянул девушке оружие.
– Смотри, это карабин – короткая винтовка. Заряжается так. Он повернул затвор влево. – Целиться так. На курок нажимаю здесь. На всякий случай, – уточнил Михаил, передавая оружие девушке. – Вдруг их больше.
– Заряжен? А стрелять так? – она уперла приклад к плечу, щеку положила на цевье карабина, куда-то целясь в верхушку деревьев.
Михаил с удивлением наблюдал за её действиями. Грохнул выстрел. На дальней ели что-то, сбивая ветки, упало вниз. Охотница поднесла руки ко рту и два раза каркнула, как ворон.
– На завтрак будет тетерев, – перезарядила винтовку Сардана. – Я тунгуска.
– Это крик победы? – поражённый увиденным, спросил Михаил.
– Все звери понимают нашу речь. И когда ты отнимаешь жизнь у зверя, то его душа может тебе мстить. Поэтому, убив зверя, тунгусы говорят, что они якуты или, – тут девушка засмеялась и виновато посмотрела на Михаила, – русские. Я каркаю и тетерев думает, что его убил ворон. Нужно еще прощения попросить, что мы его съедим.
– Ну ты даешь, – засмеялся Михаил, – научишь каркать? – И сразу лицо приняло озабоченный вид – пойдём порядок в чуме наводить. Старый знакомый в гости ко мне шел. Да не той дорогой.
Они забрали тетерева, и осторожно, не выпуская из рук оружия, озираясь по сторонам, вернулись в чум.
В чуме Сардана села на колени и стала монотонно повторять слова, какого-то тунгусского заговора. Михаил сел рядом, прислушиваясь к звукам за стенами чума. Произошедшие события осмысливались с трудом. Гортанные, непонятные и непривычные русскому уху звуки ввели Михаил в забытье, он сидел не в состоянии ни о чём думать, и не замечая двух мертвецов, лежавших перед ним. Наконец, Сардана взяла горсть пепла из очага и посыпала его на головы убитых.
Вдвоём они вытащили трупы из жилища и положили рядом с мёртвой собакой. Горсть пепла досталась и собачьей голове.
– На ту сторону реки перетащим и закопаем, – рассудил Михаил. – Обряд сделаем и завтра же уйдем.
Обвязавшись верёвкой, голый Михаил с одеждой в руках переплыл реку. Другой конец верёвки был привязан к телу одного из убитых. Михаил потянул и вытащил труп на берег. Развязав верёвку, привязал к ней камень и раскрутив как пращу, перебросил обратно. Сардана привязала второй труп, и вскоре два лагерных охранника лежали на мокром песке. Вдобавок, притащили собаку. Уложил их втроём на дно высохшего озерца, попросту закидав грязью – надёжно будет.
Когда Михаил вернулся, Сардана попросила его собрать сухие ветки лиственницы для разведения ритуального костра. Сама она готовилась к проведению ритуала.
Вскоре яркое и сильное пламя без дыма и искр поднялось в человеческий рост. Сардана простёрла руки к огню, и поклонившись, начала:
– ЭЭ! Творец Вселенной Всемогущий Сэвэки! Ты есть распределитель всего существующего! Ты есть начало и конец всего! От тебя зависит судьба всех духов, как злых, так и добрых, народов и правителей на земле! Ты вечный источник жизни! Правитель мира, который дарует жизнь и душу людям и живым существам, а земле даёт твердость. Все происходит на земле по твоей воле!
– ЭЭ, дух Великой хозяйки огня, Тов Йнкэндун, Ты назначенная Верховным божеством – духом Сэвэки для покровительства над людьми. Ты являешься связующим звеном между духами местности, небесными божествами и человеком!
– ЭЭ, дух Великой белой тигрицы!
– ЭЭ, дух, Великого Медведя, хозяина тайги!
– ЭЭ, духи Муйоны, духи, всех рек, озер, гор, перевалов, скал, камней!
– ЭЭ, духи предки рода нашего, ТЭГЭ!
