Одиночество

вовсю, но он неуклонно шёл к своей цели. Тогда он хотел стать дипломатом. Потом передумал и поменял специализацию и даже факультет, на котором учился.
    Вдруг из гостевой комнаты послышались какие-то звуки. Он заглянул туда.
-Ты снова плачешь?
-Да, простите…прости, Володя. Просто мне стало опять так страшно. С папой ведь все очень серьезно. А кроме него я никому не нужна.
      Он сел к ней на кровать сбоку:
-Как я понял, у тебя ведь и родная мать есть? А еще тётя, ну та, Ольга Петровна.
-Родная мать, да. Но у нее давно другая семья и двое маленьких детей. Я для нее всегда была отрезанным ломтём. А тётя… вряд ли в случае чего она поможет мне. Родственники вообще считают папу денежным мешком, поэтому недолюбливают. Ведь он никому из них не дарил шикарных подарков, ни разу не оплатил поездок на курорты и машин не покупал. Давал деньги только на лечение, да и то строго по счетам больницы.
-Не плачь. Если тебе страшно, можешь пожить у меня.
-Почему ты так добр ко мне? Тебе, правда, меня жаль?
-Люди должны помогать друг другу в трудные времена.
-А я… я сама нравлюсь тебе? Ты вот мне очень понравился, сразу, еще тогда, первый раз в магазине. Я ведь потом ждала тебя.
-Женя… ты слишком молода. Мне 33 года…
-И что?
-И что? Для тебя это ничего не значит?
-Нет. Мне никто еще так не нравился, как ты.
-Понимаешь… в 20 лет такое бывает. В твоем возрасте слишком сильны романтические фантазии. А я обычный, на работе прагматичный чиновник, дома педантичный холостяк. Привык жить один, мне уже трудновато менять привычки. Хотя, конечно, я еще не так стар, но после 30-ти люди все-таки уже ощущают себя достаточно зрелыми.
-Значит, я не понравилась тебе…, – обреченно сказала Женя.
-Понравилась, но я не думал об этом в том смысле, чтобы… Я даже считал, что тебе всего 18 лет.
-А если я поживу у тебя, вдруг ты разглядишь меня? Я все умею по дому делать. И готовить умею. Хотя, вовсе не это нужно, чтобы нравиться. Ну, хочешь, я могу макияж и прически, и маникюр…
-Погоди, погоди. Вот ты поблагодарила меня сегодня. Даже поцеловала в щечку. А по-настоящему смогла бы? Правда, я сейчас небрит…
Но она не дослушала, накинулась на него, обняла и впилась ему в губы. Совершенно неумело. Наверняка, никогда еще так не целовалась, только в кино видела. Усольцев на мгновение опешил, но обнял ее и поцеловал по-настоящему. И вновь увидел ее совершенно непостижимый распахнутый взгляд. Она смотрела на него с полным восторгом. А он подумал, что не должен продолжать, потому что желание уже стало овладевать им.
-Давай-ка спать. Завтра рано вставать, – строго сказал он, уложил ее и укрыл.
-Можно, я буду тебя Вова называть?
-Можно, но только наедине. При других нельзя.
-Хорошо, хорошо.
    Она закрыла глаза, он выключил свет и вышел, прикрыв дверь снаружи. Но некоторое время не мог отойти. Стоял и был не в силах сделать ни шага. Вдруг дверь открылась и босая, в ночнушке, Женя прижалась к нему. Он подхватил ее на руки и снова отнес в постель, где стал целовать, ощущая сильнейшие волны желания.
-Женя… нам нельзя. Пойми, я взрослый мужчина, я не могу просто так, мне трудно сдерживаться…
Но она не слушала и не отпускала его голову, вынуждая снова впиваться в нее губами. Он улавливал какой-то детский запах, как будто яблоко надкусил. Но все-таки, его влекло вовсе не это, а нечто более сильное. Руки его сами прижимали ее тело к нему, он ощущал гладкость кожи ее спины и, спустившись ниже, с силой притягивал ее к себе. Наверняка она ощущала, как он возбужден.
-Ты ведь еще не была с мужчиной? – шептал он ей.
-Не была. Ты мой мужчина! Я люблю тебя и хочу! Хочу!
Он лихорадочно вспоминал всё, что знал по этому вопросу, но решил, что нужно быть просто осторожным и, главное, постараться не спешить. 
