Обломки мифа

тереме в Вышгороде. Но сделать ничего было нельзя. Или почти нельзя. Вторая жена Игоря скоропостижно скончалась. Глеба убить не удалось. Вскоре бывшие супруги помирились, но Вышгород Ольга оставила за собой, на всякий случай — мало ли что. Сироту Гутлейфа княгиня приютила у себя, пусть мальчик растёт под присмотром, так надёжней.
В год рождения второго сына, осенью, Игорь узнал, что угры ходили к Царьграду и довольно таки успешно. И он решил на следующий год ещё раз испытать судьбу.
Весной следующего года моноксилы русов, варягов, полян, кривичей, ильменских словен вынырнули из устья Днепра и устремились к устью Дуная, где их уже ждали греки на огненосных кораблях. Игорь вспомнил, как он сидел в деревянной лодке, вокруг горело море, а не далеко стояли такие же корабли, извергая пламя из бронзовых труб (греки их называли сифоны) и воевать ему как-то сразу расхотелось.
Греки встретили скифов — так они называли северных варваров — и их вождя более чем радушно: сразу же предложили золото, ткани и вина в обмен на заключение договора. Бояре и дружина сказали: «Что ж не воевали, а добычу получили. Можно и договор заключить».
Начались нудные переговоры, а за стенками шатра, угадывалось по звукам лагеря, что дружина уже распечатала кувшины с вином. Игорю хотелось, чтобы эти переговоры быстрее кончились, и он бы ушёл в Киев, а иначе он за свою пьяную дружину не ручается, с каждым часом она становится всё более и более не управляема. Наконец договор был подписан, и весёлая дружина погребла к Днепру. Огненосные корабли греков сопровождали их вплоть до устья, периодически передавая на чёлны руссов кувшины с вином.
На острове Белый или Буян, а по-гречески остров святого Эвферия, оказалось, что хитроумные и лживые греки дань дали довольно таки скромную. Дружина была возмущена: «Мы, что так далеко ходили, чтобы только вина выпить?» А договор был такой, что создавалось впечатление, что русы грекам очень здорово проиграли. Согласно этому договору в греческие земли без грамоты от князя русского купцам и появляться нельзя, а жить там, где греки скажут. А если кочевники, чёрные болгары, нападут на Корсунь — по-гречески Херсонес, то русам предписано защищать греков от них. Но, в тоже время, русам нельзя строить укрепления ни с западной стороны моря ни с восточной. И отбить у хазар Корчев, который они захватили в прошлом году, то же нельзя. А главное — ни на этом острове, ни в любом другом месте на Белобережье русам зимовать нельзя. Это значило, что на торговлю или грабёж побережья Чёрного моря (тогда оно называлось Русским) всего было два месяца, то есть до середины лета. Потом Днепр мелеет и однодеревки придётся сто вёрст тащить на себе или ждать осень, в надежде, что она будет дождливой и лодки, предварительно разгрузив, можно будет провести через пороги, не вынимая их из воды. Оставшимся зимовать на Белобережье русам греки грозили различными карами вплоть до смерти или продажи в рабство. В общем, дружина посчитала договор унизительным. Но делать нечего, он был подписан их князем. Игорь скромно умолчал, что про грамоты купцам — это его мысль. Понятно, что такие грамоты бесплатно не выдаются. Купцы не обеднеют, а казну пополнять надо.
У порогов встретили войско печенегов, что собралось в набег на Болгарию. Первоначально они собирались пойти по пути угров до Константинополя, но греки привезли дары не малые всеобщему хану кочевников, и он решил в Византий не ходить. Но войско-то уже собранно. Не распускать же его. И вот решили идти в Болгарию. Русам предложили поучаствовать. Большая часть их, кто умел держаться в седле, с радостью согласились. Лошади были любезно предоставлены ханом печенегов, в долг, разумеется.
Игорь возвратился в Киев. К зиме вернулись довольные участники болгарского похода.
