образчиком того, что творилось в нашей советской академической гуманитарной среде в 1970-е и 80-е годы.
“Резких перемен в моей биографии было немало, - с гордостью пишет он. - Сначала я пошёл по стопам отца, поступил на юридический факультет, защитил кандидатскую диссертацию. Потом случайно оказался в организации со страшным названием “Институт международного рабочего движения Академии наук СССР”, где на самом деле работали почти все знаменитые интеллектуалы 60-70-х годов - занимались изучением общественного сознания Запада. Там я написал докторскую диссертацию “Американский театр 70-х годов и общественно-политическая реальность”. Увлекшись, пошёл дальше и начал переводить. Благодаря счастливой случайности пьесу Теннесси Уильямса “Сладкоголосая птица юности” в моём переводе начали репетировать во МХАТе… Вот уже 20 лет я пишу книги. Всего их вышло 12. Пишу о театре, о том, что знаю и люблю, о выдающихся людях, которых знал лично и с которыми мечтал бы познакомиться. Мне никогда не бывает скучно, одиноко. Не понимаю даже разговоров об этом”.
В этом коротком отрывке поражает буквально всё своей бессовестной наглостью и цинизмом - с первых же слов, - поражает и вызывает одни лишь дурные эмоции и неприязнь: глубокую, патологическую. Да и как по-другому относиться к прочитанному, скажите?! - если человек этот, по его же собственным словам, в молодости стал юристом самой высокой выучки, даром получил от государства знания и диплом, и учёную степень даже. Но ни в прокуратуру, ни в органы внутренних дел и ни в суд, тем не менее, служить не пошёл, те бесплатные знания возвращать, как другие его сокурсники, - а самым бессовестным образом уклонился от службы, дезертировал на сторону.
Почему? - понятно. Ведь там, в юриспруденции, надо было работать, “пахать” от зори до зори; там было очень и очень сложно и муторно. А где пыльно и сложно, где от звонка до звонка, и всё на натянутых нервах - там эстетствующим, самопровозглашённым интеллектуалам вульфам не место: им что почище, покультурнее и побойчей подавай, где много треска и шума; а дел где нет никаких - только их имитация.
Поэтому-то наш учёный сибарит, юрист несостоявшийся, и выбрал для будущей службы некий левый столичный академический институт с абсолютно идиотским названием. Институт, коих в советское время было пруд пруди, и которые организовывались не для поиска истины, избави Бог! а исключительно для прокорма такой вот блатной и праздной публики, ничего не желающей, не умеющей, только сладко и вкусно есть, крепко спать, и которая, главное, совершенно не желала трудиться. Только языком чесать днём и ночью про свою образованность и исключительность.
В приведённом отрывке вульфовском несколько раз употреблено слово «случайно». Сначала он якобы случайно попал в «Институт международного рабочего движения Академии наук СССР». Потом он якобы так же случайно перевёл там какую-то пьеску какого-то американского прохиндея. И её сразу же, без проволочек, заметили и оценили, и поставили в ведущем столичном театре. Надо же, как интересно! Особенно для тех, кто прожил жизнь, и многое в ней чего повидал и понял: как тяжело человеку без связей куда-то попасть и чего-то добиться.
Но это ещё не всё, на этом его “чудеса” не кончаются. Потом наш “свободный художник-ветрогон”, от смертельной и удушающей скуки, видимо, уже увлекся литературой. Понимай: решил прославиться и увековечить себя, любимого и неповторимого. Только-только об этом подумал и что-то там невразумительное накатал, - как его «случайно», опять-таки, но нарасхват и наперебой, стали печать ведущие советские журналы и типографии, куда простых смертных и на порог не пускают. Как завидят поблизости - сразу в рожу плюют и взашей выталкивают: «Давай, чеши отсюда, - вдогонку кричат, - свинья славянская, неумытая!»… А тут нет, не вытолкнули - и встретили по-человечески, и напечатали без проволочек. Аж целых 12-ть книжек вышло за 20 лет. Скорострельность поистине солженицынская! Только тот так остервенело и яростно свои “нетленки” строчил, опережая самого Стаханова в плане рекордов. Послушаешь таких вот “соловьёв” залихватских - и прямо-таки диву даёшься их творческой плодовитости и пожизненному “везению”!
На самом же деле всё это - лукавство, враньё, обычная маскировка и самореклама для придания значимости, на которую эта праздная публика горазда. За этими их так называемыми “случайностями” обычно стояли, и всегда будут стоять десятки тайных встреч и звонков, сотни закулисных переговоров и договоров, ящики выпитых коньяков. Кто вращался в тех сферах творческих и пробовал там самостоятельно что-то поставить, написать и издать, выставку организовать художественную, даже самую что ни на есть крохотную и пустяшную, - тот хорошо знает и подтвердит, что “случайного” и “чудесного” там у них ничего в принципе не бывает. Один лукавый масон там строчит без устали и без остановки, другой - переводит, третий - ставит на сцене, четвёртый - пишет восторженные рецензии. Все повязаны круговой порукой, все - в деле. “Имеют” друг дружку, короче, в той своей “гуманитарно-творческой голубятне”, а деньги собирают в кружку - на пропитание и красивую жизнь. А по всему миру разносят сказки про “случайность”, “судьбу” и собственную “гениальность”, способную-де творить “чудеса”, деньги из воздуха делать.
