Анрэй склонился над Микэлем и обжег его губы наполненным страстью поцелуем, проведя языком по его нижней губе. Элиец начал поспешно снимать с Микэля одежды. Когда элиотид лежал перед ним совершенно обнаженный, Анрэй лег сверху и обнял его.
— Какой же ты все-таки горячий, — элиец провёл языком по шее элиотида, Микэль развел в сторону бедра, чтобы возлюбленный мог устроиться между ними. Казалось, от его тела действительно исходил жар, он истекал любовью и желанием. Когда Анрэй слегка приподнял его и вошёл, Микэль издал вздох удовлетворения, а на прекрасном лице отразилась улыбка, будто свершилось то, чего он так долго ждал. Микэль вцепился в Анрэя, подавшись навстречу, открывшись ему полностью, без остатка. Элиотид будто стремился протолкнуть его в себя, обвив талию парня ногами.
— Ну же, Анрэй, ещё, сильнее, — прошептал элиотид. Ещё больше возбудившись от его шепота, Анрэй увеличил темп.
— Ах, — воскликнул элиотид, откинув голову назад. — Анрэй, я тебя люблю, я так тебя люблю...
Парень ничего не ответил, склонился к нему и, найдя губы элиотида, страстно несколько раз поцеловал в ответ. Они были настолько прекрасны, что Элиос залюбовался ими, на время забыв о душевной боли, ненависти и ревности. Крики и стоны Микэля сильно возбуждали и титан почувствовал, что и сам сгорает от желания. Микэль выгнулся, как тетива лука, по его совершенному телу пробежала сладкая дрожь, вскрикнув от возбуждения, он расслабился и затих, сжав ладонь парня. Но этим дело не закончилось. Возможно, Микэль создавал впечатление хрупкого, изнеженного красавца, чувствительного и совершенно пассивного, но на самом деле это было не так. Элиотид уже переместился и сидел сверху, он обездвижил руки Анрэя, теперь парень был полностью в его власти и глаза его говорили, что он готов на все. Микэль тотчас же начал обжигать его тело поцелуями, раздвинув бедра возлюбленного, элиотид, не долго думая, вонзился в него. Теперь Микэль был его абсолютным господином, требуя беспрекословного подчинения. Что бы элиотид ни вытворял с ним в постели, Анрэй все это безмолвно терпел, слышалось лишь его прерывистое дыхание. Микэль был неутомим, раз за разом овладевая им в различных позах.
— Любовь моя, я больше не могу... — прошептал, наконец, Анрэй. Элиотид усмехнулся и отпустил свою жертву. На ложе творился беспорядок после бурной ночи, Микэль сжал ладонь Анрэя.
— Я люблю тебя, слышишь, — в очередной раз проговорил элиотид, — не вздумай больше оставить меня, если не хочешь меня потерять. Есть много желающих занять твоё место и Элиос будет первым из них.
Анрэй сжал его ладонь в ответ, подумав, что свято место действительно не бывает пусто.
— Я никогда тебя больше не оставлю, — сказал он.
Элиос хмыкнул, оставив шары в покое. После этих сцен в паху стало слишком горячо.
— Калео! — закричал титан, но в ответ была тишина. Он вышел из лаборатории и наткнулся на дворцового прислужника.
— Ты случайно не видел Калео?
Кэй посмотрел на него с немым упреком.
— Калео болен.
— Как? Что с ним? — спросил титан.
Кэй нахмурился.
— С тех пор, как ты перестал появляться во дворце и после того, как между вами произошёл какой-то разговор, Калео отказывается принимать пищу, не выходит из своих покоев и постоянно плачет. Боюсь, как бы это не свело его...
— Что значит, отказывается принимать пищу? Надо было накормить его насильно!
Титан быстрыми шагами направился к покоям Калео и рванул дверь. Юный элиотид молча лежал, возможно, он спал. У него было совершенно белое, как меловая стена, бескровное лицо, сильно осунувшееся. Он напоминал мертвеца. Элиос с тревогой склонился над парнем и взял его за руку — она была ледяная. Титан почувствовал укол угрызений совести.
