разделил ее, по рассказам скифов, на три царства между тремя своими сыновьями. Самым большим он сделал то царство, где хранилось золото” (Геродот “История”, кн. IV.7, с. 258, М., 2006). Но как раз у полян и обнаруживается преемственность от населения скифского времени:
“Что касается полян, то некоторые их черты (например, незначительная уплощенность лица и грацильность) свидетельствуют скорее против связи с западными группами славян. <…> Поляне антропологически очень сходны с населением Черняховской культуры <…>. На юге европейской части СССР обнаруживается определенная линия преемственности: племена степной полосы эпохи бронзы (исключая трипольцев) — скифы лесостепной полосы — население черняховской культуры — поляне”
(Т.И. Алексеева “Этногенез восточных славян по данным антропологии”, МГУ, 1973, с. 256)
“Поляне являются, по-видимому, той единственной группой славян, в которой проявляются антропологические черты скифов лесостепной полосы. Антропологически поляне обнаруживают поразительное сходство с населением Черняховской культуры. В свою очередь, черняховцы антропологически близки скифам лесостепной полосы. Те незначительные различия, которые имеются между полянами и черняховцами, между последними и скифами, объясняются эпохальными изменениями, то есть характером биологического развития типа во времени”
(Т.И. Алексеева “Славяне и германцы в свете антропологических данных” // “Вопросы истории”, 1974, №3, с. 62)
А ведь автор, принадлежа к убеждённым норманистам, всюду на Руси тщательно искала следы пребывания германцев, но вот у полян их так и не нашла, как ни старалась: “Оценка суммарной краниологической серии из Киева на фоне изменчивости признаков в германских группах показала разительное отличие древних киевлян от германцев” (там же, с. 67). Связь культуры летописных полян с населением скифского и доскифского времени предполагает существование этой культуры задолго до расселения народов и прихода к Днепру собственно полян. В результате днепровские поляне быстро растворились в местном населении и уже не имели с вислянскими полянами ничего общего, кроме имени. Да и оно постепенно отмерло с исчезновением его носителей. Какое-то время ещё использовалось двойное наименование “поляне-русь”, но потом необходимость в нём отпала. Следует неизбежный вывод о местном бытовании термина Русь, поглощавшего названия пришлых народов. И другой вывод о традиции разделения страны на три царства – это была местная традиция, имевшая глубокие исторические корни. Древняя космогония, основанная на почитании числа “три”, отразилась и на общественном устройстве, основанном, по выражению Ж. Дюмезиля, на “трёхчастной идеологии”:
“Поиски в ведийских текстах подтверждений «трехчастной идеологии» в том смысле, в каком я употребляю это выражение, опираются на серии понятий. Основные из них следующие: серия трех групп людей, образующих, по крайней мере в идеале, все общество (жрецы, воины, скотоводы-земледельцы); серия соответствующих основ (bráhman, ksatrá, υiś) серия понятий, которые, не относясь прямо к этим трем видам деятельности, распределяются по тем же областям (сакральность и власть; сила и победа; богатство, плодородие, здоровье и т. д.); наконец, серия божеств…”
(Жорж Дюмезиль “Верховные боги индоевропейцев”, М., 1986, с. 158)
Индоевропейское общество делилось на три сословия: жрецов, воинов и производителей материальных благ, им соответствовали три зоны космоса, где заправляли верховные боги. Разделение страны отражало трёхчастную структуру мира, вероятно, в каждом их трёх государственных центров находилось святилище соответствующего бога. И вот какое совпадение, исторические источники знают три Руси: Белая, Червонная (Красная) и Чёрная. Правда, местоположение их постоянно менялось. В географическом трактате неизвестного монаха-францисканца “Descriptiones terrarum” (“Описание земель”, около 1255-1260 гг.) упоминается “Alba Ruscia” (Белая Русь), но это не нынешняя Белоруссия, а Новгородские и Псковские территории (А.В. Мартынюк “Кто и когда впервые произнес на латыни и по-немецки “Белая Русь” // “Alba Ruscia: белорусские земли на перекрестке культур и цивилизаций” (X—XVI вв.), М., 2015, с. 28-29). На старинных европейских картах появляются надписи “Russia Alba” (Русь Белая), “Russia Nigra” (Русь Чёрная). При этом Белой Русью оказывается то Новгородская земля, то Московская, а Чёрная Русь попадает то в Псков, то на Украину, то на северо-запад Белоруссии (Е.Е. Ширяев “Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах”, Минск, 1991, с. 9-10). “Поляки в XVI в. называли всю Белоруссию Черной Русью, а Великороссию – Белой” (Р.А. Агеева “Страны и народы. Происхождение названий”, М., 1990, с. 143). Червонную Русь обычно связывают с городом Червеном в Галиции на основании звукового сходства в названиях (там же, с. 142).
Только всё это поздние толкования, связанные с изменившейся политической ситуацией. А когда родилось цветовое деление Руси, то ситуация была совсем иная. Именно Приднепровская Русь официально делилась на три части, которые требовалось как-то назвать. Советский лингвист О.Н. Трубачёв обратил внимание на цветовую символику обозначения сторон света. Она очень архаична и известна многим народам. И тогда получается, что Белая Русь – это западная, Чёрная Русь – северная, Червонная – южная (О.Н. Трубачёв “Этногенез и культура древнейших славян”, М., 2017, с. 289). В таком случае Белой Русью изначально была Киевская земля, Чёрной – черниговская, а Червонной – Переяславская. Вот откуда произошло название города Чернигова. И никакого князя Чёрного. А в нижнем течении Дунае обнаруживаются двойники русских городов: Чернград и Преслава, появившиеся ещё до X-XI в. (А.Л. Никитин “Основания русской истории”, М., 2001, с. 130-131). Это значит, что названия городам давались с определённым смыслом, истоки которого теряются в далёком прошлом.
