что Анрэй не должен видеть его таким. Но куда теперь деваться, ведь все окружающие видят это убожество и шарахаются от него. Куда деваться?! Микэль начал метаться, будто пойманный в клетку зверь. В ушах он услышал раскатистый хохот Элиоса: "Ты считал свою красоту проклятием, она тяготила тебя, так будь по-твоему, станешь уродом".
— Элиос! — вскричал Микэль. Хохот смолк.
Элиотид все не мог поверить, что это происходит с ним наяву. Здесь оставаться также нет никакого смысла. Закрывшись волосами, он помчался домой с единой мыслью — запереться в комнате, чтобы больше его никто не видел. Никто вообще, и, тем более, Анрэй. Парень как раз был занят приготовлением ужина, это дало Микэлю возможность забежать в дом и закрыться в комнате. Услышав, что возлюбленный вернулся, Анрэй направился в комнату, чтобы позвать его к столу, но услышал тихий плач, доносившийся оттуда, и подргал дверную ручку.
— Любимый, что случилось, тебя кто-то обидел? Открой мне дверь.
— Уходи, — проговорил элиотид.
— Микэль, что случилось, я сделал что-то не так? — спросил элиец, стоя за дверью.
— Нет! Дело не в тебе, дело во мне. Ты не должен больше видеть меня...
— Микэль! — вскричал перепуганный не на шутку Анрэй. — В чем дело?! Я думал, что между нами больше не будет тайн.
В ответ раздался плач.
— Я же сказал, что дело во мне! Я не знаю, что произошло, очевидно, Элиос приложил к этому свою руку, но я изменился. Если ты увидишь меня таким, какой я сейчас, то ты с презрением и ужасом меня оттолкнешь!
— Микэль! — встревожился Анрэй. — Что бы ни случилось, я не оттолкну тебя, открой дверь, пожалуйста, иначе я выбью её.
— Если ты посмеешь выбить дверь, я уйду навсегда, — предупредил Микэль.
— Любимый, впусти меня, — проговорил Анрэй, снова дергая ручку двери. — Я уверен, что все можно решить.
— Нет! Уходи, оставь меня, ты не должен меня видеть таким, я не позволю...
Элиотид подошёл к зеркалу и увидел, что пятна на лице и теле стали ещё ярче и больше. Это было уродливо до отвращения, он ударил кулаком по зеркалу и разбил его, залившись слезами. Услышав это, у Анрэя едва не разорвалось сердце:
— Микэль, любимый мой, открой, пожалуйста...
— Если ты меня увидишь сейчас, больше никогда не назовешь любимым и с омерзением убежишь.
Микэль продолжал рыдать, так прошло несколько часов. Анрэй сполз по двери на пол и сидел, подпирая её.
Элиотид разрезал свои одежды и сшил тканевую маску. Были видны только глаза, рот и прорези для того, чтобы дышать. Также он сшил себе перчатки, которые прикрывали ладони, шею тоже обмотал куском ткани.
— Я превратился в чудовище, чудовище! — сказал он, с ужасом смотря на себя в разбитое зеркало.
58
Анрэй продолжал сидеть возле двери и чуть не уснул, он не мог понять, что произошло с Микэлем и сильно встревожился. Когда элиотид вышел, парень отлетел в сторону.
— Зачем ты сел тут на проходе? — с раздражением спросил Микэль. — Я голоден.
Анрэй с изумлением посмотрел на него — лицо элиотида покрывала тканевая маска, нигде не было видно ни малейшего участка кожи — даже руки были скрыты. Тон Микэля также сильно изменился. Он молча прошёл в столовую и сел за стол, на котором так и стоял нетронутый, остывший ужин. Пытаясь прийти в себя, Анрэй поплелся за ним.
— Все остыло, давай, я разогрею.
— Не стоит, — холодно ответил Микэль, принявшись за трапезу. Элиец озадаченно сел напротив него, не зная, что сказать. Разумеется, кусок не полез ему в горло.
— Микэль... — начал он и запнулся. — Я не совсем понял, что с тобой произошло...