Через год неожиданно появился Свенельд с остатками дружины Игоря. Оказалось, что они не погибли тогда под стенами Константинополя, в проливе Босфор, а спаслись. Приняли ещё один бой, выжили и после него. Дошли до Корчева, где-то перезимовали. На следующий год ветер приключений из Чёрного моря, через Синее море (6. Азовское море), через реки Кубань и Терек занёс их в Гирканское (7.Каспийское море), оно же Хазарское море, к городу Дербенту(8. Современный город был основан в 438 году н. э. как персидская крепость, состоящая из расположенной на холме цитадели (Нарын-кала) и двух идущих от неё к морю каменных стен, которые запирали узкий (3 км) проход между морем и горами Кавказа и ограждали с севера и юга территорию города). По пути к ним присоединились ясы и лезги. Город взять не удалось, но окрестности были ограблены дочиста. На этом русы не успокоились, захватив в гавани Дербента лодки, они подались южнее, вошли в реку Кура, поднялись по ней и захватили богатейший город Бердаа, славившимся своим производством шёлка. Около года горстка русов удерживала и грабила город и окрестности доставляя массу неприятностей местным мусульманам. И если бы не эпидемия, подхваченная ими во время набега на город Мераге, это всё могло продолжаться и дольше, и неизвестно, чем бы кончилось. Болезнь помешала. Пришлось оставить благословенный край и возвращаться на родину. Все ярлы и воеводы викингов и русов погибли, выжил один Свенельд, удача, явно была на его стороне. В Киев вернулось чуть меньше пятьсот человек, но вернулись богатейшими людьми, все в шелках, в золоте и с черноволосыми южными красавицами. При этом они говорили, что половину богатств, включая красавиц, пришлось оставить в хазарском городе Итиле, как плату за беспрепятственное прохождение через хазарские земли домой.
Дружинники Игоря очень сильно завидовали дружинникам воеводы Свенельда. Игорю, чтобы сохранить свой авторитет и не получить смертельный удар кинжалом где-нибудь в тёмном переходе княжеского терема, надо было срочно добыть богатство не так для себя, как для дружины, другими словами, попросту кого-нибудь ограбить. Но кого? На юге шли беспрерывные войны с племенем уличи. Из-за этих войн там и грабить-то было нечего. К тому же в лесостепи надо воевать на лошадях, а руссы воевали на своих ногах, а передвигались на лодках. На востоке по реке Десне, Сейму и Донцу жили северяне. Но эти потомки степняков и славян сами кого хочешь, ограбят. Остались древляне. Земля их процветала. Они не учувствовали в походах на греков. Там было, чего взять.
И осенью, пока не замёрзли реки, челны Игоря вошли в древлянскую реку Припять. Но дружинников Игоря было очень мало, а древляне были сильны и дань по второму разу платить не хотели. Под столицей древлян, города Искоростень на реке Уж произошла последняя битва Игоря. Самого Игоря взяли в плен. И в священной роще, древляне, не смотря на возражения их князя Мала, пригнули две берёзы к земле, привязали ноги князя к верхушкам и отпустили. Берёзы выпрямились и разорвали тело Игоря.
Если бы князь умер, как викинг, с мечом в руке, его вдова Ольга удовлетворилась бы вирой — выкупом за смерть мужа. Но его принесли в жертву богам. Суровый обычай викингов повелевал сыновьям отомстить за отца. Святославу тогда было всего три года, а Глебу не было и года, и, отомстить за Игоря древлянам, от имени своего сына, взялась сама Ольга. Собрав войско, на следующее лето, она двинулась в землю древлян.
Честь открыть сражение, по обычаю, поручили маленькому Святославу. Его посадили на лошадь, что бы всё войско его видело. Русь и викинги, как обычно, пришли драться пешими.
