вражеских отряда были уничтожены, все, до единого солдата, ни один не вернулся обратно. Правительство Анэйи понимало, что никого не осталось в живых. Следующий отряд на верную гибель они посылать не торопились.
78
Калео зябнул, кутаясь в длинное покрывало, путаясь в нем. Был уже самый конец осени. Он не мог найти себе места, переживая из-за Элиоса. "И почему я был так жесток с ним? А если теперь я никогда не увижу его? И пусть бы он бросил меня в очередной раз, лишь бы он был"...
Калео поднял голову, смотря в хмурое ноябрьское небо.
— Элиос, слышишь, просто будь!
Он увидел стоящую на столе чашу с недопитой амброзией и полностью осушил её. Внутри разлилось обжигающее тепло. Тепло давала не только амброзия, но и надежда на то, что Элиос вернётся живым и все будет хорошо. Минуты, часы тянулись будто месяцы и годы. Калео изводил себя разными мыслями. Он все ждал, выглядывая из беседки, смотря на спускающийся на сад туман. Он все ждал и ждал. Было подозрительно тихо и спокойно. Это настораживало. Он присел на землю, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом, кутаясь в громадную накидку, пока не услышал шаги. Элиотид вздрогнул, поднял голову и увидел, как из тумана показался титан.
— Элиос... — прошептал юный элиотид бледными губами. Он побежал ему навстречу и, запутавшись в длинной накидке, упал. Но Элиос уже был рядом, он поднял Калео и прижал к своей разгоряченной груди.
— Мы победили, слышишь? — прошептал он, проведя рукой по белоснежной головке со спутанными волосами.
— Что? — посмотрел на него Калео и из его глаз покатились слёзы.
— Мы победили... — шепотом повторил Элиос. — Я люблю тебя. Люблю, люблю, слышишь?
Калео спрятал лицо у титана на груди и расплакался.
— Ты хочешь быть со мной? — прошептал ему на ухо Элиос.
Калео поднял на него свои светло-голубые заплаканные глаза.
— Да, — тихо проговорил он.
После того, как два самых больших отряда не вернулись после сражения, правительство Анэйи поняло, что Элия обладает секретным и очень могущественным оружием, готовым уничтожить не только воинов Анэйи, но и её саму. Продолжить захват Анэйа не рискнула, да в этом и не было смысла.
Многие элиотиды плакали, обнимая друг друга, они верили, что все это, наконец, закончилось. Эиринн так сильно обнял Дориса, что элиотид не мог высвободиться из его цепких объятий.
— Эиринн, ну хватит, задушишь. Ты что, плачешь?
Глаза парня были действительно мокрыми от слез.
— Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы себя убил... — проговорил он. Элиотид поднял его лицо за подбородок:
— Ты что такое говоришь, правда так сильно любишь меня?
Эиринн не ответил, но Дорис все прочёл в его глазах. Медовые волосы Эиринна, такие мягкие и прекрасные, были спутаны, в них застряли сухие ветки и листья. Лицо было в царапинах, перепачканное грязью. Дорис выглядел не лучше. Уму не постижимо, во что превратился этот утончённый элиотид: одежда порвана, растрепана, волосы все спутаны, в пыли и грязи, как и лицо. Элиотид улыбнулся, прижав его голову к своей груди.
— Это хорошо, что любишь... Только убивать себя не надо, теперь все будет хорошо...
— Как бы хотелось хотя бы пять минут поговорить с Анрэем... — сказал Эиринн. Дорис как раз думал про Микэля, как ему сейчас не хватает старого друга.
— А давай пойдём к Элиосу и попросим, чтобы он разрешил нам хоть немного поговорить?
— Пойдём, — согласился Дорис, ведь сегодня был особенный день — день победы.
Элиос не спешил соглашаться, но после того, как за них замолвил слово Калео, титан дал Дорису и Эиринну немного времени, чтобы пообщаться с друзьями. Сколько хотелось рассказать им про то, что они пережили! Но когда Дорис и Эиринн увидели Микэля и Анрэя, ни у кого из них язык не повернулся, чтобы рассказать о том, что произошло в Элии.