    Всю ночь она не отпускала его и, стоило ему пошевелиться, сжимала его руку, крепко ухватившись за нее. При том, что вроде бы крепко спала. И только под утро он смог освободиться, встал и пошел в душ. Но она тут же нарисовалась, и они целовались уже в душе некоторое время.
-Мне на работу, а тебе на учебу. И позвони помощнику отца, – напомнил он ей.
-Не знаю, как выдержу этот день без тебя, – сказала она. В голосе ее он не услышал кокетливых или притворно-капризных нот, как бывало с его прежними. Женя сказала это так, словно грудь ее сдавливал груз.
-Потерпи, пожалуйста. Мне тоже трудно расстаться с тобой, – сказал Усольцев.
-Я думала, что буду просто счастлива. А оказалось, что это так больно. Нестерпимо.
-Женя, возьми себя в руки. Я никуда не денусь. Буду все время рядом.
-Сейчас позавтракаешь и уйдешь! – выкрикнула она и отвернулась.
-Вытирайся и пошли завтракать, – Усольцев постарался подпустить в голосе металл. Но, выйдя из ванной, он все-таки позвонил на работу и сказал, что берет отгул.
-Добилась своего? – спросил он Женю, которая радостно прижалась к нему.
-Учебу тоже пропустишь?
-Ага.
-И так два зачета завалила.
-Одним больше, одним меньше. Все равно лекции не смогла бы слушать.
    Ближе к полудню Усольцев задремал после нового любовного раунда. Женя, пытаясь его не разбудить, выскользнула и отправилась в душ, где счастливо мурлыкала какую-то песенку. Она не услышала, как вошла Зойка, забывшая какой-то отчет в гостевой комнате после того, как ночевала у брата. В этот момент Женя выглянула и спросила:
-Вова, это ты?
-Вова?! – чуть не задохнулась Зойка и уставилась на Женьку, завернутую в полотенце. Усольцев услышал и вышел. Обнял Женю и шепнул ей:
-Это моя сестра, – а сестре сказал:
-Зоя, познакомься. Это Женя, моя девушка. Мы скоро поженимся.
Зойка сделала несколько движений губами, как рыба, выброшенная на берег, но потом все-таки смогла спросить:
-Ты же еще вчера ничего не планировал и девушки у тебя не имелось. Так это о ней ты спрашивал меня насчет разницы в возрасте?     
-Да, – улыбнулся Усольцев и посмотрел на Женю, – Ты простудишься, пол холодный.
После этого Женя исчезла в ванной, а Зойка, взявшись за сердце села в кресло:
-Ты совсем с ума сошел? И почему не работе?
-Отгул взял.
-Откуда она взялась? С неба свалилась? – спросила сестра.
-Почти. В ней действительно что-то есть такое, ангельское.
-Боже, не думала я, что ты на малолеток перейдешь.
-Зоя, прости, что не предупредил. Все произошло само собой, я и сам не ожидал.
    В этот момент Женя робко выглянула из ванной, и Усольцев проводил ее в комнату.
-Я поговорю с сестрой, для нее полная неожиданность, что мы… ну, ты понимаешь.
Женя тревожно взглянула на него. Он обнял ее и сказал:
-Ничего не бойся.
-Но ты сказал… сказал, что мы скоро поженимся. Это правда?
-Конечно. Я никогда слов на ветер не бросаю.
-То есть, правильно ли я поняла – ты тоже любишь меня?
-Да. Люблю.
-Но ты не сказал мне этого ни разу.
-Я и сам еще вчера не понимал этого. Но сегодня уже точно знаю.
-Я отчет здесь забыла, – ворвалась в комнату Зойка. Посмотрела на Женю и подошла к стеллажу возле окна.
-Мне на работу срочно, – сказала она, схватила папку и исчезла. А когда уже вышла из квартиры, посмотрела на брата и воскликнула:
-Не думала я, что ты такой скрытный. И от кого, от меня!
-Да не скрывал я ничего. Сам еще вчера ни о чем таком даже не думал.
-Она тебя Вова назвала!
-И что? Я сам ей разрешил наедине меня так называть.
-Даже мне не разрешал никогда! Забыл? Поэтому я в виде шутки Вовчиком тебя всегда величала.
-Зоя, хватит! Что с тобой? У тебя все хорошо, вы с Сашкой скоро поженитесь. Что еще за ревность? Ты против моего личного счастья?
