то же время Славу разговор заинтересовал, и теперь он хотел закончить его на месте.
— Ты, не смей больше с ней говорить! — возвратив контроль над собой, прошипел студент сквозь зубы, тыча пальцем в грудь Славы и, оттолкнув его от себя, быстрым шагом, на бег не переходя, направился в «Небуйную».
— С чего бы? — крикнул в след студенту Слава, но молодой человек шагал, держась за голову, и его уши были закрыты, из-за чего вопрос он не услышал. Ипполит знал, что если Слава прокричит в ответ, то он обязательно вернётся.
Слава усмехнулся и пошёл, присвистывая (чему его научил Интерн) к началу коридора.
— Ты мне так и не сказал, почему хочешь его оставить? — напомнил Интерн.
— А разве я говорил, что скажу?
— Нет.
— Вот ты и ответил на свой вопрос.
Слава казался разозлённым, чем скрывал расстройство, на том вопросы и закончились. В назначенном месте обнаружился столик медсестёр этажа, за которым сидели несколько девушек. Они наперебой говорили, но прекратили и вздрогнули, а одна негромко вскрикнула, когда Слава, выскочив из-за спины их подруги, сел перед столом на корточки, положив руки на стол, а на них голову.
— Девушка, здравствуйте. — мягко поприветствовал физик, расплывшись в улыбке. Он приготовил её за несколько шагов до прыжка, перед этим встряхнув головой, и выставив получившееся лицо на пробу Интерна.
— Почему вы не в кровати?
— Там ужасно скучно, я не могу уснуть. — сжав брови и предав своим губам горизонтальное положение, печально произнёс Слава.
— Возьмите и идите. — раздражённо сказал сидевшая в середине и протянула ему таблетку, которую взяла с полки за своей спиной — там стояли те же банки, что и в изоляторе, но по одному экземпляру каждая.
— Ну девушки, не прогоняйте. Настя, ты меня помнишь?
Взволнованно откинувшись на стул, медсестра не успела ответить, как за неё вступилась подруга:
— Дак это ты к ней приставал?
— Ты что, я ни к кому не приставал. — отодвигаясь от громкоголосой, сидевшей в центре девушки, отвечал Слава.
— Она нам всё рассказала, когда со слезами вернулась. — возмутилась вторая.
Их было трое: Настя молчала, сидела с правого края, подруги, из центра и слева, говорили слаженно по очереди.
— Всё?
— Да. — две ответили вместе.
— И про то, как сама со мной заигрывала, а я поверил этой… обольстительнице.
Слава с презрением оглядел Настю.
— Настя?
— Нет, он снова врёт. — всхлипывая, произнесла девушка, на её глазах выступили слёзы.
— Хвастаешься о больном человеке. — продолжил горевать Слава, жалостливо посмотрев на подруг.
— Ну и что это за очная ставка?
— Не слушайте его. А вы уходите! — вскрикнула расстроенная девушка, зная характер завистливых подруг-сплетниц, которые легко могли принять сторону того, чья историю покажется интересней, даже если это было неправда.
«В правде нет интереса, приукрашенное враньё — сказка для ушей.»
— Вы видите, как она кокетливо стесняется, а сама в меня глазами стреляет. — спохватился Слава, чувствуя неопределённость подруг, и показал на Настю пальцем, чтобы остальные повернулись к ней.
— Она к вам прямо приставала? Расскажите. — подруги, проследовав за пальцем и вернув взгляд на Славу, приняли его ложь.
Пересказывая историю, мужчина путал свои мечты, подсказки Интерна и строки книг, смешав их в роман о неразделённой платонической любви. Девушки, посмеиваясь, смотрели на Настю, но та вскоре заплакала и убежала.
«К Павлу Анатольевичу пойти может. » — волновался Слава.
— Девушки, я вам до интимного подробно рассказал…
— И такое было? — визжали слушательницы.
— Нет, но вспоминать больше не хочется. Давайте поиграем.
— Только не в бутылочку. — смутилась девушка из цента с надеждой на то, что мужчина поступит наоборот её слов.
— И для кого я только что распинался? Фу, нет, давайте гадать. Вы любите?