— Калео, ты живой, слышишь? Твой Элиос пришёл. Я больше не уйду.
Но маленький элиотид ничего не ответил, было непонятно, дышит он или нет. Элиос взял его на руки и отнес к себе, накрыв несколькими самыми теплыми одеялами, титан всю ночь пытался согреть его своим дыханием, как выпавшего из гнезда птенца. Через некоторое время Калео зашевелился и приоткрыл глаза.
— Элиос? — слабо прошептал он.
— Да, да, это я. Тебе нужно срочно что-нибудь съесть.
— Я не хочу, — также слабо ответил Калео.
— А так? — титан положил несколько виноградин к себе в рот и склонился над парнем, чтобы передать их ему.
Виноградины еле поместились во рту элиотида и ему пришлось прожевать их. Когда Калео прожевал, Элиос таким же способом, изо рта в рот, передал ему глоток амброзии. Амброзия ударила в голову, на щеках Калео заиграл румянец.
— Вот, хорошо, — сказал титан.
— Элиос, почему я здесь? Я же не нужен тебе и ты меня не любишь.
— Ты мне нужен, — уклончиво ответил титан. — И перестань задавать вопросы, сейчас все, что ты должен сделать — встать на ноги.
55
Отношения Микэля и Анрэя после встряски стали ещё глубже, это было хорошее испытание, доказавшее, что друг без друга они чувствуют лишь пустоту, боль и отчаяние. Разве это не повод, чтобы впредь дорожить друг другом? Их отношения вышли на новый уровень развития и сейчас они больше напоминали молодоженов.
Анрэй раздраженно поглядывал на кучу подарков, оставленных Элиосом.
— Я отнесу это все на свалку.
— Зачем же? — спросил элиотид. — Здесь столько людей, не имеющих самого элементарного, почему бы не раздать им? А ещё можно устроить викторину и вручать подарки тем, кто ответит на мои вопросы.
— У тебя доброе сердце, — сказал Анрэй, — идея с викториной мне нравится, это будет забавно.
На следующий день пришлось заказывать большую повозку, чтобы загрузить все дары Элиоса и отвезти их в город. Микэль встал на площади, возле горы подарков.
— Внимание! Кто хочет получить дорогие подарки, может ответить на пару вопросов, которые я задам.
Прохожие удивленно обернулись. Первое, что их ошеломило — это несравненная красота элиотида, а на слуху была фраза "получить дорогие подарки".
— Давай, задавай свои вопросы! — крикнул какой-то бродяга. Люди заглядывали за спину Микэля, пытаясь рассмотреть, что там за подарки и не надувательство ли это. Элиотид не знал, какой вопрос им задать, предполагая, что уровень знаний людей далёк от совершенства.
— Что вы можете рассказать из области астрономии, например?
— Я все знаю! — заорал кто-то, будто его резали вместо барана. — Солнце вращается вокруг Земли!
— Земля плоская!
— Звезды падают в августе!
— Земля держится на трёх китах!
Микэль повернулся к Анрэю:
— Все, хватит, мои нервы больше этого не выдержат...
Элиотид начал бросать подарки просто так, люди же думали, что его на это вдохновили их ответы и "знания" в области астрономии.
Вначале Микэль бросал мелкие украшения, из-за которых началась драка. Каждый пытался вырвать драгоценности у соседа, люди начали кричать и скандалить, покатились по улице первые клубки.
— Какой ужас! — сказал Микэль. — Эти дикари хуже животных, пойдём отсюда, — элиотид схватил возлюбленного за руку, увлекая за собой. Когда они обернулись, увидели, как гора подарков уже кишела людьми, будто муравейник. Каждый лез, пытаясь нахапать побольше, засовывая украшения себе за пазуху, в штаны, в подол. Кто-то кого-то стянул за ногу и все усилия бедолаги, так старательно взбиравшегося на эту кучу, оказались впустую. Это была куча-мала, где смешались люди, вещи, слышались крики, крепкие бранные словечки, проклятия, один другого уже тащил за волосы.