“Русская земля” раздвигала свои границы, пока не сформировалось единое государство всех восточных славян – Великая Русь. Местечковые “элиты”, конечно, проявляли недовольство, но для народа всегда лучше жить под защитой сильной центральной власти, общей для всех, чем погрязать в региональных разборках на радость врагам. Народная память об историческом ядре страны, зафиксированная в летописях, свидетельствует о том, что основой государства стала именно Приднепровская Русь, а Рюрик о его варяги дали новую династию уже существовавшему государству. Русское государство пережило феодальную раздробленность, татарское нашествие, смуты и войны. Власть Киева ослабела и государственный центр переместился сначала во Владимир, а потом в Москву. Смена столицы – явление достаточно распространённое, главное, что преемственность государственной власти на Руси не прерывалась и русский народ сохранил себя. Наша Россия – прямое продолжение Древней Руси, и только она имеет права на русскую историю. Никогда не существовало таких образований, как Украина и Белоруссия, они созданы искусственно и только сейчас, созданы в противовес русскому миру. Они отреклись от русского имени, прокляли всё русское и теперь потеряли любые права на русское наследие.
II
Пока всё сказанное касалось только одной группы руси, а их на самом деле насчитывалось немало. И вот ещё одна из них:
“В лЪто 6370 (862). Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собЪ володЪти, и не бЪ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в нихъ усобицЪ, и воевати почаша сами на ся. И рЪша сами в себЪ: “поищем собЪ князя, иже бы володЪлъ нами и судилъ по праву”. И идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Англяне, друзии Гъте, тако же и си: “земля, наша велика и обилна, а наряда в ней нетъ; да поидЪте княжить и володЪти нами”. И изъбрашася 3 братья с роды своими, и пояша по собЪ всю Русь, и придоша; старЪйший, Рюрикъ, сЪде НовЪгородЪ, а другий, Синеусъ, на БЪлЪ-озерЪ, а третий, ИзборстЪ, Труворъ. И отъ тЪхъ Варягъ прозвася Руская земля, Новугородьци, ти суть людье Новогородьци от рода Варяжьска, преже бо бЪша СловЪни. По двою же лЪту Синеусъ умре и братъ его Труворъ, и прия власть Рюрик…”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 18-19)
Фраза “наряда в ней нетъ” означала – власти в ней нет из-за отсутствия князя, в Воскресенской летописи новгородцы именно так говорят варягам: “вся земля наша добра есть, и велика, и изобилна всЪм, а нарядникъ въ ней нЪсть” (Летопись по Воскресенскому списку, ПСРЛ, т. VII, М., 2001, с. 268). То есть новгородцы объявили, что в их земле нет правителя (нарядника). А всякие измышления на тему, что, мол, “порядка нет” пошли от спесивых и невежественных немцев, которые даже не соизволили толком выучить русский язык, но вздумали нас поучать. Нечего слушать всяких неучей. В Никоновской летописи уточняется, что новгородцы не сразу обратились к варягам, а поначалу рассматривали несколько вариантов:
“Въ лЪто 6367. Въсташа Словене, рекше Новогородци, и Меря, и Кривичи на Варяги, и изгнаша ихъ за море, и не даша имъ дани, начаша сами себЪ владЪти и городы ставити; и не бЪ въ нихъ правды, и возста родъ на родъ, и рати, и плЪненiа, и кровопролитiа безпрестани. И по семъ събравъшеся рЪша къ себЪ: “поищемъ межь себе, да кто бы въ насъ князь былъ и владЪлъ нами: поищемъ и уставимъ таковаго или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ”. И бысть о семъ молва велiа: овЪмъ сего, овЪмъ другаго хотящемъ; таже совЪщавшася послаша въ Варяги”
(Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 8-9)
Для начала следует решить вопрос – а кто такие варяги? Только не стоит обращать внимание на заявления типа “все и так это знают”. К таким фразам прибегают от нежелания утруждать мозги. Если есть возможность изучить первоисточник, то лучше и обратиться к нему, а не полагаться на частное субъективное мнение. Единого ответа на этот вопрос нет, потому что летопись предлагает несколько значений слова “варяги”.
1) Вот летописный фрагмент, крайне неудобный для норманистов: “И сЪде Игорь, княжа в КыевЪ; и бЪша у него Варязи мужи СловенЪ, и оттолЪ прочии прозвашася Русью” (Новгородская I летопись старшего и младшего изводов, ПСРЛ, т. III, М., 2000, с. 107). Варяги отождествлены со словенами и с позиций норманизма этот пассаж вообще не имеет объяснения. При том, что смысл летописной фразы предельно ясен: князь Игорь по каким-то, ведомым только ему, причинам предпочитал набирать свою дружину из словен. Ну и что? Почему он должен был завозить в свою страну каких-то норманнов, не выделявшихся среди прочих европейцев ни храбростью, ни воинскими умениями? Свои-то ничуть не хуже, да и более мотивированы. В летописи чётко раскрыто одно из значений слова “варяги” – профессиональное обозначение наёмных ратников. Словене именовались варягами, вступая в княжескую дружину. И это касалось не одних только словен, так же обстояло дело и с киевскими полянами: “Асколдъ же и Диръ остаста въ градЪ семь, и
