1
Зима двухтысячного года выдалась суровая, морозная. В районную больницу каждый день поступали люди с обморожениями. В основном это были бомжи и пьянчужки — грязные, опустившиеся люди. Но из приемного покоя развозили по палатам уже обыкновенных мужчин, женщин, стариков Чистые и беспомощные, они лежали на койках и ждали своей участи. Врачи и средний медперсонал валились с ног от усталости. И тогда главврач обратился в мединститут с просьбой прислать студентов для ночных дежурств, в зачет досрочной практики. Ректор согласился, но сделал оговорку, что это — дело добровольное и за активность студентов он не ручается.
Третьекурсница Эвелина Заборовская одна из первых записалась на практику. Ведь так она сможет проверить — правильно ли она выбрала свою будущую профессию. Однако против ночной работы возражала мама. Она была старенькая, страдала астмой и поэтому боялась оставаться ночью одна. Но Лина нашла выход из положения: она пригласила ночевать к маме соседку бабу Маню, которая теснилась в двухкомнатной квартире еще с шестью домочадцами; соседка с радостью согласилась.
В первое же ночное дежурство в больницу поступило несколько больных. Лину заинтересовала миниатюрная женщина лет сорока пяти с обмороженными конечностями. Как-то не вязались речь и манеры больной с обстоятельствами, при которых её обнаружили. Женщину нашли недалеко от Казанского вокзала в нищенской одежде, пропитанной запахом алкоголя.
Лина ухаживала за пациенткой и проникалась все большей симпатией к ней. Они часто разговаривали друг с другом и вскоре, можно сказать, подружились. Но никогда Вера Павловна, так зва¬ли больную, не касалась в разговоре своего прошлого. Лина тактично поддерживала её и не спрашивала о личном. Вскоре руки больной стали заживать, однако ноги разнесло, они почернели, и прогноз был неутешительным: ампутация, причём врачи не были уверены, что сердце пациентки выдержит эту операцию. Веру Павловну перевели в бокс хирургического отделения. Гангрена издавала специфический запах, но Лина попросила врача о том, чтобы ей разрешили продолжить уход за больной. Однажды Вера Павловна попросила Лину принести ей конверт и письменные принадлежности. Девушка тогда ещё подумала: «Интересно, кому она собирается писать?» — но спросить постеснялась.
Тем временем больную готовили к операции и уже назначили день. Вера Павловна нервничала: то замыкалась в себе, угрюмо молчала, то вспоминала какой-то подвал, из которого ей надо выйти. Это было похоже на бред.
В воскресенье Лина пришла на дежурство раньше. Её беспокоило настроение несчастной женщины. Вера Павловна её ждала.
— Линочка, — умоляюще проговорила она, — у меня к тебе дело. Во вторник мне будут делать операцию, и я не знаю, выживу ли. Пообещай мне выполнить одну просьбу.
— Конечно, конечно. Но что за нехорошие мысли лезут вам в голову? Всё будет нормально. В больнице очень опытные хирурги. Они спасают даже безнадежных больных...
— Верю, Лина, — перебила девушку пациентка, — все же пообещай в случае моей смерти доставить это письмо по назначению. Она достала из-под подушки толстый конверт и продолжила. — Это письмо для моей дочери. Не знаю адреса её, но хочу, чтобы ты узнала. Ты узнаешь? Ты найдешь мою дочь? Найдешь? — настойчиво повторяла она.
— Найду, Вера Павловна, обязательно найду. Только вы не думайте о смерти. Всё будет хорошо.
— Надеюсь, — немного успокоившись, больная положила письмо опять под подушку, затем подняла на девушку усталые глаза и нерешительно спросила:
— Лина, ты, наверное, удивляешься, как я дошла до жизни такой? Эвелина успокаивающе погладила Веру Павловну по плечу:
— Не надо.
— Теперь надо. Я должна рассказать, — торопливо проговорила она, — ты, может быть, последняя, с кем я разговариваю вот так, по-дружески.