— Тут такое... — начал Эиринн, но осекся на полуслове. Он просто не мог продолжать.
— Я в постели у себя нашёл окровавленное перо какой-то чёрной гигантской птицы, — сказал Микэль, — меня всю ночь мучили кошмары.
Эиринн и Дорис переглянулись, но никто из них не мог заикнуться о войне.
— С вами все в порядке, почему вы молчите? — спросил Микэль.
— Да, с нами все в порядке, — неуверенно проговорил Эиринн.
— Вы себя вообще видели? — спросил Анрэй. — Откуда вы вылезли?
Дорис и Эиринн по-прежнему молчали.
— У нас все хорошо, — наконец сказал Дорис. — Теперь у нас все хорошо.
Элиос учел все свои ошибки. Да, он хотел сделать в Элии рай, чтобы ни у кого и мысли не было о войне, но, к сожалению, на других планетах было вовсе не так. Поэтому, неподготовленные и необученные военному делу элийцы, попали впросак. Никогда, никогда нельзя больше повторять того, что случилось. Элиос теперь всегда на чеку. Планета будет постоянно охраняться мощными кстапультами, чтобы никто не смел больше посягнуть на неё или даже помыслить об этом. Теперь планету нужно будет заново отстроить. Элиос помнил, как один раз уже начинал все сначала, после взрыва в Элии. Но тогда он был совсем один, а теперь здесь куча народа, которому также необходимо восстановить планету. А рядом есть тот, из-за которого так отчаянно бьётся в груди сердце, кто вдохновляет творить.
Голова Калео высунулась из-за спины Элиоса. Юный элиотид успел наспех привести себя в порядок: смыть грязь с лица, расчесать волосы и переодеться.
— Вот ты где, а я тебя уже везде ищу, — сказал титан. Он подхватил на руки хрупкого элиотида и посадил к себе на колени.
— Как ты похорошел... — улыбнулся повелитель, — самый красивый элиотид и самый-самый любимый.
Щеки Калео порозовели и он опустил глаза, скрыв их под длинными ресницами. Элиос долго любовался им и нежно гладил пальцами по щеке. "Как глупо", — подумал титан, — "это сокровище все время находилось рядом со мной, но я его не замечал, швыряя, будто мусор, и едва не потерял его"...
Калео наслаждался прикосновениями Элиоса, потом обнял его худыми ручонками за шею. Элиос сомкнул свои громадные руки на его худенькой спине.
— Элиос, как мы будем восстанавливать планету, ведь везде такая разруха, дворец почти сгорел...
— Я уже один раз восстановил Элию даже после взрыва, и в этот раз смогу. Поможет энергия хрустальных шаров. Мы все обновим: и здания, и сады. Будет очень-очень красиво, лучше, чем было. А потом... Потом я бы хотел, чтобы мы поженились.
— Что? — посмотрел на него Калео. — Ты это серьёзно?
— Вполне.
Юный элиотид потерял дар речи. Глаза снова наполнились слезами.
— Только не нужно больше плакать. Я хочу, чтобы ты был счастлив и все сделаю ради этого. Ты заслуживаешь счастья, Калео. Мой Калео.
Элиотид снова уткнулся в грудь титана, уже не сдерживая слез.
79
— Ты видел, с Эиринном и Дорисом что-то не так? Странные они какие-то были, — сказал Микэль.
— А их внешний вид был просто ужасен.
— Я знаю Дориса всю свою жизнь, но и представить себе не мог, что этот гордый элиотид предстанет передо мной в таком плачевном виде. Я думаю, что у них что-то случилось.
— Наверное, опять попали в какую-то переделку, — сказал Анрэй. Он глянул в окно: небо было серым, море волновалось. — Ты, кажется, собирался в город.
— Знаешь, я передумал, — ответил Микэль, — я хочу побыть дома. Все, что мне нужно — у меня под рукой, — элиотид подошёл к Анрэю и крепко его обнял, прижимаясь щекой к лицу элийца. Анрэй накрыл его нежные тонкие руки своими ладонями и почувствовал исходящее от них тепло. И не просто тепло его тела, а то самое невидимое тепло, которое согревает душу в самую ужасную непогоду.
