Русский мир 2. Рождение державы

города, что перечислены в прусской легенде: “…магистру… доставати тех своих городов, которые король держит за собою его городы пруские неправдою: Гданеск, Торунь, Марброк, Хвойницу” (А.Л. Гольдберг “К истории рассказа о потомках Августа и о дарах Мономаха” // ТОДРЛ, т. XXX, Л., 1976, с. 208). Остаётся только признать за легендой неоспоримую историческую традицию.
    Да, варяги не были пруссами, но они могли пройти через Пруссию и тогда действительно их считали бы выходцами из прусской земли. Южнобалтийская Русь обозначена в польском юридическом документе, названном по первым его словам “Dagome iudex”. Это дарственная польского князя Мешко (X в.), отдающего под покровительство римского престола город “Schinigsne” вместе с округой:

    “Также во втором томе при папе Иоанне XV читаем, что Дагоме, судья, и Ота, Сенаторка и сыновья их Мешко и Ламберт, не знаю, какого рода-племени люди, думаю, что были Сардами, поскольку управляли ими четыре судьи, передали святому Петру целиком один град [государство], который называется Схигнесне, со всеми его окрестностями [прилежащими территориями] в пределах таких границ, от первой стороны, начиная Длинным морем, [оттуда] границей Пруссии вплоть до места, которое называется Русь, и границей Руси, протягивающейся до Кракова, и от этого Кракова вплоть до реки Одра, прямо до места, которое называется Алемура, а от самой Алемуры вплоть до земли Мильско и от границы Мильско, прямо до Одры, оттуда, идя вдоль реки Одра, вплоть до упомянутого города Схигнесне”
                    (Н.И. Щавелева “Польские латиноязычные средневековые источники”, М., 1990, с. 28)

    Документ официально удостоверяет Русь, расположенную между Краковом, прусской землёй и “Длинным морем”, то есть балтийским побережьем. Эта Русь должна была находиться между поморянами и пруссами. И как раз про неё сообщал испанский еврей ибн Якуб (X в.): “Говорит Ибрагим сын Якуба Израильтянин: Страны Славян тянутся от сирийского моря к окружающему морю к северу <…> Что же касается до страны Мшки, то она самая большая из их (Славян) стран <…> И граничат с Мшкой на востоке Русы и на севере Брусы. Жилища Брусов у окружающего моря. И они имеют особый язык, не знают языков соседних им народов <…> И производят на них набеги Русы на кораблях с запада” (А.А. Куник, В. Розен “Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах”, ч. I // “Записки Императорской Академии наук”, т. XXXII, прил. №2, СПб, 1879, с. 46-51). Ибн Якуб добросовестно описал две Руси: одна находилась к востоку от Польши и с пруссами не граничила, а значит и не воевала, зато другая располагалась на балтийском побережье и примыкала к Пруссии с запада.
    Такие же сведения сообщил арабский географ ал-Идриси (XII в.): “От города Калури в западном направлении до города Джинтийар семь дней [пути]. Это большой и цветущий город, [расположенный] на высокой горе, на которую невозможно подняться. Его жители укрываются на ней от приходящих по ночам русов. Этот город не подчиняется ни одному правителю” (Ал-Идриси “Отрада страстно желающего пересечь землю” // И.Г. Коновалова “Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы”, М., 2006, с. 126). В.И. Кулаков произносил название города как Гинтийар (от прусского “гинтарс” – янтарь), а центром торговли янтарём был Кауп на куршской косе (В.И. Кулаков “Что мы знаем о древних пруссах” // “Восточная Пруссия. С древнейших времен до конца Второй мировой войны”, Калининград, 1996, с. 53).
    О Руси, занимавшей балтийское побережье к северу от Польши, знал немецкий хронист Оттон Фрайзингенский (XII в.): “Польша (Polunia), которую сейчас населяют славяне (Sclavi), если верить тем, кто занимается описанием расположения земель, находится в пределах Верхней Германии (Germania Superior), имея c запада реку Одер (Oddera), с востока – Вислу (Vistula), с севера – Русь (Rutheni) и Скифское море (mare Sciticum), с юга – Чешский лес (silvae Boemorum)” (Оттон Фрайзингенский “Деяния императора Фридриха” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. IV, М., 2010, с. 250).
