умер. Очень давно. И я тебя почти не помню. Лишь фотографии…
Он лишь усмехнулся:
- А быстро же ты. Я ведь не хотел тебя вести. Слишком это… Даже здесь, в этом мире, чувства не исчезают.
- Куда вести?
- Домой,- и он указал на домик вдалеке.
- Но я…
Авария.
- Я же ведь…
Удар КАмаЗа. Крик, мигом затихший. Стекло.
- Я… мёртв.
Он кивнул.
- Я не хочу туда.
- Думаешь, у нас есть выбор?
- Да! Да есть! Я всю свою жизнь пытался подражать тебе, хоть совсем и не знал. Воспоминания родителей и фотографии. Одно время я носил твою причёску. Даже живя в другом мире ты меня многому научил своей жизнью в нашем. И я думаю, что всё незаконченно.
- Разве ты не думаешь, что с тебя достаточно?
- Ещё нет. Я прожил треть твоей жизни, и уходить мне пока ещё рано.
- Хорошо,- сказал он и опустил голову, - хорошо.
Секунду мы стояли молча.
- Ты уверен, что готов?
- К чему? Умирать я пока не хочу.
Он подошел ко мне и протянул руку к моему лицу. Я отошёл на пару шагов назад.
- Не бойся. Ты не умрёшь.
Я всё равно дрожал. Он положил мне руку на лоб.
- Иди,- сказал он.
Я ничего не почувствовал. Он убрал руку со лба, оставив меня с вопросом – зачем он это сделал.
- Куда идти?
Он махнул рукой мне за спину. Я хотел уже обернуться, как…
- Только есть одно «но»! в какую бы сторону ты ни шёл – никогда не оборачивайся. Потому что ты сделал свой выбор, и менять его уже поздно.
Я протянул ему руку. Он её пожал. Его рукопожатие было таким, каким я и представлял – очень крепким.
- Ещё встретимся,- сказал я и улыбнулся.
- Это вряд ли.
- В смысле?
Но он уже шёл к дому. И ему нельзя было оборачиваться. Я махнул ему рукой, зная, что он не видит. Но дедушка поднял руку в знак прощания.
Улыбнувшись, я обернулся. И замер.
Зелёный луг продолжался ещё метра два, а затем была выжженная чёрная трава. Вдалеке горели деревья. А с неба, ярко-красного неба, светило бардовое солнце.
Обернуться?
Я сделал свой выбор. И начал движение вперёд. Шаг за шагом. Пока трава не перестала шуршать под ногами. Пока я не почувствовал жар от огня.
Но я продолжал идти.
А потом какая-то вспышка вдали. И голоса. Шаг за шагом движение вперёд. Все чувства обострились. Вспышки стали ближе и ярче.
А затем я закрыл глаза.
2.
Историю можно было начать и с этого момента. С момента встречи и пробуждения. С момента моей смерти.
Не знаю, что было со мной. В смысле, дом в деревне, дедушка… Это вполне мог быть и бред. Но могло произойти и в реальности. Рай? Ад? Чистилище?
Есть ли ответы на мои вопросы?
Да и нужны ли они.
3.
Рука коснулась шеи. Странная какая-то кожа. Будто бы и не кожа вовсе, а латекс. Пальцы держали на шее около десяти секунд, причём их вдавили так, что я сам почувствовал свой пульс. На удивление ровный. Человек тоже этому удивился.
Голоса становились громче. Будто бы я возвращался к реальности. Пробуждался.
Затем эта же рука раздвинула мне веки и посветила фонариком в глаза. Я выругался и зажмурился, пытаясь при этом закрыть руками глаза.
- Твою мать!- крикнул человек с фонариком.
Я открыл глаза, и меня ослепил солнечный свет. Ещё жмурясь, огляделся: по-прежнему пристёгнутый в машине, которая сильно сплющена с правого бока; моя нога придавлена передним креслом, но боли не было. Пассажирская дверь с моей стороны была вырезана, а вокруг машины стояли медики. В перчатках. Вот что это было за странное прикосновение.
КАмаЗ отогнали чуть дальше от машины, а на перекрёстке поставили регулировщика. И огородили место аварии.
Парень в медицинской униформе, осматривавший меня, упал пятой точкой на асфальт, и, удивлённый, смотрел на меня. Все медики, стоявшие рядом, тоже пялились.
