Лисенок, уже поздно, ложись спать, как говорится утро вечера мудренее. – Филипп словно маленькую погладил меня по голове. Я отложила тетрадь и запрыгнула в кровать. – Смотрю, ты лучше себя чувствуешь!
– Угу! – кивнула я, натягивая до подбородка одеяло. Филипп явно был доволен, он кивнул и покинул комнату, а я, дождавшись, пока его шаги стихнут, снова вернулась к столу. Кто бы мог подумать, что мое занятие настолько затянет. Я поставила целью дорисовать и дописать тетрадь до конца. Вот только, наверное, слегка задремала, скорее всего, стул стоял не ровно, я ведь всегда на нем качалась и гнула ножки. Так или иначе следующее, что я услышала, был громкий хлопок, а, открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на полу.
Наступило утро, комната была ярко освещена солнцем, светящим в открытое нараспашку окно, занавешенное легким воздушным тюлем. Признаться, мне потребовалось время, чтобы перестроиться и понять, как прямиком из суровой зимы я попала в лето. А ведь это точно было лето, вряд ли бы зимой мы открывали нараспашку окно, и в комнате было бы так жарко и душно.
Отойдя от первого шока, я вскочила на ноги и бросилась к окну, чтобы убедиться, что мне все это не кажется.
«Не кажется!» – слащаво подтвердил знакомый голосок в моей голове.
– Опять ты... – пробормотала я, перегнувшись через подоконник. Внизу был знакомый двор, в тени кустов и деревьев кучковались люди. Я даже узнала нескольких соседок. – Что происходит?
«Ничего! Все в порядке!» – пропел голосок.
– Все в порядке? – раздался за моей спиной голос. Я резко дернулась, чуть не выпав из окна, и развернулась. – Я услышал шум, ты ударилась?
Знакомый голос заставил мое сердце болезненно сжаться в комочек. А когда я увидела перед собой отца – живого и невредимого, сердце подпрыгнуло аж к самому горлу. А ведь я знала, что отец не умер! Знала, что та реальность не настоящая, что это были происки магии рва.
Я замерла, не зная, что предпринять, а потом охнула и бросилась его обнимать. Наверное, не самая адекватная реакция, учитывая, что я чуть не повалила папу на пол, но я не могла радоваться возвращению к родному человеку.
Я разжала объятия и в замешательстве отступила назад. Что-то тут было не так... Если я вернулась, что случилось с друзьями, где Ян?
Но отец моей реакции будто не увидел. Только сейчас я заметила, что он какой-то отстраненный и подавленный. Улыбка явно давалась ему через силу.
– Ну как я тебе? Угадал с костюмом? Думаешь, ей понравится? – спросил отец, расставив руки в стороны. Костюм был обычный – черный и мрачный, словно папа собирался на похороны или только-только с них пришел. Выждав паузу, видимо, дав мне возможность что-то ответить, он все же добавил: – Презентация. Сегодня. Вечером. Помнишь?
– Презентация, – отозвалась я эхом.
– Так мне поменять костюм? – спросил папа.
И что вообще происходило? Куда я попала? Еще одна несуществующая реальность, о которой я ничего не помнила, которую не проживала? Хотя ничего удивительного, я принципиально не запоминала, когда у отца презентации. Впрочем... Нет, все-таки, где мои друзья? Кто мои друзья?
Я мотнула головой, внезапно осознав, что все повторяется. Как и зимой – воспоминания о волшебном мире начинают растворяться в сознании. Но ведь у меня была тетрадь! Я взглянула на стол, на котором царил небывалый порядок, и нахмурилась. Затем бросила взгляд на тумбочку и не обнаружила на ней злосчастной ненавистной вазы. Мелочь, но приятная.
– Нет-нет, костюм хороший... – ответила я, подходя к столу.
Ручку и набор цветных карандашей я нашла в первом же ящике. А тетрадь в ровной стопке других тетрадей – во второй. Абсолютный порядок – это точно не про меня.
– Эм... – я ткнула пальцем в окно и произнесла: – Я, видимо, перепутала даты.