— Я и сам не понял, — все в том же холодном тоне ответил элиотид, поглощая овощи, — все моё тело покрыто ужасными синими пятнами и, если бы ты увидел это, без оглядки бы убежал в ужасе!
— Микэль, я не оставлю тебя в любом случае...
— Мне не нужна твоя жалость, — оборвал его элиотид.
— Это не жалость, это то, что навсегда останется со мной, в моём сердце — любовь к тебе...
Элиотид ничего не ответил, принявшись за фрукты. Анрэй знал как для этого избалованного дворцового роскошью и титулом первого светского красавца элиотида была важна собственная внешность. Если с ней что-то случится — Микэль этого просто не переживет, утратит вкус к жизни, смысл жить дальше, для него это равнозначно смерти. Думая об этом, Анрэй все сильнее хмурился.
— Послушай, возможно, это какая-то болезнь, о которой мы не знаем? Я найду лучшего лекаря, чтобы он осмотрел тебя. Я не знаю, какие на этой планете могут быть болезни и как их лечить. Элиотид ответил свинцовым молчанием, что говорило о том, что он был очень подавлен.
Элиос восседал на троне, в ногах у него сидел Калео, будто комнатная собачонка. Парень обхватил обеими руками колено повелителя и склонил на него белокурую голову, он вцепился в ногу Элиоса так, будто, если отпустит её, то сразу же умрёт.
— Калео, не сиди так, — сказал титан, — ты поставишь и меня, и себя в неловкое положение, если кто-то войдёт.
Элиотид не двинулся с места, будто заснул.
— Калео, ты слышишь меня? — мягко повторил титан, склоняясь к нему. Мягкие белоснежные волосы Элиоса упали ему на грудь, они источали тонкий цветочный аромат. Элиос делал заказы лучшим парфюмерам, пытаясь воспроизвести запах тех цветов, что цвели в горах и на лугах Элии до взрыва, будто пытаясь сохранить воспоминания, закупорив их в изящный флакон. Калео посмотрел на него глазами, затуманенными любовью. Он представил, если бы Элиос сейчас усадил его к себе на колени и начал целовать, а потом дерзко раздел бы его и овладел им прямо в тронном зале. Повелитель все эти мысли без труда прочёл в его глазах и усмехнулся, похлопав юного элиотида по щеке:
— Разве ты уже выполнил все свои обязанности, что можешь позволить себе расслабиться?
— Нет, — пробормотал парень.
— Тогда приступай к своей работе!
Калео нехотя поднялся и пошёл гладить одежды повелителя. Титан, тем временем, отправился в лабораторию, чтобы понаблюдать за страданиями Микэля, лишившегося своей красоты и от души над ним посмеяться.
Из комнаты Микэля вышел очередной лекарь.
— Ну что? — с волнением спросил Анрэй. Лекарь пожал плечами и развел руки в стороны.
— Я не знаю, что это за болезнь. Это ни проказа, ни моровая язва, мне никогда ещё не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным, поэтому я не знаю, как такое можно лечить.
После ухода лекаря вышел Микэль.
— Не теряй надежду, любовь моя, я найду другого лекаря!
— Не стоит, — сказал Микэль, его голос звенел ледяными струнами. — Это был десятый, нет смысла звать кого-то ещё, я не хочу. Все это сделал со мной Элиос, я больше, чем уверен.
Анрэй подошёл и попытался обнять его, но элиотид холодно его отстранил:
— Не прикасайся ко мне.
Анрэй совсем потерял надежду и опустил голову в расстроенных чувствах, не зная, что ему делать.
— Микэль, не смотря ни на что, я люблю тебя, помни об этом.
Эиринн очнулся — Дориса нигде не было, спина продолжала болеть. Он вспомнил, как его едва не утащил исполинский чёрный гриф себе на обед и сжался в комок от ужаса. Вошёл элиотид — у него в руках были пучки трав, какие-то плоды и мази.
— Где ты был? — спросил Эиринн, кутаясь в одеяло.
— Ты испугался, что меня нет рядом? — с усмешкой спросил Дорис. — Очень часто ты ведешь себя так, будто я нежелательный гость в твоём доме. Ладно. Я пробрался в библиотеку Элиоса и прочитал информацию про исполинских грифов. Эти чудовищные птицы прилетают к нам с планеты Анэйа, очевидно, они передушили всю добычу на своей планете и решили подкормиться на нашей.
