сбитый неловкими откровениями Абрахама, достал из-за пояса уже послуживший ему сегодня кинжал. Этот кинжал резал и бил, впитывал в себя кровь врагов, и, кажется, ещё был горячим от разгорячённых ладоней Базира. Елена С., увидев мелькнувший стальной блик, на всякий случай отвернулась.
–Не смеши, – Абрахам прищурился, глядя в лицо Базира с хитринкой, – ты не убил меня и не убил Ронове не потому что у тебя моральные принципы или ты хотел, чтобы мы мучились в наших долгих жизнях. Нет! ты не убил нас, потому что в тебе не ярость к нам, или, вернее, не только она.
–Что же ещё?– Базир стоял лицом к Абрахаму, ждал ответа с замиранием сердца. Смешно, но он и сам хотел понять себя. Хотя бы так.
–Презрение. Но это нормально, – Абрахам усмехнулся, становясь снова прежним. – И сочувствие. А это уже преступление нашего мира. Нельзя жалеть, когда идёт война. Нельзя никого жалеть в принципе!
–Звери никого не жалеют. – Базир обрёл неожиданное спокойствие.
И тотчас, словно отвечая на его фразу, из шатра Армана раздался громкий скулёж и вой раненого волчка, затем ругань Аманды, и бешеный крик Армана:
–Живее!
Абрахам хмыкнул, красноречиво указывая на шатёр. Елена С., да и иные случайные свидетели, призамерли, тоже вслушиваясь. Там творилось что-то интересное. Но суматоха взяла своё, и после наступившей тишины, пришлось всё-таки расходиться.
–Они не животные, – возразил Базир. – Они люди.
–Люди тоже животные, если хорошо постараться, – устало сказал Абрахам. – Сегодня странный вечер. Вроде бы прохлада. Чувствуешь? Не иначе, завтра будет сильный ветер. Но это лучше. Не выношу духоту.
Базир понял, что Абрахам весьма неизящно сменил тему для разговора нарочно, чтобы показать: разговор неприятен и ни к чему хорошему не приведёт. Базир принял эту смену и сказал:
–Я тоже не выношу жару. Ронове, должно быть, хорошо. Он же должен быть у реки сейчас?
–Полагаю, что так.
–Я думаю, он справится, – без особого убеждения, но для того лишь, чтобы что-нибудь сказать, промолвил Базир.
Абрахам пожал плечами:
–Ему поручено ответственное дело. Пока я не могу сказать, что Арман, выбирая его кандидатуру, был мудр. Но, как знать…
Абрахам задумчиво прислушался к звукам из шатра, а вскоре, отвечая на их ожидание, из шатра, покачиваясь, словно пьяный, вышел Уэтт и широко улыбнулся:
–Риего будет жить! Арман наш гений! Он спас его… дал своей крови.
И Уэтт пошёл, шатаясь от усталости и счастья, по лагерю, разнося эту удивительную весть.
–Дал крови? – Базиру не очень хотелось уточнять, метафорически это было сказано или буквально, но слова сорвались с его губ против воли.
–Это ритуал передачи сил. Маг или волшебник, желая подпитать другого мага или волшебника, разрезает какую-нибудь из своих вен, и кровь стекает вместе с силой в ритуальную чашу, которую затем подпитываемый выпивает.
–Меня сейчас стошнит! – Базира скривило от мерзости. – Фу! Как вампиры!
–Эй, приятель! – один из проходивших мимо вампиров, из числа молодых, остановился, услышав эти слова. – Ты что-то имеешь против?
–Я вовсе не…извините! – Базир вскинул мгновенно вспотевшие от ужаса ладони. – Я не хотел, нет. Я вас уважаю!
–Да мерзко это, расслабься! – заржал вампир и его гогот подхватили его сподвижники, привлечённые шумом, после чего стайка вампиров пошла дальше.
Базир шумно выдохнул. Конфликтов ему ещё не хватало!
–Не тот нынче кровосос пошёл, – признал Абрахам, глядя вслед удаляющейся компании. – В мою молодость вампиры показать себя боялись. А тут…
Базир воспользовался задумчивостью Абрахама и его редким воспоминанием о былом, и спросил:
–А что в письме Ронове?