    Жеффрей Гаймар (XII в.), автор стихотворной хроники “История англов”, так изобразил путешествие через Русь:
                    “На трех только кораблях пустился в море
                    И совершил свое путешествие [так],
                    Что всего за пять дней проехал Русь
                    И прибыл в венгерскую землю”
                    (В.И. Матузова “Английские средневековые источники IX-XIII вв.”, М., 1979, с. 38)
    Из Англии добираться до Венгрии через Киевскую Русь крайне неудобно: получится колоссальный крюк, путешествие окажется очень долгим и очень дорогим. Намного быстрей и дешевле ехать напрямую через Польшу, очевидно, такой путь автор и наметил. К тому же Киевская Русь занимала огромную территорию, а за пять дней можно проехать лишь какое-нибудь небольшое государство. Например, ту Русь, что лежала к северу от Польши.
    Балтийской Руси коснулся в своём труде и немецкий хронист Титмар Мерзебургский (1012-1018 гг.): “Жил некий муж по имени Бруно, современник мой и школьный товарищ; происходя из благороднейшего рода, он милостью Божьей был избран в число сынов господних и таким образом поставлен выше своих предков <…> В 12 год своего обращения и славного образа жизни он отправился в Пруссию, стараясь оплодотворить эти бесплодные земли Божьим семенем; но грубая почва, из-за разросшихся терниев, не могла быть легко разрыхлена. Когда он проповедовал на границе той страны и Руси, то сначала испытывал притеснения со стороны жителей, а затем, продолжая нести Евангелие, был ими схвачен и, кроткий как агнец, ради любви к Христу, который есть глава церкви, обезглавлен 14 февраля вместе с 18 своими спутниками” (Титмар Мерзебургский “Хроника”, кн. VI.94-95, М., 2005, с. 129-130). Киевская Русь не имела границы с Пруссией, стало быть, подразумевалась другая Русь, упомянутая в “Dagome iudex”. Пётр Дамиани (XI в.), католический богослов, утверждал, что Бруно Кверфуртский и убит был на Руси (А.В. Назаренко “Древняя Русь на международных путях”, Studia historica, М., 2001, с. 340-341). Но путешествия Бруно на Русь и в Пруссию – это два отдельных путешествия, не связанных между собой (1008 г. и зима 1008-1009 гг.), кроме того, князь Владимир Святославич приветливо встретил Бруно и усердно заботился о нём, о чём тот не преминул сообщить в своём послании к королю Генриху II (А.Ф. Гильфердинг “Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром”, М., 1856, с. 12-14). Да и какой смысл проповедовать на землях Киевской Руси, если она уже была крещена? Некий капеллан Виберт в своём сочинении повторяет текст Дамиани, только действие у него происходит опять в Прусии. Местного “короля” он назвал Нетимер (Nethimer) – имя, безусловно, искажено автором на немецкий манер, но звучит оно явно по-славянски: “Прежде всего, сразу видно, что оно не прусское, а славянское: у пруссов личные имена на -měr не засвидетельствованы, тогда как у славян антропонимическая модель со вторым компонентом – měr / mir относятся к числу наиболее употребительных среди знати” (А.В. Назаренко “Древняя Русь на международных путях”, Studia historica, М., 2001, с. 352, 374). Граница, прочерченная между Русью и Пруссией, а также языческое окружение приурочивают действие к реалиям Южной Прибалтики.