— Это кошмар, — проговорил Микэль. — В Элии такое невозможно было бы даже вообразить.
Не желая больше портить свою нервную систему, Микэль поспешил уйти.
Наблюдая за этой сценой сквозь хрусталь шара, Элиос чуть не прослезились от обиды — все, все его подарки, которые он подарил с такой любовью и заботой, сейчас разгребают последние городские бродяги и пьяницы, самые дорогие, лучшие из лучших вещи!
Микэль стал более чутко относится к Анрэю после их не слишком долгого расставания. Стал больше заботиться о нем, проявлять больше внимания, часто повторял, что любит, стал более нежен и ласков. Влюбленный до умопомрачения Анрэй не мог поверить своему счастью.
Элиос вышел из лаборатории в расстроенных чувствах. Его ждал Дорис, переминаясь с ноги на ногу. Элиотид старался избегать титана, боясь, что раскроется его роман с Эиринном, но все же не выдержал.
— Элиос...
— Что? — поднял на него свои голубоватые ледяные глаза титан.
— Ты передавал мне письмо от Микэля, помнишь? Я бы тоже хотел передать ему в ответ, если не затруднит...
Элиос ответил не сразу.
— Не думаю, что это будет в ближайшее время, я пока не планирую в те края. Давай конверт.
Взяв из рук Дориса конверт, титан прошёл в свои покои, он явно был не в духе. Элиотид поспешил на улицу, он давно не виделся с Эиринном.
Как и ожидалось, парень сидел надутый и обиженный и что-то писал.
— Чего тебе надо? У меня не проходной двор, чтобы приходить и уходить когда тебе вздумается. И пользоваться моим телом, когда захочется.
— Ну началось... Ничего не меняется, — поднял глаза к небу элиотид. Парень был зол и выбежал во двор, чтобы избавиться от общества Дориса. Дорис заглянул в его записи — Эиринн делал успехи в древнеэлийском и самостоятельно сочинял предложения, надо сказать, весьма грамотно, как для новичка.
Через некоторое время во дворе раздался его истошный крик. Элиотид выбежал, чтобы посмотреть, в чем дело. Громадная чёрная птица накинулась на парня, подцепив его острыми когтями-иглами за рубаху и уже подняла на пару метров в воздух. Не растерявшись, Дорис взял камень и швырнул его в летающего монстра, попав птице прямо по голове. Птица пошатнулась в воздухе, как пьяная, и, издав мерзкий, режущий звук крик, разжала когти. Дорис схватил ещё один камень, но она уже улетела. Эиринн валялся на земле, элиотид подбежал к парню.
— Ты как?
Он заметил, как рубаха на его спине разорвана и на коже глубокие царапины, оставленные будто лезвием ножа, из них сочилась кровь. Элиотид помог парню подняться:
— Идти можешь?
— Могу.
Дорис, поддерживая его, проводил в дом.
— Помнишь, такая же птица напала на меня в Пустынном саду? Наверняка это исполинские черные грифы!
— Откуда им тут взяться, — ответил элиотид. — В Элии нет таких видов птиц. Стало быть, они время от времени, стали проникать сюда из других планет или миров, чтобы поохотиться. Это опасно.
Он знал, что не сможет расспросить об этом Элиоса, иначе придётся вдаваться в подробности на кого эта птица напала и можно ненароком раскрыть свой тайный роман, а это значит конец всему.
Эиринн все ещё трусился от страха. Дорис уложил его на живот, сняв разодранную исполинской птицей рубаху.
— Там, в шкафу, есть мази и настойки, — проговорил Эиринн.
— Понял.
Элиотид протер глубокие царапины настойкой из трав, пытаясь остановить кровь. Эиринн издал стон от боли.
— Потерпи, — попросил Дорис, втирая в раны мазь. — Сильно болит?
— Да.
— Надеюсь, не останется глубоких шрамов, — ответил элиотид, уложив измученного Эиринна к себе на колени.
— Но почему эта птица преследует именно меня?
— Не думаю, что именно тебя, — сказал Дорис, перебирая пальцами его шелковистые волосы. — Это просто
