Смерть и любовь

разумеется, мы никогда не встречались, просто я совсем недавно посмотрел фильм, где вы играли больного подростка… - И пустился в «объяснения», которые, были хоть и неоднократно отрепетированные в номере, тем не менее потребовали призвать на помощь все мое актерское мастерство.
- А если честно, мы этот фильм смотрели с моим крестником – Женькой, ему всего одиннадцать лет. Так вот, этот юнец обожает вас, собирает ваши фотографии, которые он с маниакальной страстью вырезает из всех журналов и аккуратно клеит их в общую тетрадь.
    Заметил по улыбке и облегчению, отразившемуся на лице Виктории, что она уже начала догадываться, как зовут героя моего «крестника». Но продолжал.  - За несколько дней до отъезда из Алматы я встретился с Женькой и узнал, что он убит горем, прочитав в одном из журналов про ваше венчание, которое разбило его детскую мечту. Я приехал в Екатеринбург, чтобы завершить мой новый роман о парнишке, потерявшем зрение. Ах да, я писатель, совсем забыл сказать.
      История моя, занятная, хотя, в сущности, и печальная, к тому же рассказанная хорошим слогом, очаровала Викторию и убедила ее в полной невинности моих намерений. Смущенная своими же собственными необоснованными подозрениями, она с сердечностью приняла протянутую мной руку и улыбнулась.
- Алесь! - сказал, прикоснувшись к столь давно желаемой плоти.
  Мы продолжили наш путь, но уже бок о бок, ведя, может быть, слегка стесненную, но тем не менее вполне приятную беседу. Время от времени каждый из нас по очереди снимал с полок какой–нибудь товар — причем я настолько увлекся этим занятием, что, когда мы достигли кассы, обнаружил в своей тележке не меньшую гору бакалеи, чем у нее.
- Глубоко уверен! - сказал, подойдя к кассе, - что фильмы в которых вы снимались, вряд ли рассчитаны на таких стариков, как я. И все же меня впечатлила, ваша игра. Вы обладаете интересной внешностью и играли убедительно и эмоционально; просто талант ваш не мог до конца раскрыться на столь небогатом материале.
    Пунцовая от удивления актриса энергично кивала головой в знак согласия; видно было, что для нее это был неловкий момент.
- Когда вы, появляетесь в кадре, сразу забираете все внимание на себя! – потом упомянул о ее манере держаться, одновременно робкой и вызывающей. Говорил о юношеской норовистости персонажа, изображенного в одном из фильмов, и о впечатлении, которое произвела на меня сцена ее смерти, о потенциальных возможностях и глубине таланта, еще, по моему мнению, не вполне проявившихся. И хотя человек в трезвом уме безусловно заподозрил бы нечто неправдоподобное в том, что писатель в зрелых годах проявляет такой сильный интерес к малоизвестной актрисе и так детально рассуждает по поводу сыгранных ей ролей— но Виктория была попросту слишком ошеломлена моими рассказами, чтобы усомниться в них хоть чуточку.
  Мы вышли из супермаркета вместе, причем я нес в руках не только свой пухлый пакет с покупками, но и, невзирая на возражения Вики, ее сумку тоже. Пересекли пустую стоянку и подошли к такси, которое ждало. Если бы замысел не удался, то для меня это был бы конец, поскольку мысль о том, чтобы снова начать слежку за ней, оказалась пустой.
  Виктория, забрав свой пакет, отблагодарила за помощь и за составленную ей в супермаркете компанию и, судя по всему, собралась распрощаться со мной. Не мог отпустить ее просто так.
- Вообще я собираюсь задержаться в Екатеринбурге еще минимум на пару недель, так что с удовольствием бы повстречался еще раз с вами и вашим женихом. Если вы, конечно, не против. И мне бы очень хотелось, чтобы вы, подписали для Женьки свое фото.  – В надежде если Вика даст свой номер телефона, то смогу перезвонить им через пару дней и пригласить пообедать вместе в каком- нибудь местном кафе или ресторане.