Ему не давала покоя фраза Армана о том, что нужно убить Рене. И вроде бы как эта участь выпадала Ронове. Арман отказался от пояснений и сказал, что только пошутил, а потом и спрашивать было неловко. Но Базир хотел знать правду.
–В каком из…– начал, было, попавшийся на удочку, но не так, как того ждал Базир, Абрахам, и осёкся. – То есть?
–В каком из? – повторил Базир. – Их что, много? Я думал, Ронове повёз одно письмо…
–Да, разумеется, – Абрахам решил обойтись полуправдой. Это было вернее всего. Вроде бы и не открыл истины, а вроде бы и не солгал. Душа чиста и руки тоже. – Одно письмо для Рене, другое для самого Ронове.
–И что в них? – подозрение крепло.
–В письме Рене просьба прислать к нам на помощь церковников, – Абрахам взглянул на Базира как на идиота. Это отрезвило Базира. – В письме, которое предназначено Ронове, указания, как подать это письмо и как держать себя с Рене.
Указания в письме были, но немного другого толка. Абрахам это знал, но углубляться в правду не стал. Зачем? Базир совестливый! Ещё начнёт переживать. Между тем – всё решено. Давно решено. Выбирали только момент, и обсуждали, что будет после.
–А почему нельзя было сказать? – Звучало разумно, но Базир давно и хорошо уже понял, что у Армана теней в душе и на уме ещё больше, чем у Абрахама. А может быть, больше, чем у всех, кто пугал Базира в принципе за всю жизнь вместе взятых.
–Ну это же Ронове… – Абрахам фыркнул. Елена С. подобралась на своём посту против воли, но и взглянуть в их сторону не посмела. – Ему инструкцию нужно писать на любую инструкцию. Да и Рене хитёр. И Арман щепетилен!
И снова – звучит разумно, но Базир понимал правду. И не потому что слышал от Армана весьма прозрачный намёк, а потому что как-то гладко. Как-то просто. И как-то по-человечески. Не надо быть гением, чтобы доставить письмо. И не надо быть дипломатом, чтобы Рене взял это письмо. Оно в его интересах в любом случае. Как может выглядеть инструкция для Ронове?
«Пункт первый: добраться до Рене.
Пункт второй: встретиться с Рене.
Пункт третий: отдать письмо.
Пункт четвёртый: получить ответ.
Пункт пятый: вернуться обратно?» – как-то так? но Ронове не идиот. Вернее, он трус, да, и у него много слабостей, но поручить ему такое элементарное дело можно!
Но Базир понимал, что Абрахам не даст более разъяснений. Он отболтался и за это уже спасибо! Главное: вывод Базир сделал верный – Рене не жить. Непонятно как и почему, и какая инструкция на самом деле у Ронове, но отчётливо ясно – Рене мертвец.
Из шатра Армана появился сам Арман. Он показался ненадолго, и был бледен – видимо, ритуал подпитки Аманды стал и для него непростым. Но Арман явно оставался доволен. Даже бледность и бессилие, которые должны были пройти где-то к следующему утру бесследно, не давали ему уныния.
–Чего ждём? – спросил он слабым голосом. – Можно заходить. Мёртвый волк живой. Эй, Уэтт! Можешь уносить своего!
Уэтт метнулся к шатру. Теперь Арман мог называть его и волком, и псом, и как угодно, и снова пренебрегать – Уэтт был в долгу. В неоплатном долгу. И Арман собирался взять с этого должника всё, что только можно будет вытрясти. И нужно было спешить: стая Уэтта не будет продолжать выплачивать долг самого Уэтта, и стоит Уэтту дать слабину…
Пропал контроль над стаей!
Вышла следом за Уэттом, на руках которого был уже обернувшийся человеком ослабелый, но живой Риего, качаясь, вышла, а вернее выползла Аманда. Несмотря на измученный вид, она нашла в себе силы напомнить Арману:
–Ивовый настой. Три ложки с мёдом.
Он отмахнулся и удалился в шатёр. Аманда качнула головой, чуть не упала, но её поддержали пока благодарные оборотни. Всей дружной процессией, на зависть и фундамент будущих сказаний об этом славном дне, когда великий Арман снизошёл до оборотня и спас его, они двинулись, распространяя запах псины по лагерю.
