Смерть и любовь

только очутившись там, понял, что никакого плана у меня, в общем то и не было, а присутствовало лишь желание увидеть Викторию. Но как этого добиться?
    В начале обдумывал, не подкупить ли местного почтальона, с которым иногда пересекались мои пути, ибо нас обоих, хотя и с разными целями, объединяла общая планида — весь день напролет скитаться по улицам Екатеринбурга. До начала декабря оставалась всего несколько недель, и с тех пор, как приехал, уже неоднократно шли дожди, а однажды даже выпал мокрый снег, но, невзирая на все прихоти погоды, что ни утро покидал гостиницу и все светлое время дня шел вдоль одной из городских улиц, пока не доходил до первого светофора, затем поворачивал налево или направо и шел дальше по Набережной, пока та, в свою очередь, не пересекалась с другой. Там вновь менял направление и достигал нужной мне точки. По Горького прогуливался гораздо медленнее, внимательно вглядываясь в покрытые изморозью, витрины кофеен и магазинов, бесцельно бродил по торговым залам супермаркетов, иногда приобретал какую–нибудь бесполезную и гроша ломаного не стоившую чепуховину.
    Имелся у меня и иной маршрут, когда фланировал по тихим жилым кварталам с его шикарными историческими особняками и многоэтажными домами окружёнными со всех сторон площадками для игр и парковками для машин.
      Кварталы эти были обычно безлюдны; изредка попадалась детишки, играющие на площадке.
    Боялся, что честные горожане рано или поздно обратят внимание на одинокого чужака, который, судя по всему, не имеет иных дел, кроме как бродить день за днем туда–сюда, разглядывая обывателей и их жилища, посчитав грабителем и вызовут полицию, и тогда проблем у меня будет выше крыши.
  В один из обычных вечеров в отеле меня посетила мысль, простая до невозможности, но при этом удивительно остроумная. Перерыл чемодан, и достал тот самый журнал, с жуткой статьей о близившейся свадьбе Виктории, открыл его на нужной странице, еще раз пробежал глазами статью, пока не наткнулся на фамилию жениха Виктории. Затем снова взял телефонный справочник, нашел букву «М» и водил пальцем вдоль колонки, пока мой неухоженный и заметно нуждавшийся в маникюре палец, выглядевший от этого многозначительно зловещим, не наткнулся на строчку, которая гласила: «Мальцев Константин Юрьевич».
  В волнении оттого, что теперь знаю телефон и адрес Виктории Джейсовой, заходил взад–вперед по маленькой комнате, ликуя так, словно только что пересек вторую Атлантику. И хотя до телефона стоило только рукой дотянуться, у меня созрел совершенно другой план нашего знакомства.
  На следующее утро снова направился на Горького, только уже к дому под номером шестьдесят девять, мимо которого, как выяснилось, проходил не раз. Это было многоэтажное здание, с боку находился небольшой парк и река. Испытывая крайнее смущение и неловкость, медленно прошелся перед ним и сразу же заметил, множество разных машин, стоящих вокруг.
  «Наверное, одна из них была Виктории.» Подумал. Мое сердце учащенно забилось, что возможна актриса, сейчас, смотрит в окно, и узнав меня удивилась, тому, что вокруг ее дома ходит писатель. Но потом подумал, что если ее квартира располагается на одном из последних этажей, то на вряд ли она меня заметит.
    Упивался ощущением того, что нахожусь на той же улице и возле того дома, где живет Виктория, и теперь, как она сама выразилась в интервью, «мы занимаем одно и то же пространство», и тешил себя неожиданной встречей. Хотя для меня она навряд ли была бы случайной.
  Изучив здание и все, что было в округе заметил кафешку «Булгур» на против ее дома и понял, что это лучшее место для того, чтобы, сев у окна с чашечкой кофе, можно было наблюдать за домом и ждать, когда она появится.
