резким движением плеснула на меня кипяток и бросилась к двери. Я, кое-как, увернувшись, схватил её за руку, прижал к стене и зажал рот рукой.
- Послушайте! Это, правда, не я! Знаю, вы не верите мне, но…
Её зелёные напуганные глаза смотрели прямо на меня. Ладонью я чувствовал её учащённое дыханье. Я прижался к ней всем телом, чтобы хоть немного блокировать конечности. Но она даже не вырывалась. Шок, наверное.
- Послушай. Я сейчас уйду. И мне придётся убрать ладонь. Ты ведь не будешь кричать?
Она кое-как покачала головой. Я убрал ладонь и отошёл назад. Не прошло и секунды, как она закричала. И мне пришлось ударить её. Она вырубилась почти сразу же.
После этого хоть кто-нибудь поверит мне, что профессора убил не я?
Даже сейчас я задаю себе вопрос «зачем». Зачем ударил её? Зачем полез в карманы профессора сразу же, не обращая внимания на то, что он умер? Я изменился. Стал кем-то или чем-то другим. Но тогда… Где кончался настоящий я и начинался кто-то новый, неизвестный мне? Да и менялся ли? Вдруг это тот же я?
Ответа мне знать не хотелось.
Я сразу же начал обыскивать ящики столов в аудитории. Ничего, что походило бы на формулу. На столе, в ящиках, не было ни одного листочка. Но он должен был вести записи, размышлять! Или тот, кто его убил, знал обо всём? Нет, невозможно. Я ведь никому не рассказывал. И никто не знал о моих способностях. А профессор и без того вёл одинокую, и, даже затворническую, жизнь.
Только теперь я заметил. Раньше это не бросалось в глаза, было каким-то обыденным, что ли. А сейчас я заметил. То, как он размышлял.
Доска была стёрта, но в некоторых местах были видны элементы, реакции. Когда-то доска была исписана вся. Теперь же складывалось ощущение, что кто-то очень по-дилетантски или в спешке облил её водой. Но какие-то мизерные фрагменты всё равно остались.
Я достал сотовый телефон с хорошёй камерой, и сфотографировал остатки записей.
Там встречались и неизвестные химии, да и науке в принципе, элементы. «А» «D» и прочие в том же духе. Он любил придумывать что-то своё, или заменять длинные надписи.
«Если нет чего-то, что вам нужно, то вы можете это выдумать и записать. Это не возбраняется. Наоборот, я даже приветствую фантазию людей».
- Молодой человек.
Я стою с телефоном и фотографирую доску. В лаборантской, за закрытой дверью, лежат два тела, одно из которых мертво.
Я обернулся. Сорокалетний мужчина в полицейской форме с чёрным дипломатом. Рядом с ним стоял мужчина, моложе его, в чёрном строгом костюме. Кого-то он мне напоминал.
- Что вы здесь делаете?- спросил полицейский.
- Я бывший студент Юрия Владимировича, - взглядом искал оружие. Хоть какое-нибудь. Вон та длинная указка может мне пригодиться,- решил его навестить.
Парень в костюме шагнул вперёд и ослабил узел галстука:
- Поэтому вы его и убили?
- Что?- с полицейским мы сказали это синхронно. Видимо, для него это был тоже шок. Получается, парень в костюме – не из полиции.
- Да ладно тебе,- сказал он, подходя ближе и расстёгивая пиджак,- мы оба знаем твой секрет. Ты и я. Ну, ещё и люди из конторки, откуда я.
- Мы знакомы?
- Виделись один раз. Я понял о твоей аномалии ещё раньше тебя.
- Тот молодой парень из скорой на месте аварии!
- Да. Но в скорой я не работаю. Просто мы есть во всех службах, чтобы находить людей со странными способностями. Вроде тебя. А я ведь тогда натурально удивился, правда?- он развёл руки в сторону и повторил свою реакцию. Парню бы в актёры.
- Я понятия не имею, о чём ты.
- Ну да. Пошли лучше добровольно. А то ведь и осудить могут. А мы добавим. Представляешь, что такое пожизненное для бессмертного?
Полицейский вздрогнул. Он явно не улавливал нить разговора.
Парень оказался близко. Очень близко для удара указкой.