Больная приподнялась на подушке и возбужденно зашептала:
— Всему виной любовь. Девочка, никогда не будь опрометчивой, слепой в своих поступках. Я любила и была слепа... Верила...
Лина подвинула стул ближе к кровати, села — и Вера Павловна начала свой рассказ.
2
Верочка проснулась очень рано. Сегодня у нее важный день. Она идет в школу. Вот он на стуле, портфельчик, новый, красивый, с блестящими замочками. На плечиках висит форменное платье с белым атласным воротничком и белым капроновым фартучком. Девочка подошла к платью и прикоснулась пальчиками к гладенькому воротничку. Заглянула на кухню. Там в ведре стоит огромный букет хризантем для учительницы. Теплые сентябрьские зайчики играют на стеклянных окошках буфета.
Звонок. В дверях появляется дедушка Ваня с цветами, за ним бабушка Тоня, в её руках большая коробка, перевязанная розовой ленточкой. Нежные поцелуи, поздравления...
Из ванной вышла мама.
Здравствуйте! — радостно воскликнула она. — Сегодня у нас у всех праздник! Ты уже встала, Верунчик? Умывайся. Будем завтракать. Еще звонок. Вошла бабушка Аня: — Где наша козочка? Бабушка ей вкусненький торт испекла!
Следом дедушка Лёня: — Ну, внучка, поздравляю. Сегодня у тебя первая ступенька во взрослую жизнь, — и он как-то очень серьезно поцеловал Верочку.
В прихожую влетел папа. У него запачканные руки и бодрый веселый голос:
— Такси подано. Ба!.. Здравствуйте! Вся семья в сборе. Ничего себе свита у нашей
первоклассницы! Чай пили все вместе, с бабушкиным ореховым тортом. Много шутили. Желали Верочке отлично учиться и завести хороших друзей.
Да так оно и было.… Десять лет пролетели мгновением. Росла она мечтательной и доброй девочкой. Друзья её любили, родители боготворили, бабушки и дедушки души в ней не чаяли, соревнуясь друг с другом, кто больше сделает приятного своей единственной внучке. Семья у Верочки была состоятельная. Отец занимал высокий пост в министерстве здравоохранения, мать работала окулистом в спецполиклинике. Были и машина, и дача, и связи — всё, что в те годы ценилось и придавало вес в обществе.
Вера поступила в нефтяной институт на престижный экономический факультет. Училась легко, с интересом, занималась в студенческом научном обществе. Мальчики бегали за ней группами и поодиночке, но девушка соглашалась только на дружбу. И вдруг на четвертом
курсе она влюбилась.
В институте обучались студенты-иностранцы из Азии и Ближнего Востока. Рашид был араб, светлокожий стройный, с бархатными черными глазами и очень обходительный. По-русски он говорил с сильным акцентом, но понимал всё. А еще юноша читал стихи древних арабских поэтов и напевал странные заунывные песни пустынь. Когда же он произносил комплименты, Верочка представляла себя принцессой Будур из сказок «Тысяча и одна ночь». Она с детства откликалась на всё необычное, экзотическое. Молодые люди ходили в театр, на концерты, на студенческие вечеринки. Но больше всего любили отдыхать в летнем кафе напротив института. Покупали бутылочку сухого вина, несколько сортов мороженного и часами сидели, разговаривая обо всем и ни о чем, как это бывает только у влюбленных. Однако приближалась защита дипломной работы, а значит, и неизбежная разлука.
У Рашида заканчивался контракт, и он должен был покинуть Союз. Вера могла бы поехать с ним, но только в качестве жены. А молодому человеку не позволял обычай жениться без разрешения отца. Верочка всё понимала. Но ей было грустно и обидно. А поделиться своим горем она не могла ни с кем и менее всего с родителями. Не раз она слышала, как они осуждали девушек, которые встречались с иностранцами. Молодые люди решили, что Рашид поедет домой и получит согласие отца на брак, а потом приедет к Верочке и попросит её руки у родителей. Прощание было тяжелым: со слезами, обещаниями, клятвами в верности. Затем пошли письма. Сначала часто, потом реже. Рашид писал о своей любви, о препятствиях, которые стоят на их пути и мешают им встретиться.