– Примите дар подношения наш и нашу просьбу освободиться, очиститься от заклинаний Тэенгериин Боо и спасти наш род!
– Укрепите дух наш, разум, тело, наставьте на путь истинный, откройте дорогу Сардане и Михаилу!
Сардана бросила в костёр багульник, дым которого очищает от всего злого, подожгла ветку можжевельника и поднесла к лицу Михаила.
– Вдыхай дым. – Михаил, с интересом наблюдавший за действиями девушки, сделал три резких вдоха терпкого дыма. Похоже, переусердствовал, чуть не захлебнувшись кашлем, но сумел сдержаться, пока Сардана окуривала его три раза по часовой стрелке с головы до ног.
Бросив кошачий взгляд на почти по-детски восторженное лицо Михаила, который всецело проникся таинством, вручила ему ветку можжевельника. То же самое надо было сделать с ней. Михаил торжественно повторил процедуру под заклинания девушки.
После окуривания Сардана взяла кружку со спиртом и окропив Михаила, разбросала капли во все стороны, продолжая возносить обращения к небожителям и духам местности, восхваляя их небесные и земные подвиги, обращаясь с просьбой о помощи. То же самое Сардана проделала и со свежезаваренным чаем с богородской травой.
Мёртвый олененок также был окурен можжевельником и под заклинания вспорот жертвенным ножом. Окропляя кровью землю, девушка стала вытаскивать кишки.
– Как ловко управляется! – подумал Михаил, молча наблюдая за её руками. Подняв кишки над головой так, что они образовали подобие двери, Сардана переступила через олененка, пойдя через ритуальный портал.
– Теперь ты, – кивнула она Михаилу, разведя кишки чуть шире своими окровавленными руками.
Чтобы пройти сквозь эти ворота, ему пришлось пригнуться. Покорно прошёл и стал рядом, стараясь не измазаться кровью, которая была не только на руках девушки, но и даже на лице.
– Всё же в этом есть какой-то привкус чёрной магии, – кольнула его неприятная мысль.
– Творец Вселенной, Всемогущий Сэвэки, дух Великой хозяйки огня, дух Великой Белой Тигрицы, дух Великого Медведя, хозяина тайги, Муйоны, духи всех рек, озер, гор, перевалов, скал, камней, духи предки рода нашего, ТЭГЭ, чту и благодарю вас, будьте добры, выслушайте меня, будьте добры защитите мой род, будьте добры, подсобите мне, хэгэй, хэгэй, хэгэй! Вы, обступающие меня спереди и сзади, справа и слева, поверх меня и ниже, хэгэй, хэгэй, хэгэй! Сопровождающие меня, подобно птичьей стае, пусть ритуал будет совершён на освобождение, очищение от заклинаний Тэнгриин Боо, хэгэй, хэгэй, хэгэй! Примите жертву оленёнка, в освобождение и очищение, хэгэй, хэгэй, хэгэй ! Пусть оленёнок, отдавший свою жизнь, принесёт защиту моему роду!
Сардана, отрезав кишки, смешала их с пеплом, бросила в костёр, который сразу зашипел и вместе с тёмным дымом распространил удушливый, ни на что не похожий запах. Михаил бросил в огонь ещё ветвей, чтобы огонь скорее очистился. Сардана уже успела разделать тушу олененка, и отдала Михаилу голову и кости, велев закопать.
Первая порция супа из олененка, который вскоре был готов, была отдана Сарданой на угощение духам.
Разлив спирт по кружкам, свою порцию Михаил не стал разводить. Напряжение дня не отпускало и, чтобы снять эту тяжесть, нужны были сильные лекарства.
– Пусть все твои чудеса сбудутся, красавица! За Белую Тигрицу! – чокнулся он с кружкой девушки. Сделал большой глоток холодной воды, затем, не мешкая, проглотил спирт и сразу же запил водой, мысленно произнеся: «Храни святой Николай, мою душу». Это был его тайный ритуал. Почему он обращался к святому, будучи атеистом, сам себе не мог объяснить. Сейчас он чувствовал смутную тревогу, в причинах которой не мог разобраться. Его