— Спасибо тебе, — прошептал Анрэй.
— На улице сыро и пасмурно, а в моей душе весна, цветут прекрасные деревья, воздух наполнен их ароматом и хочется парить в воздухе, будто я птица. А все потому... — элиотид посмотрел Анрэю в глаза, они будто улыбались ему, даря своё тепло и нежность.
В Элии выросли новые здания, дворцы с величественными портиками и колоннами, зашумели прекрасные водопады, выросли сады и луга с изумрудной травой. Ещё раз Элиос возрождал родную планету, которая восстала, будто феникс из пепла, обновилась, ожила, снова послышался смех элийцев. Они опять будут жить, наслаждаясь жизнью и развивая свои таланты: без войны, без боли, без зла.
— А правда то, что ты мне тогда сказал? — спросил Киар.
— Что я сказал? — с улыбкой спросил Актеон. Его длинные волосы струились по телу белоснежным шёлковым водопадом, падая на бело-золотой плащ.
— Что если мы оба останемся живы, ты бы хотел провести эту вечность вместе со мной?
— А ты как думаешь? — посмотрел на него Актеон. Его длинные пушистые ресницы напоминали крылья бабочки.
— Я не знаю, — проговорил Киар, чувствуя подвох.
— Я скажу тебе... — проговорил Актеон. Он привлек элиотида к себе и, раскрыв его губы языком, наградил его долгим, самым прекрасным поцелуем. Киар почувствовал во всем теле странное волнение, он сжал ладонь Актеона. Рядом с ними шумел водопад, разбрызгивая кристальную воду.
— Да, я готов провести эту вечность вместе с тобой, — тихо сказал Актеон, смотря в бледно-голубые глаза раскрасневшегося от поцелуя эдиотида.
Калео готовился к свадьбе и очень переживал, примеряя свадебный наряд и сандалии. Свадьба в Элии — это было что-то из ряда вон выходящее. Первая свадьба на планете.
Элиос был прекрасен, как бог, от его неземной красоты замирало сердце. В белоснежном наряде, золотом плаще, скрепленном драгоценной фибулой, с диадемой на голове. Волосы, пышные, белые, как снега горных вершин, струились по мощным плечам. Титан тоже переживал. Сегодня во сне он видел Аргоса. Аргос, наконец, похвалил его и пожелал счастья. Сейчас Элиос был уверен, что не хочет никого, кроме Калео. Этот маленький хрупкий элиотид так сильно запал в его душу и поселился в ней, пустив корни.
Калео вертелся перед зеркалом, пытаясь понять, хорошо ли на нем сидит свадебный наряд. Его голову украшала золотая драгоценная диадема в виде переплетенных между собой листьев, украшенная рубинами. Тонкие запястья украшали браслеты, на которых были выгравированы сцены из мифов Элии, шею обвивало рубиновое ожерелье. Ему казалось, что золотой плащ немного длинноват. Темно-красная капелька рубина блестела на фибуле, скрепляющей плащ. Его пышные белые волосы были хорошо расчесаны и тоненькими белыми змейками ниспадали до самого пола. В дверях появился и замер Кэй.
— Ну как я тебе? — посмотрел на него юный жених.
— Ты прекрасен, — проговорил Кэй, печально опустив голову.
— Почему ты такой грустный?
— У меня чувства к тебе.
— Я уже говорил, что моё сердце навсегда занято Элиосом. На этой большой планете ещё найдётся тот, кто полюбит тебя и кого полюбишь ты. Ты обязательно будешь счастлив! Глупые запреты сняты и теперь ты можешь выбрать того, кто будет тебе по душе.
— Пора, — поторопили слуги.
Калео очень нервничал, его трусило. Он увидел Элиоса — прекрасного, в бело-золотых одеждах и сверкающих украшениях, он был подобен богу. Сердце юного элиотида замерло в груди.
— Не волнуйся, — шепнул ему повелитель, — ты самый прекрасный жених на всей планете и самый желанный для меня.
Бледные щеки Калео украсил румянец. Юный элиотид и впрямь был прекрасен холодной, утонченной красотой,