Верочка после окончания института осталась работать ассистентом на кафедре экономики. С помощью папы, конечно. Как-то формировали группу ученых на пятидневный симпозиум по проблемам нефтесинтеза, и как раз на родину Рашида. Ехали ведущие специалисты института: профессора, доценты. Верочка топнула ногой:
— Хо-чу!
И отец не устоял. Девочка хочет посмотреть мир. Он использовал все свои связи и ассистентку включили в группу. Уезжая, девушка даже не подумала о том, что, может быть, никогда не увидит родителей. В мыслях был только он, Рашид. Несколько часов в самолете, телефонный звонок и встреча, счастье, любовь...
Уходя из гостиницы, Рашид попросил у Веры паспорт, чтобы уладить кое-какие дела, связанные с их браком.
— Жди меня, дорогая, — возвышенно пропел он, — завтра мы встретимся вновь, — и добавил с нажимом: — навсегда.
Утром Вера собрала вещи, осторожно спустилась в вестибюль, так чтобы не заметили её коллеги, и села, как договорились, на диванчик напротив входной двери. Она ждала. Вскоре вошли два араба, на ломаном русском представились братьями Рашида и пригласили Веру в дом жениха. Подхватив чемодан, они почтительно проводили её к шикарному автомобилю и сели в него вместе с ней. По дороге Вера пыталась представить себе новую жизнь, и она казалась ей необыкновенной, полной любви и счастья. Машина остановилась у большого каменного дома со старинным орнаментом на фасаде и длинными узкими окнами с решетками. У входа их встретил полный суетливый мужчина лет пятидесяти. Вошли в особняк. Вера ждала, что вот-вот появится Рашид. Но арабы, которые её привезли, шепнули что-то толстому на ухо, затем один из них изысканно-насмешливо обратился к гостье:
— Мадмуазель, теперь Саид ваш хозяин, Рашид вас продал ему, — и он указал на толстяка.
В первые мгновения Вера не могла ничего понять. Позже до нее дошел смысл сказанного, — и она бросилась к выходу. Внезапно появился здоровенный негр и, схватив её руками, как коршун птичку, понес вверх по лестнице. Он втолкнул девушку в зарешеченную комнату и закрыл железную дверь снаружи на ключ. Горькое отчаяние охватило её. Как Рашид мог такое сделать? Ведь вчера он сказал, что они поженятся. Вчера Вера была счастлива! А сегодня она сидит в этой клетке и не может вернуться в гостиницу, вернуться домой.
— О боже! Теперь я невозвращенка! — ужаснулась девушка. Толпой нахлынули страшные мысли. Они прыгали, стучали, лезли в голову. Вера гнала их, пыталась блокировать. Это она умела делать с детства. Если происходило что-нибудь неприятное, гадкое, девочка начинала думать о чем-нибудь другом, хорошем. Или мечтать. Как-то в девятом классе, в походе, случилась грязная история. Старшеклассники пригласили трех девочек, в том числе и Верочку, к себе в палатку и начали приставать. Было очень противно. Ей удалось вырваться и убежать. А с её подругами приключилась большая неприятность. Тогда Вера под впечатлением случившегося написала такие строчки:
Я не хочу на землю,
Я не хочу со всеми.
Лучше я останусь —
С небом не расстанусь!
Она принимала только светлые стороны жизни. Вот и сейчас старалась думать о другом. Это получалось. Но другое было столь же безысходным. От невозможности оттолкнуться от земли и подняться в небо, она тихо и жалобно заплакала, а потом уснула.
Разбудили её щелчок замка и вспыхнувший свет. В комнату вошла светловолосая
