Кэй.
Чувствуя сильную боль, ненужность и безграничное одиночество, Калео обнял элийца и от души расплакался. Ошарашенный Кэй обнял его, пытаясь утешить. Ему было жалко парня и от этого сердце в собственной груди почему-то начинало биться чаще. Он сжал заплаканного элиотида и по телу от этого разлилось приятное тепло. Кэй редко общался с элиотидами, в основном лишь тогда, когда дело касалось бытовых вопросов во дворце. Элиотиды были высокомерные и напыщенные, занятые самолюбованием, для них он был всего лишь дворцовым слугой, достойным внимания не больше, чем примелькавшийся предмет мебели. Но Калео был совсем другой. Он был простым и добрым парнем, мало того, по собственной воле захотел прислуживать Элиосу, как обычный слуга.
— Что с тобой случилось? Почему ты так плачешь? — с нежностью спросил Кэй, поглаживая его по волосам. Они присели. Элиец продолжал обнимать Калео, пытаясь его успокоить.
— Элиос сменил замок на двери, он больше не пускает меня в свою спальню, — со слезами проговорил юный элиотид.
"А раньше пускал?" — с изумлением подумал Кэй. — "Калео ночевал в спальне Элиоса, но зачем?"
Кэю было все равно на дворцовые интриги, ему было безразлично, кто куда ходил и где спал, он ни за кем не следил, однако, помимо воли, до элийца доходили странные слухи о Калео и Элиосе, которые расползлись по дворцу. "Неужели между ним и Элиосом что-то есть?! Но это уму не постижимо". Кэй посмотрел на парня и увидел, что тот уже спит, положив голову ему на колени. Элиец нежно погладил его поспутанным волосам, ему хотелось, чтобы Калео как можно дольше лежал у него на коленях. Жалость смешалась с какими-то странными чувствами, которых он сам не мог до конца понять.
48
Калео проспал около часа, лёжа на коленях Кэя, который боялся пошевелиться, чтобы не разбудить его. Прозрачные бледно-голубые глаза юного элиотида жалобно посмотрели на элийца.
— Мне так плохо, пожалей меня! — с этими словами Калео бросился на шею Кэя и обнял его, при этом он запел какую-то очень красивую песню на древнеэлийском языке, которого Кэй не понимал. Элиец был шокирован этим, земля уходила из-под ног, он сжал в ответ худощавое тело парня, уткнувшись лицом в его плечо. Калео продолжал петь, сделал он все это специально и, пользуясь моментом, незаметно достал из-за пояса Кэя связку ключей, спрятав руку за спину.
— Пожалуйста, можно ли тебя попросить?
— Конечно! — оживился Кэй.
— Сделай мне травяного чая, у меня сильно болит голова.
— Да, конечно! — подскочил элиец. — Я сейчас вернусь.
Только он вышел, как юный элиотид, схватив связку ключей, помчался к спальне Элиоса. Он знал, что поступает подло по отношению к элийцу, который проникся к нему добротой, да и вообще спас его, но ничего не мог с собой поделать. Он извинится позже.
Элиос почти засыпал, когда услышал, что в спальне кто-то копошится. Неужели завелись мыши? Повелитель встал, чтобы зажечь свет. Перед ним сторял Калео, виновато улыбаясь.
— О, немилосердные боги, чем же я вас так прогневил! — вскричал Элиос. — Как ты сюда проник?!
— У меня были ключи... — испуганно прошептал Калео.
— Ключи у тебя были? И я даже знаю, кто тебе их мог дать, ему конец!
— Нет, Кэй ни в чем не виноват, он не давал мне ключи, я сам их украл!
— Что, ещё и украл? Ты будешь наказан и прямо сейчас! Я не потерплю у себя под носом воровство и неповиновение.
Элиос схватил парня под мышку и присел, уложив его животом к себе на колени. Размахнувшись, повелитель как следует ударил громадной ладонью по ягодицам элиотида, который взвыл от боли.
— Ай-ай-ай! Элиос, очень больно, пощади, прошу тебя!