– Не переживай, я постоянно это делаю, – махнул рукой папа и как-то тяжело и уныло вздохнул. – Дождаться не могу, когда это жуткое лето закончится... – а потом через силу наигранно улыбнулся.
– Значит, костюм точно подойдет? – уточнил он.
Было видно, что он переживал насчет костюма. Боялся, что не понравится маме? Да уж, на все презентации родители ходили при параде, подбор наряда к мероприятиям стало для обоих неким ритуалом.
– Подойдет, но... – я критично взглянула на отца. Не мне ему давать советы, пусть этим мама занимается, но нелюбовь к костюмам была у меня такая же сильная, как к отцовским презентациям. Пожалуй, единственный костюм, который мне нравился, был тот, что мы подарили ему с Филиппом пару лет назад – темно синий, из очень приятной ткани, с необычными отворотами, прямо-таки кричащими о современном стиле, белоснежной рубашкой и черным атласным галстуком. Это был наш первый совместный с братом подарок. – Ты же знаешь, костюмы – это не мое... Я бы надела тот, что мы с Филиппом тебе подарили, он ведь еще жив?
Я зацепила взглядом столик возле входа, где лежал телефон, и от которого тянулся провод подзарядки. Все кругом внезапно перестало меня интересовать, я как хищный зверь бросилась к гаджету. Я даже не заметила, как папа бесшумно покинул комнату.
Смартфон был цел, полностью заряжен и готов к работе. Запись на дисплее сообщила мне, что сейчас первый день августа. И год был знакомый – то самое лето. Я не перепрыгивала через полгода вперед, пропустила чуть больше недели, и это уже больше походило на правду. Значит, я вернулась из... А где я, собственно говоря, была?.. И что я хотела сделать до этого?
Я задумчиво оглядела комнату, уделив особое внимание письменному столу, где на безупречно чистой и пустой столешнице лежали тетрадка, пачка карандашей и ручка. Но зачем я их достала?
Я бы попыталась вспомнить, но поняла, что не помню. Абсолютно ничего! Впрочем, до того самого момента, как знакомый в голове голосок произнес:
«Правильно... Ничего не было!»
Но чего именно не было? Я напряглась и...
– Опять двадцать пять? – спросила я и, оставив телефон, подошла к столу. Сознание дало брешь и стало впускать через образовавшуюся дыру все прежние воспоминания, которые со мной не происходили – свечи, горящие во мраке, унылые протяжные песнопения церковного хора, застланный слезами взгляд, люди, утирающие платками глаза, открытый гроб в центре, в котором... – Филипп?
Я чуть не задохнулась от страха и схватилась за голову. Образы тут же исчезли, но от этого легче не стало.
«Прими это! – шепнул голос. – Случилось то, что должно было случиться!»
До этого умер отец, а теперь Филипп?..
– Нет... – прошептала я, опуская руки и оглядывая комнату. – Это тоже все ненастоящее. Неправда!
На этот раз осознание пришло быстрее. Голос что-то пискнул, явно решив оправдаться и попытаться меня убедить в обратном, но не успел и замолчал, словно сломанная пластинка. Воспоминания о волшебном мире вернулись, оставался главный вопрос – как вернуться мне?
Но может быть, стоило пустить все на самотек, чтобы не сделать хуже?
Я подошла к шкафу и, одевшись на скорую руку, пошла за отцом. Если Филипп умер, то упоминание этого дурацкого костюма, да еще фраза «он ведь еще жив?»
– Вот же блин, – пробормотала я и позвала: – Пап?
Не знаю, куда я попала, но реальность, как и предыдущая, казалась и вправду настоящей. Каждая мелочь была продумана до мелочей – твердые стены, мебель, дверь. Я до всего касалась, все чувствовала. А люди, с которыми я общалась?! Папа тоже был вполне реальным, а не призрачным, каким он уже являлся мне в моем сне на первом этапе Выбора.