И в конторы такие закрытые как «Институт международного рабочего движения Академии наук СССР» - в этом также можно не сомневаться - принимали сотрудников исключительно по великому блату. “Золотую” нашу либерально-космополитическую молодёжь, отпрысков богатых и знатных родителей, евреев по преимуществу, которые сами себя самонадеянно именовали (по Вульфу) не иначе как «знаменитые интеллектуалы 60-70-х годов», занимавшиеся-де «изучением общественного сознания Запада». Хорошее занятие для космополитов, не правда ли: жить и работать в России, но вечно Запад мусолить и изучать, и вечно на него молиться? И крайне во всех отношениях выгодное!
Потому, хотя бы, что жили они там все в этих псевдонаучных притонах очень даже вольготно и припеваючи: имели регулярные загранкомандировки в Европу и США за государственный счёт - для непосредственного “изучения”, так сказать, самого объекта исследования! - откуда мешками тряпьё привозили и им торговали потом; имели походы, горы и пляжи Сочинские всё лето, ежедневные кабаки и девочек, которым они беспрестанно дурили головы сказочками про самих себя, везунчиков, умников и красавчиков, трудившихся-де, не покладая рук, на какой-то страшно важной и нужной работе. Чтобы глупые девочки, значит, ошалев от услышанного, их, прохиндеев, крепче потом любили, всю страсть и жар души задарма отдавали им.
В действительности, они занимались самой настоящей “алхимией” в этих своих абсолютно “левых” конторах под громкой и почтительной вывеской «Академия наук СССР». Сиречь: окружающий их воздух превращали в “золото”, в немаленькие академические зарплаты и премии. От нечего делать читали модные книжки про милую сердцу Америку, тупо обсуждали их на учёных диспутах и симпозиумах, щеголяя друг перед другом заученными назубок чужими мыслями и цитатами. И под конец описывали весь тот околонаучный бред уже в собственных диссертациях и книгах. Только-то и всего! Ни планов тебе, ни отчётов о проделанной работе, которую с них, пустозвонов-гуманитариев, никто и не требовал никогда по причине её ненужности и никчёмности: хочешь - работай в меру своих амбиций, не хочешь - сиди и низ живота чеши, или то, что расположено ещё ниже. Коммунизм да и только! узаконенная лафа! научный притон для бездельников и идиотов! - что и доказывать-то не надо, что лежит на поверхности и на виду.
Ну кому, в самом деле, скажите честно и откровенно, была нужна вульфовская бредовая докторская диссертация “Американский театр 70-х годов и общественно-политическая реальность”, кроме него самого? Кто её знал тогда? и кто её теперь помнит? Какой вообще был прок от неё, абсолютно пустопорожней? и чего такого полезного она могла дать стране и народу?! Кто её когда изучал?!... Уже по одному названию только (по сути своей тождественному известному юмористическому «что такое ничего и как из него сделать что-то») можно с уверенностью сказать, что диссертация была написана исключительно для себя одного - не для общего пользования.
Поражает в приведённом автобиографическом отрывке и последняя фраза о том, что ему-де, Виталию Вульфу, «…никогда не бывает скучно, одиноко. Не понимаю даже разговоров об этом». Ещё бы ему понимать и скучать в одиночестве, если местом его последней работы, повторим это, были рестораны театральных санаториев и домов отдыха - притоны богемные, злачные места, где скуки не бывает по определению, где скучать никому не дадут. Там он и проводил всё своё основное “рабочее время”, там он, можно сказать, жил сытой и сладкой жизнью. Знаменитые актёры пахали годами на съёмках и сцене, вырывались на неделю в дом отдыха - нервы свои подлечить. А там их уже поджидали деляги вульфы с вопросиками и записной книжкой. Давай, мол, дружок, садись и рассказывай в красках про жизнь и работу, про всё; про интриги и склоки, главное: кто у вас там кого, в театре вашем вонючем, “сожрал”, подсидел, подставил, дерьмом с головы до ног окатил, помоями, - а я это всё запишу в подробностях и опубликую. Это же, мол, так интересно до жути - чужие разборки и дрязги! Народец наш тупорылый и пошлый только на них и клюёт.
Наберёт подобных сплетен мешок - и в Москву, в модный столичный журнальчик, где его с нетерпением поджидали такие же прохиндеи-редакторы и издатели. Так и жили они всю жизнь бабочками порхающими - пустые как барабан, но зато чрезвычайно оборотистые и сладкоголосые! Главной заботой которых было только пенки повсюду снимать, собирать “мёд” с чужих “пасек” и “ульев”...
Такие вот обитали в нашей чванливой и кичливой академической системе деятели, если клоуны не сказать или шуты гороховые. Так они там все сладко и привольно жили, о Боге не думая совсем, не печалясь о Вечном, незыблемом и нетленном. Работал гигантский псевдонаучный бесперебойный конвейер, если совсем прямо и коротко, служивший и годный, по сути, для одного только - для раскрутки и прославления имени очередного, извините за выражение, “гения”. Для предоставления ему высоких окладов, званий и должностей от партии и правительства, ну и всех тех социальных льгот, пособий и привилегий, которые шли в довесок. Это была хорошо отлаженная и узаконенная система закамуфлированного уничтожения страны, её интеллектуального и научного потенциала; система, которая, по меткому слову Поэта, «раздавая чины и награды всем бездарным пронырливым гадам, настоящих и неподкупных сводила в могилу»…
Приложение №9
Однажды Троцкий, находившийся под плотной опекой Сиона всё то время, пока жил и работал в России, в припадке ненависти летом 1917-го на одном из тайных еврейских сборищ заявил братьям-евреям буквально следующее:
“Мы должны превратить её в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что
