Смерть и любовь.

второй половине октября, не предупредив ни одну живую душу в мире, даже моего агента, отправился в аэропорт и взошел на борт самолета.
    Оказавшись внутри, я сразу же занял свое место у иллюминатора. Мое волнение перед полетом не проходило.  Спустя несколько минут начали заводиться двигатели и появился незначительный шум в салоне. Я достал из кармана несколько леденцов «Малибу». Не спеша разорвал один фантик и посмотрел в окно. И вот мы уже в небе, все мельче и мельче проглядывали маленькие крыши домов через белые облака. Самолет набрал высоту.
    Я не притронулся к блюдам, которые предлагали мне стюардессы. Иногда поднимал глаза, чтобы выяснить, что за беззвучные, размытые образы были на маленьком экране, висевшем на передней стене салона. Когда спросил у проходящей стюардессы, что это идет, девушка мне протянула наушники, от которых я отказался, раздраженно отмахнувшись рукой.
    В течение долгих и одиноких часов, потраченных на перелет, меня охватило волнение, которое обычно происходит с путешественниками; для чего я лечу, и вообще, чем закончится вся эта поездка; а смогу ли я найти Викторию, и не будет ли у меня проблем с законом, — возможно это стремление избавиться от навязчивой страсти к Виктории Джейсовой? Я был уверен, что, какими бы ни были мои шансы добиться желаемого, я ни за что на свете не позволю себе вернуться домой с пустыми руками.
    Достав литературный журнал, купленный мной в аэропорту, я принялся листать его. Спустя несколько минут задремал. Хотя вовсе не собирался спать, но проснулся только тогда, когда самолет пошел на крутой спуск, нацелившись на аэропорт Внуково. Разбудил меня громкий мужской голос, сообщивший по бортовой системе о посадке. Я сонно потянулся и выглянул в иллюминатор. Там, подо мной, почти под прозрачной паутиной облаков России, проглядывали разноцветные крыши домов.
    Мое прибытие в Москву произошло без каких-либо происшествий. Я моментально нашел свободное такси и направился в гостиницу. По дороге любовался уникальным, и поскольку уже смеркалось, полуосвещенным силуэтом города, пока пожилой таксист прокладывал путь сквозь ночные улицы.
  Гостиница, располагалась между Хлебного и Малого Ржевского, недалеко от особняка Соловьева. Порекомендовал нам с Катериной ее мой давний приятель, как одну из лучших и не дорогих.  Мы тогда с женой планировали слетать в Москву на несколько дней. Катя очень хотела побывать в Храме Василия Блаженного и побродить по Красной площади, а также посетить Большой театр. Я забронировал два билета. Но здоровье Кати как-то вдруг сильно подкачало. Ее бесконечно рвало и поднялась высокая температура. С появлением врача я узнал, что болезнь жены обострилась и она скоро умрет. Мне стало страшно даже подумать о том, что останусь вдовцом. От поездки в Москву сразу же отказался, снял бронь с билетов, а Катерине, чтоб ее не расстраивать, сказал, что полет перенес на другую дату, и когда она поправится, мы обязательно побываем там, посетим и Храм, и Большой театр.
    На следующий день, когда пришел с очередной прогулки, жена лежала на кровати, ее глаза были закрытыми. Тогда я подумал, что она выпила прописанные врачом «волшебные» пилюли и уснула.  Я тихо прикрыл дверь в комнату и пошел на кухню. Заварив себе чая, сел за ноутбук и принялся редактировать текст. Когда закончил работу, посмотрел на время и ужаснулся, было начало одиннадцатого, а я ни разу не слышал ни одного звука, кроме тиканья часов в коридоре. Напугавшись, сам не понимая, чего, я быстро соскочил с места и поспешил в комнату. Катя все также лежала с закрытыми глазами. Я включил свет и позвал ее:
- Катя, Катенька, Катерина!