Я взял её одной рукой, и ударил рубящим ударом справа сверху вниз. Он отпрыгнул назад, а затем быстро подошёл ближе и ударил ногой в живот. Ловкости ему не занимать. Я отступил чуть назад под напором его удара. Следующая атака не заставила себя ждать. Он ударил правой рукой немного по дуге, стараясь попасть в подбородок. Если ты не боксёр, то лучше и не проводить такие удары. Но он решился. А навык самообороны у него явно был. Я оказался быстрее. Ударил указкой его по правому предплечью, по бедру, вкладывая в удары весь вес своего тела, а затем завершил серию тычковым ударом в солнечное сплетение. Он согнулся пополам. Потом удар под колено, а затем указкой сверху вниз по голове. Он упал на пол, тихо постанывая. Надеюсь, вырубился. Указка, жаль, сломалась.
Полицейский, видя это, полез за пистолетом. Но стоило ему завести руку за спину, как я метнул в него оставшуюся часть моего оружия. В живот. Точнее, в пузо. Немного больно, но не эффективно. Хотя, пара секунд форы у меня было. За пару шагов преодолел разделяющее нас расстояние и ударил ладонью его в горло. Не так сильно, чтобы убить, но не так слабо, чтобы не вызвать шок. Он схватился за шею двумя руками и принялся кашлять и сопеть. А это, ни много, ни мало, две минуты форы.
Я выбежал из института через чёрный ход. Но успел бросить взгляд на главный выход – три человека в таких же костюмах, как и тот парень.
Но меня они не заметили. На борьбе оборону против троих мы ещё не проходили.
2.
Я побежал к Ксюше. К детскому саду, где она работала. Организм позволял такие нагрузки и пробежки в три-четыре километра.
Но прибежал я быстро. Наверное. Не знаю. На самом деле что было «быстро» в моей ситуации. Промедление подобно смерти, поэтому нужно действовать в темпе. Не моей смерти.. мне-то всё равно. Нужно было успеть к ней. Если меня сложно было шантажировать смертью или болью (хотя боль я чувствовал, слабую, притуплённую), то Ксюша была другой. Ведь... она переехала от меня. Три дня назад. Стала бояться меня, избегать. Говорила, что я был слишком жестоким, что ли…
А потом собрала вещи и уехала.
Я действительно изменился. Но сейчас, в такой ситуации, она была уязвима без меня, как бы эгоистично это не звучало.
Я действительно изменился. Стал каким-то другим. Иным. Сейчас, вспоминая всё это, понимаешь, что действительно было не так. Но тогда этого не замечаешь. Это сродни влюблённости или любви – когда отшибает разум и та, в которую влюблён, кажется идеалом. По характеру и красоте. Не важно есть ли у неё кто сейчас или нет. Даже это не имеет значения. Только потом спадающая пелена откроет глаза, ослепит их истинным светом.
И, отморгавшись, понимаешь, что тут не так. Что видел в ином свете.
В тот день моя пелена спала очень быстро.
3.
Я подбежал к её детскому саду. Вокруг, как и положено,бегали дети, крича и играя во что-то.
Я зашёл внутрь и пошёл к зданию. Она должна быть внутри, ведь на улице её нет. Обязана быть.
Я вошёл внутрь и прошелся по коридору. Голоса эхом отдавались от какого-то кабинета, но, не освоившись, сложно было определить источник. Я открыл первую же дверь.
- Вам кого?- там, за письменным столом, сидела женщина.
- Ксю… Оксану Максимовну.
- А она отпросилась. За ней заехали какие-то люди, и она уехала с ними. Они ей вроде сказали, что там у неё с молодым человеком проблемы.
- Мать твою!- я ударил кулаком в дверной косяк.
- Что вы себе позволяете?
- Извините.
Я вышел из кабинета и направился к выходу. У двери стоял маленький мальчик, в растерянности глядя на меня.
- Вы злитесь?
- Да!- ответил я резко, но тут же понизил интонацию,- то есть да. Извини.
- Но вы ведь хороший?
- Наверное,- и тут воспоминания моих деяний градом обрушились на меня. В памяти всплыло всё,- хотя… Я не знаю.
- Добрый?- спросил мальчик,- как человек–паук.
- Да,- соврал я.
