Магия сказочной страны

ветеринара!
Отношения брата с животными с самого детства были доверительно теплыми. Иначе сказать – брат не проходил мимо ни одной попавшей в беду зверушки, будь то щенок, котенок или даже кузнечик. А вот я подобрала на вокзале щенка, выросшего в большого пса Барбоса. И пусть он не был ранен, я все же помогла зверю, найдя для него дом.
Впрочем, в остальном мои положительные отношения с животными заканчивались, вспомнить хотя бы того же кота Ершика или комнатных рыбок... Кстати, а где кот?
Я огляделась, и не удивительно, что не увидела это пушистое недоразумение. Меня он на дух не переносил, наверняка где-то прятался. Частенько (всегда) я мечтала, чтобы он случайно выбежал за дверь и потерялся... И сложно передать словами, как сейчас мне стало за это стыдно.
– Ночь на дворе... – пробормотал брат, сделав еще более виноватый вид.
– Наверняка есть клиника, которая работает ночью! – с нажимом ответила я, а потом ахнула: – Конечно, помнишь, как-то ночью стало плохо Ершику, и папа его возил к врачу! Это вроде как... Нет, не вспомню название района, но, кажется, она на другом конце города... Подожди, где мой телефон?
Я заметалась по комнате, отыскивая телефон, но его нигде не было. Я смутно начала припоминать, что сотовый вроде как разбился о кафельный пол еще вчера в школе. Филипп словно прочел мои мысли и протянул свой смартфон. Я незамедлительно вбила в поисковике адрес круглосуточных клиник. Несколько высветились недалеко от нашего дома, но меня прямо-таки манило на окраину в другую часть, туда, где когда-то врач осматривал кота.
– Ну что там? – в нетерпении спросил Филипп.
– Вот, это он! – уверенно произнесла я, показывая брату расположение клиники на карте. Филипп нахмурился и присмотрелся к другим адресам.
– А поближе нет? – спросил он.
И почему я захотела поехать именно в ту клинику? Не потому ли, что на ее эмблеме красовался черный зверь, похожий на собаку или волка... оборотня? Возможно...
– Х-хорошо, – не совсем уверенно, но все же согласился брат. Повезло, ведь я думала, что долго придется его уговаривать.

Драгоценное время пришлось потратить и на то, чтобы объясниться перед враждебными женщинами. Не знаю, что уж такого страшного им сделала бедная несчастная птица, но настроены против нее они были капитально. Филипп, к счастью, занял мою сторону и был непреклонен. Тогда мама пустила в ход увещевания, что все дело в моей болезни, что я негативно влияю на брата.
– Психушка по ней плачет! – ввернула Аня и свои пять копеек.
И как же они сокрушались насчет денег, мол, бедствовать приходится, копить с трудом, а тут птица спутала все планы и лишила маму новой шубы.
– Это же окно менять придется! – схватилась за голову мама, а Аня не по-доброму покосилась на переноску, в которую несколько минут назад я положила полуживую птицу.
И вообще они обе были уверены в том, что ворон, врезавшийся в окно, жуткая примета. Пока птица не умерла в их квартире, от нее немедленно нужно избавиться. А то жди беды!
– Ну так не задерживайте нас! – не выдержав, я повысила голос. – В вас вообще что-то человеческое есть? Живое существо умирает, а вас только деньги да приметы какие-то волнуют. И ты-то ладно, всегда была жадной, – обратилась я к матери, – и боготворила одного Фила, меня к грязи примешивая, а ты... – я сверкнула взглядом на Аню, и та аж вжалась в спинку стула. На языке крутилось оскорбление, но я не стала уподобляться женщинам, снова вернувшись к маме: – Я знаю, что тебе не родная, но так как ты ведешь себя со мной все годы, всячески унижая, низко и гадко, прощай, мам, больше я не стану причинять тебе неудобств, а поеду к родной матери.
Наверное, впервые за все время мама не нашла что ответить. Она открыла рот и пораженно захлопала ресницами, а я подняла переноску и зашагала к выходу.
Я боялась, что Филипп не пойдет за мной, ведь возвращаться сюда я больше не собиралась. Ничего, большая девочка, как-никак уже семнадцать лет исполнилось, да и реальность не моя. Не пропаду!
– Алиса, не беги так, – попросил брат, чуть ли не скатываясь за мной с лестницы. Мы прошли к его машине и молча сели внутрь. Я разместила телефон на магнитной подставке, навигатор проложил маршрут. Внутренний голосок тихонечко подсказывал, что мы можем не успеть в такую даль, да еще по снегу в разгар метели, что лучше всего выбрать ближайшую клинику, но я была непоколебима, словно зная, что только в этой клинике птице помогут. И мы успеем. Должны успеть, ведь брат превосходный водитель!