    Но она так и не пошевелилась. Я схватил ее за руку и понял, моя Катенька умерла. Сначала мне казалось это розыгрышем и что, она сейчас откроет глаза и все это забудется, как страшный сон. Но увы…
  Войдя в вестибюль отеля, увидел длинное фойе разбитое на два уровня, в нижнем располагался бар, сверкавший варварской смесью бежевого и оранжевого. Ножки стульев и столиков представляли собой гнутые стальные трубы, а подушки на сиденьях казались чудовищно увеличенными малиновыми мармеладинами.
  Оказавшись в номере, я решил, что утром съезжу в Храм Василия Блаженного и поставлю свечку за упокой Кати, а потом поброжу по Красной площади, заеду в аэропорт и возьму билеты в Екатеринбург.
- Жаль, что тебя рядом нет! – тяжело вздохнув я глянул на ярко-красные стены и вспомнил наше последнее совместное чаепитие. Тогда на улице было темно, на часах начало десятого. Мы с Катей решили, как обычно, выпить по кружке зеленого чая. Она спросила меня по поводу покупки нового ноутбука, а потом извинилась за то, что посчитала это глупой тратой денег, подумав, что шумного компьютера мне было бы достаточно.
- Как ты дальше будешь жить… - сказала супруга, и поняв, что сглупила сразу же сменила тему, и вспомнила про старый сервиз, пылящийся уже на протяжении нескольких лет в буфете.
–Ты не отвезешь сервиз, который нам подарили Хромовы, моей сестре, а то мы перекладываем его из угла в угол?
- К чему ты сейчас затеяла этот разговор? – удивился я и глянул на жену.
- Да так! – растерялась она, - что-то в голову стукнуло, я и сама не поняла к чему!
  Когда мы закончили чаепитие, Катя быстро ополоснула две кружки, и убрала их на место, а потом, поцеловав меня, сказала:
- Ладно я спать. Идешь?
- Да нет, ты иди! А я еще немного поработаю!
  Тогда мне показалось странным что, она вспомнила о сервизе. Меня все это немного взволновало. Было такое впечатление, что Катерина прощалась со мной. А ночью супруге стало плохо. Ее несколько раз вырвало, поднялась температура. В общем, это было начало конца.
    Я немного отдохнул и решил прогуляться по улицам Москвы, перекусить в каком-нибудь ближайшем ресторане или в кафе.  Покинув гостиницу, очутился в небольшом сквере.
    Водоворот московской жизни ужасал меня, гул машин, шум улиц и блеск неона приводили в замешательство. Я все время чего–то пугался и в каждом прохожем подозревал тайного вора, нацелившегося на мой карман.
      Внезапно, путь мне преградил необычайно высокорослый, но притом обладавший заметным брюшком человек, в грязном рваном одеянии. Левое ухо его было покрыто запекшейся кровью. Мужчина неуклюже навалился на меня, ухватил за лацканы пальто и начал бормотать сквозь зубы, словно припадочный, одну и ту же бессмысленную фразу, «Салют, чувак… салют, чувак… салют, чувак…» В правой руке он сжимал недоеденный донер, завернутый в пакет, из которого на землю капала желтая жижа. Пьяница продолжал яростно тянуть меня к себе, в то время, как я с отвращением и содроганием увертывался от жуткого запаха пота и дыхания, насыщенного отвратительной смесью ароматов водки и жареного лука. Вся эта сцена продолжалась несколько минут, пока я не запаниковал и не вырвался, обратившись в бегство, а мужчина громко засмеялся мне в след.
      Пробежав сквер, я оказался возле отеля. Все еще запыхавшийся и дрожащий, убедился, что алкаш не бежит за мной. Достал пачку с сигаретами и закурил. Вернулся в номер и заказал порцию пельменей с бульоном, съел их и сразу же рухнул в постель.
      На следующее утро, я передумал идти в храм Василия Блаженного и прогуляться по Красной площади. Практически всю ночь раздавались стоны и стуки в стену из соседнего номера, и я бесконечно просыпался от них. На улице было хмуро, и казалось, вот-вот пойдет дождь. В комнате стояла полная темень, на часах начало девятого.  Заказав омлет из двух яиц и бекона, позавтракал, а потом выпил таблетку от головной боли и сразу же вызвал такси.