Святослав бросил своё маленькое детское копьё в сторону врага. Копьё далеко не улетело. Оно воткнулось в землю перед мордой коня и, не удержавшись, упало и ударило коню по ногам. Конь встал на дыбы. Насмерть испуганный маленький князь русов всё же удержался в седле.
Воевода Свенельд, а по-славянски Световид, тогда уже умудрённый годами тридцатилетний муж, посмотрел на своего ровесника и друга, пестуна Святослава Асмуда и громко сказал, обращаясь к дружине:
— Князь начал! Вперёд!
Древляне были разгромлены. Князь древлян Мал и вельможи древлян были захвачены в плен, а затем убиты. Оставили в живых только двухлетняя дочь князя и его пятилетний сын, которых не знали, как звать, потому, что их нянек сначала изнасиловали, а потом продали хазарским купцам и спросить, как зовут детей, как-то не догадались. Девочку назвали по отцу — Малушей, а крепыша-мальчишку Добрыней. Княгиня Ольга, издеваясь над древлянским князем, чтобы его унизить перед смертью, пообещала ему, что заставит его дочь, когда она подрастёт, выносить её ночной горшок с дерьмом. И своё обещание выполнила.
Перед казнью князь Мал перекрестил ладонью Ольгу и сказал:
— Прости ей, господи, ибо не ведает, что творит.
А перед тем как две берёзы разорвали тело князя, он успел сам перекреститься и сказать:
— Прими, господи, душу раба твоего Никиты.
— Что он делает? — спросила Ольга древлянских бояр.
— Обращается к Богу немцев, — ответили ей древлянские мужи. — Мы проиграли тебе, княгиня, потому, что наш князь Мал отверг своих богов и поверил в Бога немцев. Наши боги отомстили ему.
Вельмож древлян сожгли заживо в бане.

Глава 2
Мать и сын

Шли годы, дети росли в Вышгороде, княгиня обустраивала землю Русскую. Она не ездила, как раньше князья всю зиму и собирали дань. Да и невозможно было за одну зиму объехать всю землю русскую. Теперь все данники в определённые места — погосты — свозили дань, заранее обговоренную, а доверенные люди Ольги забирали её оттуда и отвозили в Киев или другие места согласно повелениям госпожи своей. Ольга запомнила и извлекла урок из того, что случилось с её мужем Игорем. Она не хотела такого же для себя, да и считала, что древляне по-своему были правы — нельзя дважды собирать дань с одних и тех же в один год — но об этом она молчала, ибо, в таком случае, её действия ставились под сомнения. А она была права — месть за мужа, это святое. Да и племя древлянское поутихло, узнало своё место.
А сыновья, родной и приёмный, тем временем росли. Святослав рос спокойным, жизнерадостным, сильным и очень своенравным. Глеб, наоборот, был застенчивым, тихим, тоже спокойным, но спокойствие его было какое-то мрачное. Братья друг друга не любили, уж очень они были разными.
В это время на западе ослабело после братской междоусобицы, и погибало славянское государство Великая Моравия. Её терзали набегами и отхватывали от неё куски венгры, чехи, поляки, немцы.
К Ольге в Вышгород прибыл из Моравии знатный вельможа по имени Илья с чадами и домочадцами и с не малой дружиной, принёс ей присягу служить верой и правдой.
Тысяча копий! Тысяча воинов, закованных в броню! Ей от мужа досталось только триста. У Свинельда четыреста пятьдесят дружинников и приходилось с ним считаться, заискивать перед ним. Ей великой княгини киевской. А теперь у неё одной — тысяча триста. И есть теперь, кому в походы воинов водить.
Моравская дружина позволила княгине в кулак зажать киевскую знать и руководить державой твёрдой, не по-женски, рукой. Все прибывшие моравы были христиане византийского толка.
В князя моравского Илью она влюбилась. Пылко и страстно — всей не растраченной женской любовью. Мужа своего Игоря она не любила. Нет. Отомстила за него согласно обычаю. Отомстила жестоко. Но это