Ноги Славы затекли, и он, плавно встав, облокотился на стол, из-за чего девушке с краю пришлось придвинуться, чтобы иметь одинаковое расстояние с подругой до нового предмета их общего интереса.
Хотя романтические отношения с госпитализированными были запрещены, они продолжали питать надежду завести тот самый роман красавицы и чудовища, который после выписки должен будет превратиться в прекрасного принца.
— Не пробовала.
— И я. Но у нас для этого ничего нет.
— А мы на книгах или что-то может их заменить.
— Даже не знаю. У нас только… карты больных. — заглядывая под стол, виновато сказала центральная.
— И на них можно. Доставайте и лучше побольше. Так. Теперь вы придумывайте страницу и строку, можете и номер слова, а я выберу книжку.
На обложках было написано имя и номера палат, и Слава, придвинув стопку ближе к себе, начал перебрасывать «неподходящие» в образовавшуюся рядом кучу. Где-то в середине первой колонны, под нараставшее недовольство томившихся девушек, Слава нашёл карту Коли.
— Вы первая (центральной).
— Третья страница, третья строчка с начала, третье слово.
— С начала?
— Да, да, что там? — нетерпеливо перебирая руками. тараторила медсестра.
— Волнительность.
« Этого слова здесь нет. Да он пролистывает страницы!»
— Любопытно. Теперь я. Вторая страница, первая строчка, третье слово.
— Бездетность.
Девушки утихли и замолчали, Слава дочитывал карту.
— Может быть ещё раз? — предложил он.
— Нет. — отрезала девушка, которую нагадали бездетностью.
— Ты не расстраивайся. — взяв её за руку и заглянув в глаза, подбодрил Слава и положил карту в кучу.
— Нет, всё нормально.
— Хорошо посидели, правда? Меня даже в сон поклонило, спасибо. Увидимся!
Слава подмигнул центральной, у боковой поцеловал руку и, оставив девушек в недоумении, помахав рукой, убежал. Медсёстры заговорили о мужчине,
препираясь о том, «кому он достанется». А Слава, не встретив никого по дороге, уже подходил к «Небуйной».
— Успел прочитать? — обратился он к Интерну.
— Скучный он какой-то, да и предлога нормального я не смог найти, только зависимость и всё.
— А почему бы ей и не воспользоваться. — шурша в кармане таблетками, предложил Слава. — Если судить потому что мы знаем об остальных, вероятность того, что и у них такая же проблема переваливает за ноль. И с ним лучше разобраться побыстрее.
— Да, слишком резвый.
— Это точно.
— То есть по плану Клавдия?
— Ха-ха-ха. Даже затягивать не буду, сегодня, нет, нет, сейчас! — возвестил Слава с улыбкой, расползшейся до глаз так, что у их краёв выступили слёзы.
— Вот Клавдий удивится.
— Главное, чтобы не испугался. А то подумает, что раз я без него действовал, то могу быть против него. Ха-ха-ха.
— Может и его тоже? — сомневаясь, предложил Интерн.
— Не знаю… может.
— С Колей прямо сейчас?
— А ты что, против? — Слава резко остановился и, хотя Интерн был выше его на пару сантиметров, пригнулся, посмотрев тонкими полосками глаз снизу вверх, встав вплотную перед другом, тот улыбнулся.
— А разве я говорил об этом?
— Нет.
— Вот ты и ответил на свой вопрос.
— Как же я тебя люблю.
Слава услышал шорохи в коридоре, но обращать на них внимание ему не хотелось, он потрепал Интерна за щёку, что мужчине не нравилось, и на зло тот так же приложил руку к щеке впередистоящего. Оба одновременно остановились и, обнявшись, вошли в «Небуйную». В комнате все спали. Слава хотел подойти к Коле, но повернул к студенту. Пока мужчина развлекался с медсёстрами, а ему фарс доставлял гораздо больше удовольствия, чем девушкам, молодой человек придвинул кровать ближе к Лизавете, освободив место тем, что передвинул свою тумбу к стороне, граничащей с территорией Божков, и уснул, держа девушку за руку. Слава несколько минут со сморщенным от недовольства лицом смотрел на сцепленные, лежащие на тумбе руки, улыбнулся, взглянув на студента, а, повернувшись к девушке, замахнулся, но, выдыхая, опустил руку.