    В холле приобрел туристическую карту города и отправился в аэропорт Домодедово. Ознакомившись с расписанием вылета самолётов, расстроился, поскольку билеты на ближайший рейс до Екатеринбурга были на вечер послезавтра. А мне жутко не хотелось провести в столице еще два дня.
  Я поспешил к небольшому окошечку с надписью: «Справочное бюро» и у молодой сотрудницы, девушки, лет двадцати пяти, узнал, что на Ярославском вокзале ночью отходит поезд до Екатеринбурга. Поблагодарив ее, я ринулся туда.
  Купить билет мне не составило никакого труда. Правда дорога предвещала быть муторной и неудобной. Я не представлял себе, как двое суток буду ехать на узком и скользком ложе, где бесконечно сползает матрац, подушки на синтепоне, от которых у меня горела голова, и надоедливые шумные соседи. Но оставаться еще на пару дней в отеле, мне казалось адом. Да и билет на поезд был намного дешевле, чем на самолет.
    Покинув вокзал, я решил немного побродить по улицам города с его многоэтажными жилыми домами, большими и элегантными бизнес центрами. 
    Время от времени я натыкался то на церковь, то на школу, гостиницу, магазины с их яркими и очень красочными витринами и аптеки. Особняк Арсения Морозова выстроенный в стиле неоготики, с его причудливо витыми колоннами, лепниной в виде ракушек на башнях, напоминающих стены «дома с ракушками» в Саламанке, привлёк меня.
    Мысли о нашей с Викой встрече не давали покоя. Я представил, как девушка моей мечты, увидев меня, расплывается в улыбке. Пожимает, протянутую мной руку. Я говорю:
- Привет!
    А она в ответ:
- Я вас узнала! Вы Алесь Дмитриев, писатель. Недавно прочитала ваш роман «Блуждание во тьме». Это моя самая любимая книга!
    И, по-моему, телу пробежали мурашки. Убедившись, в том, что на меня никто не обратил внимание, я продолжил путь.
    Под вечер вернулся в номер и собрал вещи. Рухнул на постель и решил немного вздремнуть перед дорогой.
    Открыл глаза в начале одиннадцатого, вызвал такси и спустился с чемоданом в холл, рассчитался за номер и сразу же покинул отель.
  Пробираясь через подземные помещения вокзала, я увидел журнальную лавку, где решил приобрести какое-нибудь чтиво, и сразу же заметил несколько подростковых журналов с красующимися на обложке небольшими фотографиями Виктории Джейсовой. Хотя целью моей поездки в Екатеринбург было именно избавление от фанатизма, я хватал их дрожащей рукой и листал с лихорадочным трепетом и восторгом, словно во сне, пожирал оглавление, а затем складывал в стопку, собираясь купить.
  Продавщица, заметив мой интерес к подростковому глянцу, протянула мне еще один.
- Этот только сегодня поступил в продажу! – сказала пожилая женщина, в темно коричневом плаще и положила рядом со стопкой.
  Увидев портрет Виктории, я молча открыл журнал и отыскал нужную статью, и мой взгляд сразу же упал на фотографию, окруженную виньеткой из двух сердец, связанных алой лентой, и гирляндами свадебных колокольчиков. На фотографии девушка держала за руку молодого человека, а заголовок статьи гласил: «Тайная помолвка Виктории Джейсовой!!!» Мое сердце сильно забилось. Казалось, еще немного, и оно выскочит наружу. Я почувствовал, как стопка накренилась и журналы один за другим, шелестя, заскользили по моему пальто, падая на пол, я стал хватать воздух ртом, пошатнулся и через мгновение лишился чувств.
    Когда пришел в себя, то услышал вопрос продавщицы, который звучал так, словно женщина говорила со мной через длинную трубу.
- Мужчина, с вами все в порядке? — помогая мне встать на ноги,