— Больно? Мне все это время казалось, что ты получаешь наслаждение от того, что я причиняю тебе боль. И как своему самому первому фанату, я позволю тебе этой болью от души насладиться.
— И, заметь, единственному твоему фанату! — огрызнулся Калео и тут же получил очередной увесистый шлепок. — Ай, Элиос, не надо, умоляю, пощади, я больше не буду!
Туника Калео задралась, обнажая соблазнительные ягодицы, раскрасневшиеся от болючих шлепков. Элиос почувствовал, как пробуждается его естество и предоставил, что бы сделал сейчас с этим несносным мальчишкой. Он отпустил Калео и улегся на ложе, накрывшись одеялами. Если он сейчас будет вытаскивать Калео из спальни, своими криками этот гаденыш перебудет весь дворец, придётся оставить его здесь.
— Ложись спать, — устало проговорил Элиос, — просто спать!
Он попытался уснуть, но не тут-то было. Калео сорвал с него одеяла, сбросил с себя тунику и пробрался под рубаху Элиоса, проведя языком по его мощной груди.
— Чёрт... что же ты делаешь... — проговорил титан. Не теряя даром времени, Калео опустился ещё ниже, пытаясь возбудить его громадный орган, который и так уже был готов к приключениям. Элиотид начал действовать губами и языком. Элиос понял, что пропал, он уже не сможет оттолкнуть его, сильно возбудившись. Калео взял с ночного столика ароматизированное масло, намазал им себя и титана, пытаясь сесть сверху, но сделать это было непросто, так как орган титана действительно был огромный. Наконец, ему это все же удалось, боль была просто дикой и Калео закусил губу до крови, чтобы не закричать.
— Не садись глубже, ты покалечешь себя, — сказал Элиос, обхватив Калео за бедра, помогая двигаться и регулировать глубину горе-наезднику, — не вздумай полностью.
Юный элиотид уже практически не слушал его, пребывая в экстазе.
— Элиос, я люблю тебя, слышишь?
Титан закрыл глаза: ещё минута и он взорвется от нарастающего возбуждения.
Когда они закончили, обессиленный Калео рухнул в объятия своего повелителя, по ногам снова струилась кровь. Элиос прижал его к своей разгоряченной груди и, добравшись до его губ, начал жадно целовать. Калео не ожидал такого порыва и забыл о мучавшей его в заднем проходе боли.
— Элиос, так я нужен тебе или нет? Ответь мне, — он посмотрел на титана. Повелитель слегка отстранился, хоть и не разжимал объятий.
— Давай спать, Калео, — ответил он.
Калео проснулся от барабанной дроби дождя по крыше. Спать пришлось на животе, потому что лежать в привычном положении было слишком больно. Лёжа рядом на подушках, на него смотрел Элиос.
— Знаешь что, — сказал повелитель, улыбнувшись ему, — такая погода... а давай валяться дальше?
Юный элиотид обрадованно улыбнулся ему в ответ:
— Давай! Элиос... ты как море. То ласкаешь теплыми волнами, то обрушиваешься беспощадным штормом, таща на дно.
— Разве ты видел когда-нибудь море?
— Видел. Во сне. И я много о нем читал.
Теперь, море у титана ассоциировалось с Микэлем и в его глазах пробежала грусть. Калео хотел лечь поближе к повелителю, но вскрикнул от сильной боли. Элиос потянулся к шкафчику и достал целебную мазь.
— Лежи и не рыпайся, сам виноват, — сказал он, ловкими движениями нанеся мазь на нужное место. Калео моментально почувствовал облегчение.
— Кэй, наверное, уже давно хватился ключей, бедный парень, мне так неудобно...
Элиос глянул на него:
— Эх, всыпать бы тебе ещё раз хорошенько за такие проделки, да ты уже достаточно наказан.
Бросив ещё один снисходительный взгляд, титан прижал к себе худощавое тело своего маленького элиотида. Он не мог объяснить, с чем были связаны подобные порывы. Возможно, наружу вырвалась вся та нежность, которую он копил для Микэля. Возможно, ему просто хотелось любить и быть любимым, ощущать рядом чье-нибудь дыхание. Но для Калео каждый жест Элиоса слишком много значил, в такие моменты, прижимаясь к своему повелителю, он ощущал безграничное счастье. По крышам продолжал барабанить дождь, Калео сильнее прижался к титану.