Абрахам пошёл вслед за Арманом, им оставалось обговорить очень многое, а Базир. помедлив, уже собирался к ним, когда заметил, как вдруг побелела и бросилась прочь Елена С. Базир оглянулся – никто, кажется, даже Аманда не заметил этого.
Базир поколебался, но потом решил, что Елена выглядела так, будто ей резко стало плохо, и его беспокойство здесь уместно. Решив, он направился за нею, легко обогнув резвящихся весёлых оборотней.
Базир не ошибся. Елену тошнило…
Она разогнулась, вдохнула режущий прохладный воздух, и обернулась на стоящего за спиной, смутно соображающего Базира. почуяла? Может быть.
–Ты не…– Базир кашлянул. Он с нею толком и не говорил никогда. Их знакомство произошло очень дурно. Она была с Ронове в день, когда умерла лже-Стефания. впрочем, тогда Базир думал, что она настоящая. Легче, однако, ему от этого не было и сейчас. Но девчонка была белее мела, напугана, дрожала.
Елена мотнула головой, затем закрыла лицо руками, стыдилась и его, и себя. Базир ощутил острую жалость к ней, спросил:
–Ронове знает?
Она покачала головой.
–А кто-нибудь?
С трудом Елена разомкнула ладони, испуганно глянула на Базира, пискнула:
–Аманда. Догадалась.
–Ты только не плачь, – попросил Базир. мысль о её рыданиях, которые она, быть может, сдерживала уже не первый день, пугала его. Он не умел быть утешением. – Не плачь, ладно? Всё кончится. И вы…то есть…
Он запутался, сбился. Она неожиданно оказалась сильнее, сказала:
–Не плачу. Только если так, чтоб никто не видел.
Теперь уже Базир рассеянно кивнул, он совершенно не знал, что делать, но чувствовал – что-то сделать нужно. Она не виновата в этом. Дура, да. Но дур много. А эта не самая плохая по-человечески.
–Не говори никому, – попросила Елена тихо. Базир взглянул на неё с изумлением, и девчонка уточнила: – Он…не надо ему. Ладно?
Базир снова кивнул, хотя, видит сила, он не понимал, почему Елена не хочет сказать об этом даже Ронове?..
В это же время Ронове, в пятый раз перечитывая одни и те же строки, не мог думать о Елене или битве, или о чём-нибудь ещё. Весь мир заменили несколько строк из письма, которые он всё-таки вскрыл на свою беду.
«Ронове! Перед тобой исторически значимая задача. Мы не сможем победить, пока за нашей спиною есть такой враг как Рене. Он собрал в руках своих силу. Уничтожь его. Возьми Церковь в свою власть и приходи к нам на помощь. По моим подсчётам ты должен быть сейчас у косы, если ты не открыл раньше это письмо. Надеюсь на твоё благоразумие. Здесь, до твоего исторического значения должно быть не больше полудня пути.
Конечно, ты можешь отказаться, но этим ты не добьёшься ни спасения, ни чести, ни искупления. Выбор за тобой.
Арман».
Вот и всё. Суть нескольких совещаний Абрахама с Арманом уместилась на тонком листе бумаги, который казался ещё тоньше от дрожи в руках Ронове. Он не знал как поступить, но понимал, что ему напророчили, и, что хуже было, Абрахам и Арман вроде бы давали им выбор, возможность решить, кто из них станет убийцей Рене и возьмёт власть Церкви в свои руки.
И сейчас, вроде бы, у Ронове был выбор. Но он отчётливо понимал, что выбор этот иллюзорный. И это, на самом деле, ему последний шанс добиться хоть чего-то. Пусть и убийством, пусть и непонятно каким образом занятием власти над церковниками, но добиться! Очиститься! Смыть с себя грязь. И удалиться, зажить мирно.
Именно по этой причине Арман склонялся к Ронове – теперь Ронове это понимал.
Нужно было решить, и Ронове, решив пока для себя точно, что такое письмо отправлять не следует, разорвал его в мелкие клочья и бросил вверх, навстречу пасти ветров. Клочки взмыли и завертелись весело, чтобы никогда не собраться уже в страшное письмо.
Впрочем, опять забегая вперёд, я замечу, что Ронове поступил правильно.