  Девушка слегка задумалась и не сразу ответила. С одной стороны, ей со всей очевидностью ужасно хотелось еще пообщаться с таким образованным поклонником, как я, но с другой — она опасалась сообщать свой номер незнакомцу, к тому же, вероятно, ей не понравился содержавшийся в моем предложении скрытый намек на то, что они с Костей живут вместе.
- Возможно, - наконец отозвалась она.
- Будет лучше, если я оставлю свой номер телефона: тогда вы с Константином сможете позвонить мне в удобное для вас время.
  Поскольку ее телефонный номер был уже и так известен, досаду вызвало отсутствие со стороны Виктории уверенности в искренности намерений: афронт этот уязвил мою гордость, хотя разумом понимал, что недоверие вполне заслуженно. К обиде добавлялся ужас, от одной только мысли о предстоящем ожидании — кто знал, насколько долгим оно будет. Когда вручил ей карточку, полученную от гостиницы на тот случай, если забуду адрес, Виктория удостоила ее лишь беглого и невнимательного взгляда, перед тем как засунуть в кошелек, и, казалось, не заметила нелепости в ситуации с накупленными мной продуктами. Затем мы пожали друг другу руки, и она села в такси.
    Я был счастлив от нашей встречи.

    Кто сказал, что ожидание — пассивно? Оно пожирает и снедает тебя, безжалостно поглощает каждый твой час, минуту, секунду, и не оставляет времени на то, чтобы справляться даже с самыми важными из повседневных обязанностей.
    Пять дней прошли как во сне, причем сон этот был из тех, когда спящий постоянно переходит от яви к грезам, уподобляя свое бодрствование лихорадочным и беспокойным кошмарам, терзающим его в бессознательном состоянии. Все это время я мерил шагами узкую и тесную гостиную моего бунгало, пределы которой не решался покидать из-за страха, что мне позвонят в мое отсутствие, каким бы коротким оно ни оказалось. И вот телефон наконец ожил. Позволил ему прозвенеть два раза, а затем снял трубку и услышал голос Вики.
  Прежде всего она поинтересовалась, помню ли я ее. — я чуть было не закричал от радости. Девушка извинилась за то, что не звонила так долго, и наконец сказала, что если я свободен сегодня вечером и готов, как она выразилась, «рискнуть часиком свободного времени», то они с Костей будут рады пригласить меня к ужину. Изо всех сил стараясь, чтобы мой голос дрожанием не выдал охватившую меня при подобном повороте событий радость, ответил, что это доставит мне удовольствие. Затем сделал вид, что тщательно записываю адрес, и без того мне известный, выслушал детальные разъяснения Вики о том, как добраться до Горького шестьдесят девять, и пообещал, что буду ровно в семь.
    Остаток дня провел у городского парикмахера —суетливого молодого человечка, напоминавшего своими закрученными локонами Аркадия Укупника. Молодой человек подстриг мне волосы и сделал маникюр. После посетил более дорогой из двух магазинов мужской одежды в поисках стильного шелкового галстука, который подчеркнул бы линии моего светло–серого костюма, еще ни разу, не надетого мной в Алматы, ибо он был куплен и отложен именно для нынешнего случая, после чего направился в роскошную и наполненную дурманящими ароматами цветочную лавку и приобрел букет белых роз с длинным стеблем. Потом забежал в небольшой книжный магазин и купил последний экземпляр своей книги, красующийся на книжной полке среди зарубежных авторов. Покинув, букинист, сразу же подписал книгу, а в конце текста оставил свой номер телефона на всякий случай.
    В полшестого уже сидел в своем номере, побритый и одетый, приговоренный еще к одному часу нервного, и волнующего хождения взад–вперед по гостиной.