— Элиос, если бы ты только знал, как я люблю тебя... — прошептал элиотид.
Кэй вернулся с чаем, но Калео уже не было. Ещё куда-то запропастилась связка ключей и элиец ломал голову, где он мог её потерять. Дело было не шуточное — там были ключи почти от всех дворцовых комнат. Кэй обыскал все вокруг, но ключей нигде не было, элиотид побледнел — это была серьёзная проблема. Утром появился Элиос, вертя ключи на пальце.
— Ты ничего, случайно, не забыл?
Кэй испуганно посмотрел на него, не зная, что ответить.
— Выходит, кто угодно может завладеть ключами и проникнуть ко мне в спальню, правда, Кэй? С таким смотрителем, как ты.
— Прости, Элиос! — с отчаянием посмотрел на титана парень. — Я не знаю как...
— А ты подумай, — усмехнулся Элиос, швырнув ключи перед ним, — быть может, накануне общался с кем-нибудь?
49
После последнего разговора отношения между Микэлем и Анрэем стали куда прохладнее. Анрэй больше не спрашивал, куда уходит элиотид, когда он вернётся и не напрашивался составить ему компанию. Казалось, он ушёл в себя. Парень пребывал в своей мастерской, там он подолгу упражнялся в проектировании новых, ещё невиданных до сих пор на этой планете зданий, делал чертежи. Ночью он не притрагивался к Микэлю, делая вид, что спит. За несколько дней они отдалились, будто были чужими. Микэля охватила грусть, но он не подавал вида, притворяясь, что ничего не происходит. Неужели Анрэя так сильно задело то, что он сказал? Элиотид чувствовал сильное одиночество и в последнее время начал проводить время в таверне "Пристанище богов". Таверна была не из дешёвых, зато здесь подавали более изысканные вина и блюда, да и контингент собирался куда образованнее, в отличие от бродяг и пропойц, многие из которых даже не умели ни читать, ни писать.
Микэль сразу же стал душой компании и всеобщим любимцем. Он пел элийские песни, по настроению танцевал, умел играть почти на всех музыкальных инструментах и научил игре в кости по своим правилам. Прихода Микэля ждали так, будто должно спуститься с небес божество. Хозяин таверны получал в эти дни прибыль в несколько раз больше обычного. Люди приходили, чтобы только полюбоваться прекраснейшим ангелом и, как всегда, попадали под очарование невиданной красоты и талантов элиотида.
Конечно же, делая вид, что ему все равно, Анрэй тайком следил за элиотидом, каждый день наблюдая, куда он уходит. Он видел, как беззаботно развлекается Микэль в таверне, пьёт вино, играет в кости, танцует и на душе становилось очень тяжело — элиотид живёт, не задумываясь о нем. "Меня пугает твоя одержимая страсть ко мне, она душит меня", — эти слова снова и снова острым лезвием расчерчивали полосу в душе парня. С опущенной головой он уходил домой.
Один раз в "Пристанище богов" заехал ученый-путешественник. Он был средних лет и вполне хорош собой, с отличными манерами и багажом знаний. Конечно же, сияющий здесь, как солнце, элиотид не мог не привлечь его внимания.
— Здравствуйте, — предельно вежливо обратился он к Микэлю. — Моё имя Эрдиан. Я — странствующий учёный, не подумайте ничего дурного, мне бы просто хотелось пообщаться, так как я вижу, что вы издалека, возможно, совсем издалека...
Его обходительный тон и манеры, которые элиотиду здесь удавалось слышать крайне редко, сразу же привлекли.
— Меня зовут Микэль. Да, вы угадали, я не здешний, я попал сюда из другой планеты.
В глазах Эрдиана вспыхнул ещё больший интерес. Элиотид устал видеть в глазах других лишь похоть, желание притронуться к нему,