— Хватит паясничать. — недовольно шепнул ему Интерн.
Слава, показав ему ладонь, обозначая этим, что он помнит о цели, подошёл к Коле.
— Колька, вставай. — тормоша мужчину за руку, сбросив с него одеяло, над ухом шептал Слава.
— Что? Чего? — вскрикнул Коля, пытаясь оторвать тело от кровати, но мужчина зажал ему рот.
— Все спят, не кричи.
— Чего тебе? — надменно спросил Коля, когда Слава убрал руку.
— Сходи со мной в столовую.
— Зачем?
— На полдник.
— Он не скоро, дай поспать. — зевнув, отказался мужчина и начал натаскивать на себя одеяло.
— Ну, пожалуйста. Я у тебя уже просил прощения, и хочу подкрепить свои слова материально — отдам половину порции. — Слава не стал препятствовать отворачивающемуся от него Коле, но слова физика заставили того остановиться.
— Но полдник ещё не начался.
— Нам дадут сейчас. А повезёт, и когда по расписанию придёшь, сможешь ухватить. Пошли? — подзывая рукой к выходу, заманивал Слава.
— Уговорил. — снисходительно согласился Коля, вставая с кровати.
— Пошли, аккуратно.
Слава открыл дверь, поднял уголок губ, смотря на Интерна, и пропустил Колю вперёд. Разбрасываясь вопросами о деятельности Коли до попадания в госпиталь, о том, есть ли у него сопутствующие болезни, кроме потери памяти, а также, под предлогом близкого знакомства, о любимых фильмах и т. п., Слава довёл мужчину до столовой. Мгновениями он подбрасывал комплименты, что более склоняло к разговору Колю, который переменил своё отношение к бывшему изолированному на более снисходительное, но об искренней дружбе ещё не задумывался, на вопросы сначала отвечал односложно и к концу пути раскидисто.
Слава посадил мужчину за стол «Небуйной», а сам отправился к пункту выдачи, из которого, услышав голоса, высунулось недовольное женское лицо лет пятидесяти. Повар начала кричать Славе, когда между ними находилось метров десять, о том, что он «с другом» пришёл слишком рано и должен «убраться» из зала до «назначенного для всех времени». Слава ей не отвечал, а только улыбался, открывая ряд зубов, который смутили женщину тем, что в отличие от многих виденных ей в госпитале улыбок, эта была самая яркая и добрая, пока не подошёл к окну. Облокотившись на стол, на который выставляют блюда, а сейчас он был пуст, мужчина мягким тоном похвалил её «звучный, громящий стены голос», но он надеялся, что и его «тихий разгромит заставу её сердца». История было такова: Коля — очень близкий его друг, потерявший память; сейчас он считает себя ребёнком лет восьми, и Славе приходится ухаживать за ним; «а как я ему откажу, если он кушать просит? Он даже плакал! Вот только успокоил, и делать нечего, повёл к вам.». Женщина замялась, но Слава, добавив несколько комплиментов, подобных «Ну как? Я же вижу, что вы хотите ему помочь. Ваши глаза… вы же знаете, что глаза говорят всю правду о человеке, вот загляните в мои (он отодвинул веко и пододвинулся к женщине) видите, они полны горя и переживания за друга, а ваши говорят, что вы добрый, честный человек, никогда не отказывающий в помощи.». По-кошачьи умоляюще он бросил несколько взглядов, пару раз назвал её «девушка», после чего женщина всё-таки вынесла ему два подноса. В благодарность Слава послал ей воздушный поцелуй, и она скрылась за стеной. Проделав тоже, что и с напитком Геннадия, Слава растёр все имеющиеся в его карманах таблетки…
«Я насчитал 10 штук.»
…но, заметив, что Коля, обеспокоившись его застоем перед пустым окном, начал шевелится, чтобы встать, и, хотя с кухни доносилось лязганье