Эиринн спрятался под одеяло, торчала одна голова. Элиотид со смехом присел на краешек кровати. Он склонился над Эиринном и надел ему ожерелье из ярко-красных плодов.
— Оберег из птичьих ягод, которые для грифов весьма ядовиты и будут отпугивать их, — видя испуганный вид парня, Элиос не удержался и от души чмокнул его в щеку.
— Как же ты сейчас хорош, такой перепуганный и взъерошенный!
Эиринн слегка покраснел.
— Болит, — он указал на спину. Дорис уложил его на живот и разбинтовал спину — царапины по-прежнему были ярко-красными, они горели. Он снова осторожно намазал их мазью и нежными движениями погладил Эиринна по спине, сокрушаясь, что мерзкая птица испортила такую шикарную шёлковую кожу, от которой невозможно было оторваться. Оторваться все же пришлось, хотя бы ради того, чтобы растолочь в ступе травы, сделать из них целебный отвар и облегчить боль несчастного мальчика.
Микэль сильно мучился из-за своей внешности, жизнь казалась ему хуже смерти. Когда он наконец-то с трудом заснул, создавалось впечатление, что кто-то всю ночь гладит его по голове. Элиотид никак не мог отделаться от этого чувства, а когда проснулся, увидел на столике конверт. Распечатав его, он понял, что это послание от Дориса и очень удивился. "Здравствуй, дорогой друг, надеюсь, у тебя все хорошо"... Из намеков, элиотид понял, что Дорис все ещё общается с Эиринном и, возможно, это уже переросло во что-то большее, нежели просто кратковременное увлечение. Что бы мог сейчас Микэль ответить Дорису? "Дорогой друг, я стал уродом, от которого все шарахаются в сторону?" Элиотид вздохнул и бросил письмо на столик. Значит, здесь, побывал Элиос, не зря было ощущение, что его всю ночь кто-то гладил по голове.
— Любовь моя, завтрак готов, — услышал он голос Анрэя. Микэля взбесило то, что он изо всех сил пытается сделать вид, что ничего не произошло. "Но я уже не тот, я стал другим!" — в отчаянии подумал элиотид.
59
Микэль выходил из своей комнаты только для того, чтобы поесть или помыться, все остальное время он проводил взаперти. Разумеется, их отношения с Анрэем сошли на нет. Элиец выглядел очень несчастным, Микэль холодно общался с ним, будто с чужим.
— Микэль, пожалуйста, не надо так! — умоляюще воскликнул парень.
— Что не надо? Я всем был нужен, только пока был красив, сейчас я просто урод, который отпугивает окружающих, я обречен. Найди себе кого-нибудь другого, Анрэй.
Сердце элийца разбилось на тысячи мельчайших осколков, больно вонзившихся в грудь.
— Микэль, ты нужен мне, я не могу без тебя, пожалуйста... — он в очередной раз стучал в закрытую дверь. Элиотид был непоколебим. Он чувствовал себя погебенным заживо мертвецом. Его жизнь больше не имела никакого смысла и он был даже не прочь расстаться с ней. Он уставился в одну точку, на стоящую на столе чашу, скопив всю свою злобу из-за того, что жизнь его сошла на нет. Неожиданно, чаша сама поплыла по столу и, дойдя до края, с грохотом упала и разбилась. Микэль очень удивился: неужели своей энергией он заставил двигаться предмет?
Кэй долго обдумывал то, что ему рассказал Калео и до сих пор не мог поверить. Элиос запретил на планете любые отношения и, между тем, этот юный элиотид, уверял его, что они любовники. Неужели он хочет принять желаемое за действительное? Затем Кэй вспомнил суровый взгляд титана и понял, что, наверное, Калео не соврал и между ними действительно какие-то отношения. Кэй, печально вздохнув, тайно позавидовал Элиосу, он поймал себя на мысли , что хотел бы ещё раз спасти Калео, чтобы снова иметь возможность прикоснуться к нему.
Кэй заметил, как Калео блуждает по саду, собирая желтые