    Отправился на Горького в шесть тридцать пять, прошел ровным шагом по все еще носившим следы дневного оживления улицам и ровно в шесть пятьдесят пять стоял возле ее подъезда. Глубоко вдохнув, набрал номер квартиры на домофоне и услышал голос Виктории.
    Дверь мне открыл Костя. Парень был босиком, в потертых голубых джинсах и вишнево–красном свитере с вырезом, надетом поверх рубашки в сине–зеленую клеточку. То, как все эти цвета весьма плохо сочетались между собой, я поначалу даже и не обратил на это внимание.
  Улыбаясь обаятельной, непринужденной и открытой улыбкой, вызванной к жизни простой вежливостью, которая тем не менее заставила меня затрепетать так, словно услышал признание в любви, он протянул мне руку:
— Привет! Вы, должно быть, Алесь?
  Пожал протянутую руку, а затем он спросил, мотнув головой в сторону, откуда раздавалась негромкая музыка, — вам нравится Мадонна, просто Виктория ее обожает?
    Но прежде, чем успел что–нибудь сказать, Константин сам дружелюбно ответил за меня
— Думаю, что нет.
Затем, махнув рукой в неопределенном направлении, добавил:
— Да проходите же, проходите! Я сейчас выключу, и еще пальто на вешалку!
    Все остальное, что он сказал, пока шел за ним по узкому коридору в ярко освещенную гостиную с высоким потолком, было:
-Совенок, посмотри, какие цветы подарил тебе Алесь и книгу!
  Комната, в которой стоял уже накрытый обеденный стол, была обставлена гораздо лучше, чем ожидал, но волновала меня не обстановка в целом, а отдельные предметы известные мне по сотням фотографий, ставшие фетишами моей страсти. Мягкая игрушечная панда застыла в комической позе на спинке зеленого кресла, расписанная узорами гитара красовалась в углу, на книжной полке виднелся снимок в серебряной рамочке, на котором длинноволосая Виктория стояла в обнимку с Мадонной, надпись на фотографии гласила: «To Victoria from Madonna», а под ней красовалось небольшое сердце, нарисованное самой певицей.
  Девушка вышла из кухни, вытирая руки полотенцем, с жеманной улыбкой поблагодарила меня за то, что согласился «рискнуть свободным часиком», и тут же удалилась искать вазу для принятых с благодарностью белых роз. Костя предложил мне выпить, и бросил книгу на кресло.
- Извини, но кроме пива и водки, больше ничего нет, зато есть кола, можно совместить ее с водкой и получиться коктейль, или сделать «Кровавую Мэри», томатный сок тоже есть! Да Совенок?
    На что Виктория молча кивнула головой, появившись в комнате.
    Прежде всего мы обменялись теми пустыми банальностями, с которых начинаются все случайные светские знакомства: общие фразы о политике, и о музыке о том, какой скучный Екатеринбург несмотря на то, что в нем много интересных мест, а также о любимом напитке города, вине. Мы даже обменялись глубокомысленными суждениями о погоде и о возможном влиянии на нее повреждений, причиненных озоновому слою. Константин вскоре поторопился перевести разговор на свою модельную карьеру и о планах, в ближайшее время сняться вместе с Викторией в «Круге на песке 3» правда, пока что в маленькой роли. В тот вечер я говорил девушке такие вещи, которых уверен не скажет никто и никогда. Мы вместе с ней и Костей разбирали ее актерские работы сцену за сценой, чуть ли не кадр за кадром, словно наделен потрясающей зрительной памятью. Актриса была не в силах сдержать восхищение оттого, что кто–то говорит о ее работе с подобным глубоким и уверенным знанием предмета; глаза ее горели, поставив локти на обеденный стол, она подпирала смуглыми, загорелыми руками подбородок, отчего лицо превращалось в очаровательный треугольник, от одного взгляда на который, я сходил с ума. Она поглощала мои слова не только рассудком, но и всем телом. У нее то и дело