Я засунула в задний карман джинсов телефон и вышла в коридор. Так как отец не отозвался, я сразу же направилась к их с мамой комнате и не ошиблась – он сидел на кровати, обнимая себя за плечи, и методично покачивался из стороны в сторону.
– Пап?! – снова позвала я, но отец не отреагировал на мой голос. Сделал вид, что не услышал, или вправду не услышал. Меня коснулась легкая паника, будто я сама стала призраком, и спешно обогнула кровать, на которой сидел отец, и... – Это еще что такое?
Возле ног у него стояла пузатая бутылка с золотистой жидкостью. Коньяк, виски, бренди?.. Издали я не могла сразу увидеть, но по запаху, который наполнял комнату, определила, что это алкоголь.
Папа вздрогнул и не без труда сфокусировал на мне взгляд. А потом ойкнул и попытался спрятать бутылку, затолкав ее под кровать ногой. Открытую бутылку...
Разумеется, она упала и покатилась, разливая содержимое. Я пораженно уставилась на отца. Он смотрел на меня с неким испугом, но по его захмелевшим глазам я поняла, он не сильно беспокоится насчет того, что напился за какие-то пять минут.
Я в потрясении уставилась на отца. Его глаза за столь короткое время изменились, помутнели. Человек, который никогда не пил, выдул полбутылки крепкого напитка. Папа что-то новое членораздельно пробормотал.
– Что происходит? – спросила я, стараясь сделать так, чтобы мой голос не звенел. Сложно было описать, какую эмоцию я испытала в этот момент, скорее всего, их была целая гамма. При этом то, что все кругом ненастоящее, совершенно мной не вспоминалось.
– Лэ... ли... с.. – выдал отец звуки и, икнув, боком рухнул на кровать.
Сначала стало очень жарко, потом холодно. Да мой отец в жизни алкоголя не пил, а тут... Я бухнулась на колени, чтобы поднять упавшую бутылку, как обнаружила под кроватью десяток подобных бутылок.
– Что за... – выдохнула я гневно.
– Ик, – подал голос папа.
«Чертов ров!» – подумала я. Придумал для меня две реальности – в одной отец мертв, а во второй он алкоголик... Ничего не скажешь.
– Просто зашибись, – я медленно выдохнула носом воздух и попыталась успокоиться.
Неожиданно раздавшийся пронзительный звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть. Отец захрапел.
– Прекрасно! – снова выдохнула я, собирая всю выдержку в кулак. Внезапно захотелось начать все рвать и метать, а еще сделать вид, что дома никого нет. Впрочем, вдоволь обзвонившись и, видимо, поняв, что открывать не собираются, посетитель начал барабанить в дверь.
Не иначе к нам ломились бандиты, ведь нормальный человек не станет стучать так сильно, что стены в квартире трясутся, а вот другой нормальный – вместо того чтобы вызвать полицию, вряд ли пойдет открывать дверь. Хм...
– Да ладно, какая разница, все равно все это фейк... – вспомнила я истину, придавшую мне смелости.
Но когда я распахнула дверь, увидев на пороге гостью, то чуть не потеряла сознание. Я вообще не трусиха... Ну, уж точно не была до знакомства с мадам Геллой. А тут передо мной предстала именно она – высокая, худая, злая женщина. Но не в мантии, а в строгом бордовом костюме, с длинными черными волосами, собранными в конский хвост, темными глазами (за квадратной оправой очков), грозно взирающими на все, что попадало в поле их зрения. Ко всему тонкие губы у гостьи были накрашены красной помадой.
– Почему не открыла сразу? – набросилась она на меня с претензией. А я, словно проглотившая язык, не могла ничего ответить. Даже голос ее. По телу пробежала дрожь, усилившись от осознания того, что эта женщина – моя родная тетка.
Впрочем, меня она вроде бы не узнала, презрительно глянула разок, оттолкнула в сторону и явно на правах хозяйки прошла в комнату родителей. Она словно знала куда идти, словно бывала у нас дома не первый раз... Что вообще происходило, как такое возможно?
«Так невозможно же!» – напомнила я себе и немного расслабилась,