-Счастья? Ты сколько ее знаешь? День? Два? Ну, помог девушке в трудную минуту, все могу понять. Но сразу жениться – это уже перебор.
-Да не сразу. Езжай на работу. Потом все расскажу подробно и в деталях. Завтра же суббота, вот и увидимся.

***4
    Вечером в часы для посетителей они поехали в больницу к отцу Жени. Его помощник уже их ждал. Женя выслушала его и сказала:
-Я ничего не понимаю в делах бизнеса.
-Но твой отец сказал, чтобы я держал тебя в курсе.
-Хорошо, расскажите все моему парню.
-Как я могу? Чужому человеку…
-Это мой будущий муж.
-Тогда пообщайся для начала с отцом. Он хотел тебя увидеть.
    Женя вошла в палату, а Усольцев остался ждать рядом, расположившись на скамье, стоявшей вдоль стены. Помощник Жениного отца стоял у окна напротив и внимательно смотрел на него.
-Женя сказала, что вы ее парень.
-Так и есть, – ответил Усольцев.
-Если Фадей распорядится, я сообщу вам все, что требуется.
В этот момент Женя выглянула из палаты и позвала Усольцева. Ее отец, еще совсем не старый мужчина, на вид лет 50-55, располагался в кровати полусидя. Он внимательно посмотрел на Усольцева и спросил:
-Можешь мне обещать, что защитишь ее, что бы ни произошло?
-Да, могу, – сказал Усольцев, – Хотя кроме моего слова мне пока нечего предъявить. Надеюсь, когда мы распишемся с Женей, это будет более весомым аргументом в мою пользу.
-Распишетесь?
Усольцев взглянул на Женю:
-Ты не сказала, что мы собираемся пожениться?
-Я…хотела, чтобы ты сам это озвучил.
-Ладно, я понял, – сказал Женин отец, – Я напишу подробные инструкции и продублирую файл со всеми необходимыми логинами и паролями от моей электронной почты, от кабинета на госуслугах и т.п. Воспользуетесь, если со мной что-то. А пока решайте – женитесь вы или подождете. Торопить я вас не стану, разберитесь в себе. Сам оба раза женился сгоряча, теперь пожинаю плоды. Но все-таки коротко, в двух словах расскажи о себе.
-Работаю чиновником в департаменте***, имею квартиру, живу отдельно от родителей. Мама – библиотекарь, отец руководит производством в большой фирме. Есть еще сестра. А библиотека, это там, где Женя читает по субботам детям английские сказки.
Женя удивленно взглянула на Усольцева:
-Так Диана Васильевна твоя мама? 
-Да. Случайно узнал, что ты там подрабатываешь.
-Хорошо, – сказал Женин отец, – А жену мою, Ирку, не бойтесь, она не подлая, не будет вредить Женьке. И к сестре моей… не обращайтесь за помощью. У них самих там проблемы с деньгами.
-Я не думаю, что в материальном плане нам с Женей потребуется чья-то помощь. Я хорошо зарабатываю, – сказал Усольцев.
-Да, совсем забыл, проследи, пожалуйста, чтобы она зачеты сдала. Мне тут все доложили.
Женя склонилась к отцу:
-Не сердись, папочка. Все зачеты сдам в лучшем виде.
Потом Усольцев вышел, а Женя осталась с отцом еще на пять минут. Ну вот, с любовью еще не разобрался, а уже с головой в семейные проблемы окунулся, подумал Усольцев. Однако ему было вполне привычно решать всякие проблемы, что на работе, что в своей семье, потому что отец вечно пропадал на работе, а мама не слишком-то могла что-то решить. Да и Зойка привыкла во всем полагаться на брата. Кстати, Зойка… эта ее сумасшедшая ревность. Наверняка она напугала Женю своей выходкой. Да и себе мозг уже наверно свернула. Нужно Сашке позвонить на эту тему, чтобы отвлек ее.
    Главное, Усольцеву теперь совершенно некогда было думать о черной дыре. Женя ни на шаг его не отпускала от себя. То за руку держала, то просто за карман его ветровки. Лишь бы быть все время рядом. А дома постоянно мешала ему готовить ужин. Усольцев посмеивался, но не прогонял ее. Она напоминала ему маленькую Зойку. Та тоже шага ему не давала ступить, настолько, что он иногда просто сажал ее себе на плечи и делал разные дела именно так – с грузом на шее. Но тогда Зойке было всего лет 8. Потом