Я поднял руку и подёргал за ремень безопасности. Крепко пристёгнут. Попытался нажать на кнопку, располагающуюся на замке ремня безопасности. Тщетно. Кнопка, видимо, сломалась.
- Эй,- сказал я,- можете помочь? Ремень заклинило.
Один из медиков подошёл поближе и помог встать парню.
- Вы как?- спросил он.
- Нормально.
- Старайтесь не шевелится. У вас может быть шок, поэтому боли вы не чувствуете.
- Послушайте! Я в порядке. Мышцы не болят. Кости целы. Вот только ногу защемило. Да и то больше зажало.
- У вас кровь на лбу.
Я провёл рукой и почувствовал. Пальцы были в крови вишнёвого цвета. Но боли не было. Да и кровь не лилась. Просто осталась на голове. Рана, наверное, затянулась уже.
- Вы точно в норме?
- А что?
И тут я заметил. Водителя такси вынимали с его сиденья. Судя по количеству крови и неестественному повороту головы, он был…
Но таксист сидел на противоположный стороне от удара. Там ведь можно и переломом отделаться. А я был в эпицентре всего. И жив - здоров. Да что такое произошло?
Медик подошёл ближе, достал нож из кармана, выдвинул лезвие и разрезал ремень безопасности.
- Сидите смирно! Не двигайтесь.
На вид ему было лет пятьдесят. Волосы уже стали седеть. Притом он был опытным медиком, о чём говорила отточенность в его движениях.
В начале он прощупал позвоночник. Потом голову. Плечевой пояс и руки. Грудину. Ноги. Посмотрел, как ступню прищемило креслом. Ощупал голень, а затем медленно освободил мою ногу.
- Странно,- сказал он.
- Что?
- У вас нет переломов. Ни одного. Это как быть в эпицентре ядерного взрыва и не облучиться. А кровь на голове. Я не слишком представляю, откуда она. Ран у вас там нет. Может, какие-то порезы максимум. Сможете сами выйти из машины?
Одну за другой я выставил ноги на улицу, а затем, помогая себе руками, выбрался сам. Встал в полный ост.
Тишина. Все, кто был вокруг, смотрели на меня. Будто бы я какая-то картина или статуя, которую показывают раз в сто лет. И будто бы вот этот единственный раз.
Первым не выдержал молодой парень:
- Да что за хрень с ним?!
- Вы должны проехать с нами,- сказал другой.
Меня стали засыпать вопросами, требованиями. Я отошёл немного назад, выставив руки ладонями от себя:
- Эй-эй-эй-эй! Я здоров. Нет повреждений. Можно мне идти уже?
- Подождите! Вы должны…
Врач было схватил меня за руку, но я буквально вырвался из его захвата.
- Я здоров! И никуда мне не надо! А сейчас, с вашего позволения, я уйду. И не надо меня преследовать.
Я развернулся и пошёл во дворы между домами.
- Стойте!
- Да пошли вы на!..
- Остановитесь!
Двое бросились ко мне. Я перешёл на быстрый шаг, а затем побежал. Она меня догоняла. Мне не хотелось быть лабораторной крысой или ещё кем-нибудь. Я жив! Без повреждений. Врачи должны помогать, а не губить или пытать.
Они догоняли. Я развернулся и со всей силы ударил ближайшего в нос. Хруст. Он хватается за кровоточащий нос и падает на колени. Второй останавливается, чтобы ему помочь. Это дало мне время скрыться во дворах.
4.
Я бежал что есть сил. Петляя, меняя тропы и дороги. Запутывая их. Чтобы меня потеряли.
Если я и когда-нибудь хотел, чтобы обо мне все забыли, ощущать одиночество и боль, то сейчас наступило то самое время. Хотя раньше это чувство резко усиливалось при депрессии, но сейчас всё было иначе.
Сколько я пробежал? Квартал? Два? Километры? Я огляделся в поисках ориентира или чего-нибудь знакомого.
Усталости не было. Не было и боли в ногах. Я был в порядке. Будто бы пешком перешёл через дорогу.
Я увидел знакомый магазин. Только он был где-то в двух километрах от места аварии. Я пробежал в быстром темпе, не сбил дыхания. Что со мной?
Я достал платок и вытер пот. А затем взглянул на некогда белую материю. Кровь! Моя голова ведь немного в крови. Я быстро вытер её. Что мог.