    Жизнеописатель Оттона Бамбергского, крестителя Поморья, монах Герборд (XII в.) не понаслышке знал то, о чём писал: “Итак, за Померанией находятся в океане Дания и Ругия, остров небольшой, но густо заселенный. Над ней же, то есть вправо на север, имеются Флавия, Пруссия и Руссия, а перед собой, то есть в сторону суши, выходит к пределам Венгрии и Моравии, касающихся ее малой оконечностью; затем на большом протяжении граничит с Польшей <…> с одной стороны Польши, — богемы, моравы, венгры, с другой — рутены, племя жестокое и суровое, которое, опираясь на помощь флавов, пруссов и померанов, упорнее и дольше ему сопротивлялось” (“Беседа Герборда о житии Оттона Бамбергского епископа” // М.Б. Свердлов “Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.”, СПб, 2017, с. 234-235).
    Вполне разумное толкование этнонима “Flavia” как “Slavia”, предложенное Р. Кёпке, вызывает отторжение у норманистов, готовых уцепится за самый нелепый вариант (например, половцев) и тут же всё списать на невежество автора, лишь бы не признавать достоверность письменных свидетельств. Но, вот, к примеру, Гельмольд перечисляет эти народы в точно такой же последовательности: “Болеслав, христианнейший король поляков, заключив союз с Оттоном III, обложил данью всю Славию, которая находится за Одером, а также Руссию и прусов, от которых претерпел епископ Адальберт” (там же, с. 248). Так что Герборд ничего не напутал и писал про Русь, находившуюся к северу от Польши и к западу от Пруссии.
    Другой жизнеописатель Оттона Бамбергского монах Эбон рассказывал о войне рутенов с щетинцами, что было возможно лишь при их близком соседстве. Рутенов Эбон изобразил язычниками, а, ведь, Киевская Русь уже давно была крещена. Когда Оттон попытался склонить рутенов к христианству, те его предупредили, что ему и его людям будут отрублены головы и выброшены на растерзание зверям (А.Г. Кузьмин “Начало Руси”, М., 2003, с. 286).
    В Штаденских анналах (XIII в.) упоминается король Руссии Вартислав (Альберт “Штаденские анналы” // М.Б. Свердлов “Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.”, СПб, 2017, с. 277). На Руси такой князь неизвестен, к тому же, тогда имя неизбежно звучало бы как Воротислав. А в государстве поморян это имя действительно использовалось (М.Я. Морошкин “Славянский именослов или собрание славянских личных имен в алфавитном порядке”, СПб, 1867, с. 35; Саксон Грамматик “Деяния данов”, т. II, М., 2017, с. 245).
    Варяжская русь прибыла в Новгородскую землю через территорию Пруссии или сушей, или морем, но второй вариант предпочтительней, потому что на судах передвигаться и быстрей, и безопасней. Если вожди варягов, как сказано в летописи, “пояша по собЪ всю Русь”, значит, переселялись люди вместе со своими семьями и война с пруссами в такой момент представлялась крайне нежелательной. Варяжскую русь можно оценить как довольно многочисленный народ, расселившийся по всему славянскому поморью. В XIX веке было записано два предания о Рюрике и его братьях: одно под Мекленбургом на бывшей территории славян ободритов записал французский путешественник Ксавье Мармье (В.А. Чивилихин “Память”, кн. 2 // “Собрание сочинений”, т. IV, М., 1985, с. 419-420), а другое записано на территории Эстонии (Ю.Т. “Эстонское преданiе о РюрикЪ, СинеусЪ и ТруворЪ” // “Эстляндскiя губернскиiя вЪдомости”, № 29, 26 Iюля 1890 г., с. 109). Да ещё Адам Бременский обмолвился, что ободритов в его время стали называть “ререгами”. И в земле ободритов появился город Рерик (Й. Херрман “Ободриты, лютичи, руяне” // “Славяне и скандинавы”, М., 1986, с. 344-345). В таком случае представляется вполне реальным предположение, что термин “ререги” или “рюрики” служил самоназванием прибалтийской группы руси, а три брата-варяга из русской летописи – это просто фольклорный образ, связанный с давней традицией разделения государственной территории на три области. Большая часть варяжской руси переселилась к восточным славянам, существенно увеличив их военный потенциал. Но никогда не бывает,