И вышел из здания. Как же ему объяснить, что нет ни добра, ни зала, когда ты взрослый. Есть человек. Это и добро и зло в одном сосуде. Нет чёткой грани, как и нет чёткого, осязаемого зла. Границы размыты, а линию проводить никто и не хочет.
Я вышел за ворота.
- На ловца и зверь бежит!
Позади меня стоял мужчина в костюме, поигрывая ножом:
- Сам пойдёшь?
Я покачал головой.
Он схватил нож покрепче. Всё произошло очень быстро. Удар, захват, удар, перелом в локтевом сгибе. Он сел на землю и закричал.
- Тише,- сказал я,- тут дети.
Взял нож, закрыл ему рот рукой и поднёс оружие к горлу.
- Знаешь, где она?
Он не ответил. Я легонько ткнул ножом в сломанный локоть, и он замычал.
- Повторюсь – ты знаешь, где она?
Он закивал.
- Если отпущу – не закричишь?
Покачивание головой. Я убрал ладонь.
- Где?
- В старой школе.
- 43?
Он кивнул. Я достал из кармана платок, на манер кляпа засунул ему в рот и ещё несколько раз ткнул его ножом в локоть. Он замычал сильнее. Я провёл лезвием по его щеке, и увидел ужас в глаза. Улыбнулся, встал и ушёл. Правда, перед этим вырубил его ударом туфли в подбородок.
Ну что же – теперь в школу. Я сложил нож и убрал его в рукав рубашки, чтобы он был незаметен и крепче держался.
4.
Школа была года четыре как заброшена. По вечерам и ночам в неё «тусовалась» молодежь, а днём там были завсегдатаи-фотографы. Нравилось им это. А я ведь в ней учился.
Время тлеет, уничтожая мир вокруг. Кроме меня.
Я вошёл внутрь. Голоса раздавались со второго этажа.
Полуразвалившаяся лестница. Сложно представить, чтобы по ней когда-то ходили ученики. Вообще невероятно представить, что бы в ней кто-то учился.
У входа на второй этаж стоял парень в костюме. При виде меня он улыбнулся.
- Мы ждали.
Когда я подошёл ближе, он достал пистолет и наставил его на меня. Удар с двух рук боком кисти под разными углами и по разным частям пистолета, и он валяется на полу. Парень в растерянности смотрел на меня, а я уже занёс ногу для удара. Под колено каблуком. Удар рукой по дуге в нос, второй по подбородку. Парня отбросило к двери. Ещё серия ударов по лицу, и он нокаутирован. Я взял пистолет и спрятал за пояс, прикрыв рубашкой. Что ж, теперь можно идти.
Двое стояли у входа в кабинет. Но они лишь расступились, пропуская меня внутрь. Я вошёл, готовый использовать оружие в любой момент.
- Здравствуй.
В кабинете в кабинете так же стояли двое, и ещё один сидел на парте. Итого три человека внутри, два снаружи, не считая меня и Ксюши. Один из парней стоял позади неё, обхватив рукой горло, а в другой держал пистолет у её виска.
- Проходи,- сказал тот, который сидел на парте.
Он не сильно отличался от остальных. Тот же костюм, того же цвета волосы. Лицо, правда, немного другое. Но ощущение того, что ребята сошли с одного конвейера, не покидало.
- Нам кое-что нужно.
- У меня этого нет.
- Думаешь? А-а-а, ты про формулу. Юрий Васильевич так и не смог её вывести. Даже под дулом пистолета.
- Владимирович. Юрий Владимирович.
- Да это и не важно. Нам нужен ты.
- Я?
Ксюша тоже удивилась. Это было видно по её лицу.
- Так как тебе угрожать бессмысленно, то вот она – самое то!
- Если хоть один волос…
- Да Господи Боже мой! Ты фильмов пересмотрелся, что ли? Давай так,- он достал из кармана пиджака тонкий шприц с жидкостью и протянул его мне,- здесь яд. Продемонстрируй нам свои способности.
- А если я не захочу?
Он указал на Ксюшу:
- Мы вколем ей. Знаешь, это убивает.
Я подошёл, взял шприц и снял колпачок.
- Внутривенно или внутримышечно?
- А,- тот махнул рукой,- как хочешь.
Я вдохнул и вколол себе в плечо. Ввёл очень быстро. Первые