Имеет ли смысл идти на работу? Дипломат! Я оставил его в машине! Вот это хреново! Там, на отчётах, написано моё имя. Они могут меня найти! Или это уже моя разыгравшаяся паранойя?
5.
Я решил зайти в магазин. Пить хотелось ужасно. Нервы.
Я вошёл внутрь, хлопая себя по карманам. Над дверью висели китайские колокольчики, поэтому при моём появлении они зазвенели. Ксюша хотела повесить такие дома, но её удалось быстро отговорить.
В магазине было двое покупателей – бабушка и молодой, слишком нервный молодой парень, - а за прилавком стояла продавщица. Все стояли у витрины, никто не подходил к кассе.
Я решил купить сразу.
- Здравствуйте.
Продавщица буркнула что-то в ответ. Она была полной женщиной, одетой в униформу магазина – красный фартук и того же цвета кепка.
Я нащупал бумажник и достал его:
- У вас есть «Sprite» в банке?
- Да.
- Из холодильника?
- Да,- сказала она с примесью гнева.
Мне стало немного не по себе. Я заглянул внутрь бумажника: сотни, полтинники; тысячи и пятисотки в другом отделении. Зачем я взял так много денег? Точно, мне нужно было купить кухонную утварь после работы. Парень через плечо заглянул внутрь бумажника, и это немного насторожило.
- Сколько она стоит?
- Двадцать пять. Брать будете или нет?!
- Да-да!- её нервы меня самого уже коробят. Понабирают же продавщиц.
Я положил полтинник и взял банку.
- Пяти рублей не будет?
- Нет.
Продавщица, ругаясь под нос, открыла кассу и стала набирать сдачу. Что удивительно, касса была почти полной уже к полудню. Популярный магазин.
- Всем стоять! Руки вверх!- парень, стоявший в стороне, достал пистолет, и теперь размахивал им из стороны в сторону, пытаясь прицелиться хоть в кого-то.
Зрачки расширены. Белок глаза покраснел. Наркоман. Или жутко боится. Нет, точно наркоман.
- Клади деньги в пакет,- сказал он некогда смелой кассирше, тыкая в неё пистолетом.
Выражение её лица изменилось. Оно стало испуганным, а кожа побледнела. Женщина принялась брать деньги из кассы и складывать их в пакет-майку. Часть денег попросту падала на пол.
Пенсионерка лишь охала.
- А ты,- он наставил пистолет на меня,- отдай кошелёк.
Зачем связываться с таким психом? Понятия не имею. Но я решился. Причины, может, и не нужны. Только потом пришло понимание, что сделал я это не зря.
Я убрал руку за спину, достал бумажник и протянул ему. Он, наверное, секунд пять смотрел на него в растерянности, явно ощущая подвоха.
- Положи на прилавок,- сказал он, водя пистолетом.
- Возьми сам. Это же не сложно.
- Пошёл ты! Положи на прилавок!
- Парень, я попал в аварию. В машину въехал КАмаЗ. Только что. Я один, кто выжил. Не считая водителя КАмаЗа. Так что просто возьми его. Мне сложно ходить.
Ну да, я соврал. Надо было.
- Положи на прилавок!- он перешёл на крик.
- Возьми его,- я тоже начал повышать голос.
- Положи этот хренов кошелёк на прилавок!
- Хрена с два! Подойди и возьми его!
- Я в последний раз говорю – положи этот кошелёк на прилавок! – пистолет в его руке дрожал сильнее. Крик понемногу переходил на хрип.
Наши крики слились в монотон. Мы орали друг на друга почти синхронно.
Не знаю, что со мной было. Понятия не имею, почему я не отдал бумажник, а повёл себя так, а не иначе. Что же со мной случилось?
Или тогда и начались первые изменения? А, может, и не было никаких изменений, а это лишь часть моего характера? Зачем задавать вопросы, на которые нет ответа?
И зачем вопросы, ответ на которые ты слышать не хочешь? Или хочешь, но боишься.
- Послушай, нарик! Я в душе не имею представления ,нахрен ты сюда попёрся. Ты же псих! Ты больной на всю голову!
- Заткнись!
- Тебя даже страшно бумажник из моей руки взять. Кстати, это бумажник, а не кошелёк. Трус!
- Закрой пасть!
- Просто