    Ближе к вечеру, вспомнил что не ел весь день, и решил заказать чизбургер и кофе в той самой кафешке. Расположившись у окна с красными бархатными шторами, бесконечно поглядывал на соседнее здание, в надежде, что скоро появится Вика.
    Шеф–поваром заведения оказался некто Сергей Игоревич, толстый и неряшливый, с головою большой, как футбольный мяч, повторявшей очертания его выпуклого брюшка, то и дело высовывался из кухни и временами обходил холл, с грубоватым добродушием заглядывая посетителям через плечо, спрашивал их сиплым голосом, звучавшим так, словно его владелец перенес удаление связок, всем ли они довольны. Ко мне он проявил особенный интерес, и уселся напротив меня и поведал, что ранее он работал в ресторане «Вилка - ложка» и мое лицо ему показалось знакомым, а еще спросил, не доводилось ли мне встречаться с его «лучшим корешем», неким Владиславом Сарковским. На что, улыбнувшись, ответил «- Нет!» и соврал, что приехал я в Екатеринбург исключительно по работе на несколько дней.
  Мне жутко хотелось расспросить его по поводу Виктории, но внезапно поднявшийся приступ бессмысленного панического страха остановил от этой затеи, и я ограничился вполне безопасными разговорами касательно улицы Горького и города Екатеринбург, а потом вернулся в отель.
  Каждый день обедал в «Булгур», а потом двигаться дальше, опасаясь задерживаться на этой улице слишком долго. Гулял по парку и подходил к речке. Иногда еще раз возвращался в кафе, чтобы пропустить чашечку кофе, продолжая наблюдение за домом Вики.
  Когда Сергей представал перед посетителями в проеме кухонной двери, окруженный неизменным ореолом пара, он снисходил, завидев меня, лишь до продиктованного этикетом хриплого «Привет!»
    Из всех унижений, на которые обрек себя во имя страсти, это, как прекрасно осознавал, грозило быть смехотворным, гротескным и рискованным, не говоря уж о том, что замысел мой вполне мог оказаться бесплодным. Но я зашел слишком далеко и подобрался очень близко к осуществлению цели, чтобы мне могли помешать мелочные предрассудки, присущие заурядно мыслящим людям.
    Наконец, это случилось за несколько минут до двух часов, когда, прогулявшись вокруг ее дома, решил зайти в «Булгур» и в очередной раз насладиться чашечкой «Экспрессо», парадная дверь дома номер шестьдесят девять отворилась, и показалась Виктория. На ней были слаксы, и пальто из какого–то темного материала в шотландскую клетку. Девушка, глянув на телефон, двинулась дальше. Моей радости не было предела и мне так захотелось закричать от счастья, что я наконец-то нашел ее. Но Виктория свернула на лево и исчезла из виду.
  Рассчитавшись за кофе и оставив его нетронутым, покинул заведение, выскочил на улицу, и свернул налево, но актрисы там не оказалось. Смотрел повсюду, даже заглянул в ближайшие магазины, кафешки, банк, пробежал несколько жилых кварталов в надежде, что Вика зашла в гости к какой–нибудь подружке, но все было тщетно — девушка словно сквозь землю провалилась. Запыхавшийся, и взволнованный понял, что она, скорее всего успела сесть в такси, и уехать.
  Вернулся в мотель уставшим и разбитым, но счастливым, от того, что увидел ее, правда мельком. В голове все время прокручивался момент, когда актриса вышла из подъезда, глянула на телефон и ушла.
  Поздно, вечером, все же решился еще раз побродить по залитым искусственным освещением безлюдным улицам Екатеринбурга, которые лишь кое–где оживлялись полупустыми ресторанами, пока не очутился словно случайно на Горького шестьдесят девять. Быстрым шагом прошел мимо дома и того самого подъезда от куда выходила Виктория: дверь была закрыта.
  Далее трижды после описанного мною происшествия видел, как девушка садилась в такси и куда-то уезжала. И все три раза для меня были безрезультатны. Однажды рванув в след за машиной, не углядев под ногами камень растелился, и порвал штанину. Но в четвертый добежав бездыханным и мокрым до супермаркета «Пятерочка», чуть не налетел на то самое такси, что было на стоянке, и, по-видимому, ждало девушку.
    Наконец настал момент истины. Сама мысль о том, чтобы не воспользоваться такой возможностью, вдруг подвернувшейся мне, казалась невыносимой, и поспешил в супермаркет.
    Рядом с входом стояло множество тележек. Взял одну из них и пошел по пестрым и прохладным рядам, нагружая банками овощных консервов, пакетами кукурузных хлопьев, пучками редиски и связками свеклы без всякой цели и смысла, с единственным стремлением - не упустить желанную добычу из вида.
  В это время дня покупателей было немного, в основном юные мамаши со своими детьми, которые, широко расставив ножки, восседали в креслицах на вершинах тележек, так что поспевать за Викой оказалось делом довольно несложным.
    Девушка надела не блиставшие чистотой джинсы и красную спортивную куртку. Она вышагивала у меня перед самым носом беззаботно, слегка опустив плечи вперед. Иногда наклонялась к полкам, брала с них какую–нибудь банку, вертела в руках и, в зависимости от прочитанного, ставила на место или помещала в корзину своей тележки. Затем шла дальше, а я следовал в нескольких шагах у нее за спиной.
    Моему чрезмерному счастью не было границ, мне так и хотелось, как маленькому ребенку рвануться и приобнять Викторию. Но страх и совесть мешали. Ведь если подойду и просто обниму ее, то она воспримет это ненормальным и быстро покинет магазин, возможно попросив помощи у охранников, или вызовет полицию, посчитав меня маньяком.
  Актриса неторопливо обходила торговый зал, я же соблюдал дистанцию в ожидании момента, когда смогу выйти на сцену, и трепетал, хватит ли мне смелости сделать это. И тут девушка повернула за угол стеллажа, и я на мгновение потерял ее из вида, а нагнав, увидел, что она, оставив посреди прохода тележку, склонилась над длинным и низким холодильником с замороженными продуктами.
  Напрягся, почувствовав приближение подходящего момента — быстролетного, кульминационного и решающего. Увидел, как Виктория извлекает из холодильника завернутого в полиэтилен цыпленка и прикидывает его вес на руках; и с решимостью безумца толкнул свою тележку так, чтобы, наткнулась на тележку актрисы, и они ударились друг о друга.
  Виктория, все еще с цыпленком в руках, удивленно повернулась и увидела меня. Я, в свою очередь, тоже сделал вид, что только сейчас заметил происшедшее, схватив пакет с молоком, это первое что мне попалось под руку, и рассыпаясь в извинениях кинулся к тележкам и принялся разнимать их сцепившиеся ручки, и тогда, раздраженная маленьким происшествием девушка, успокоилась и позволила мне обаять себя.
- Несомненно, - сказал, чувствуя волнение несмотря на то, что внешне голос оставался невозмутимым. - Какой ужас, что же я такой неловкий. Да, кстати… - тут  внимательно посмотрел Виктории прямо в глаза: - не встречались ли мы раньше? - Заливаясь в душе румянцем от собственной лжи, и неуклюже наклонившись, толкнул тележку. Ведь я прождал этой минуты так долго, что сейчас ощущал себя, словно стоял лицом к лицу с ожившим мифом Мэрилин Монро.
    Виктория слегка напряглась, очевидно заподозрила в этой реплике увертюру к банальной попытке познакомиться, из уст человека, явно не выглядевшего, как сердцеед.
- Вы не могли бы оставить меня в покое! –возмутилась она.
- О нет, нет, нет, конечно же нет! - продолжил, сначала сбивчиво, но затем все увереннее и увереннее, -