Ехали молча. К сожалению, Филипп не разгонялся и выглядел за рулем не только неуверенным и сосредоточенным, но и каким-то подавленным. Было видно, что он порывается что-то сказать и, наконец, брат не выдержал:
– Откуда ты узнала, что не родная маме?..
– Какая разница, узнала и узнала, – буркнула я, глядя в окно на сменяющиеся за окном пейзажи.
– Та женщина, которую ты рисовала... – Филипп мотнул головой на мою куртку, под которой пряталась тетрадка, прихваченная из дома. – Я ее узнал, она приходила недавно. Говорила весьма странные вещи. Требовала с тобой повидаться. Она ведь и есть твоя родная мать, да?
Брат испытующе взглянул на меня в зеркальце. Не поднимая глаз, я кивнула, а потом прокрутила в голове сказанную до этого братом фразу и резко к нему повернулась:
– Когда приходила?
– Несколько месяцев назад... – произнес Филипп, продолжая наблюдать за моей реакцией через зеркальце. – А до этого я видел ее с отцом, запомнил ее, потому что они сильно ругались. Это было где-то за неделю до его гибели, но, возможно, они виделись еще раньше... Как думаешь, зачем?
– Какие странные вещи она говорила? – спросила я, но брат пожал плечами и вернул все свое внимание к дороге. Я ждала, что он ответит, но Филипп молчал.
Путь продолжили опять же в молчании, каждый думающий о своем. Не знаю, какие мысли одолевали брата, но я не могла думать не о чем, кроме того, в какие сети попала, словно паук сплел паутину специально для меня. Три совершенно разные реальности, и во всех них вроде бы знакомые, но в то же время чужие для меня люди. Но разве такое возможно?.. Спросила я себя, после того, как прыгнула с крыши домика в лесу и угодила в волшебный мир.

– Приехали! – прервал молчание Филипп. Он раздраженно стукнул по рулю, а я взглянула через лобовое стекло и увидела выросшую перед машиной каменную стену. Брат запаниковал, словно не знал, как выехать обратно из тупика, куда мы угодили.
– Нам нужен соседний переулок, – заметила я.
– Это и вправду странно! – воскликнул он, снова ударив руками по рулю. – Ну не могла птица врезаться в окно и сделать в нем дыру! Трещину, возможно, но целиком пробить... – он повернулся ко мне.
– На что ты намекаешь? – прищурилась я. – Думаешь, это я сделала? Просверлила в окне дыру, нашла птицу и изранила ее. Ради чего?
– Это ты мне скажи! – воскликнул брат, и его фраза явно дала понять, что он и вправду считает, что все это сделала я. – Послушай, твоя болезнь... – мягко начал он.
– Да пошел ты! – не выдержала я.
Вообще-то я не собиралась злиться, тем более на Филиппа, но я не смогла сдержаться. Мало того, что единственный человек на свете, который всегда меня поддерживал, выступил против меня. О какой болезни вообще могла идти речь?
Я с неприятным треском выдернула телефон, толкнула дверь и неуклюже выбралась прямо в сугроб. При этом не только не уронила переноску, но и умудрилась сохранять ее в одном положении.
– Алиса! – крикнул брат, когда я зашагала по темному переулку обратно на дорогу. Поворачиваться не хотелось, просто уйти и никогда его больше не видеть. Впрочем, единственный вопрос еще оставался без ответа, и я побежала обратно. – Извини я... – начал было Филипп.
– Мы с тобой родные или нет? – спросила я. – Только говори честно!
Данный вопрос заставил брата смутиться. Он не готов был ответить ни «да», ни «нет», а это могло значить только то – верный последний вариант.
– Это совсем не важно! – крикнул Филипп, когда я снова зашагала прочь.

Не знаю, зачем я вообще решила позвонить Наде. Каким-то чудом в телефоне брата (а я довольно поздно вспомнила, что забрала его телефон) оказался номер моей подруги. Ночь, зима, другой конец города... Раньше Надя бы даже на звонок не ответила, но через пару гудков я услышала ее встревоженный голос, ставший еще более встревоженным, когда она услышала мой голос. И без лишних вопросов подруга сообщила, что сейчас приедет, и мы договорились встретиться возле клиники. О том, как Надя будет добираться, меня в данный момент не волновало. И кто спрашивается из нас двоих эгоистка?!
Мои отношения с Надей давно вошли в некую привычку. Нет, мы были подругами, причем хорошими, но никогда мои интересы не ставились выше Надиных. Когда наши желания совпадали – мы становились лучшими союзниками, а когда нет... В общем, я старалась подстраиваться, наверное, проявляла слабость, но не мыслила себя без Нади и нашей дружбы.
К тому же вечно дружить мы все равно не смогли бы. После окончания школы наши дорожки неминуемо разошлись бы, ведь мы были из разных миров (волшебный тут не при чем). Подруга из богатой семьи, моя тоже не бедная, но я не могла по щелчку пальца взять и улететь в Париж, а Надя могла. Или приобрести, например, вещь, о которой мечтала. На нее мне нужно было копить, а Надя спокойно распоряжалась отцовской кредиткой.
Главной мечтой подруги было уехать за границу и жить там. После окончания школы она и собиралась это сделать, а я... Я даже не знала, кем хочу стать, что хочу делать... Ну, до того, как попала в волшебный мир, влюбилась, завела друзей, врагов и в данный момент зависла где-то в одной из параллельных реальностей. И произошло это именно в тот момент, когда я, как птица феникс, возрождающаяся из пепла, стала строить планы, убедившись в том, что моя жизнь не такая уж и скучная.
Я злилась, но не могла понять, на что или кого именно. Наверное, я злилась просто – на вселенную. Насколько она огромная, что включает в себя не только привычный мир, где живут обычные люди – маглы, как назвала бы их Джоан Роулинг.

Вход в клинику я нашла не сразу. Никакой таблички или опознавательных знаков, я бегала вокруг дома, пока не предположила, что мне нужно в неприглядную обшарпанную деревянную дверь, ведущую в подвал. На ней-то я в итоге и заметила название клиники и часы работы.
Свет горел, я поискала кнопку звонка, но его не оказалось. Рейтинг о клинике в моих глазах заметно упал, но ведь уходить было глупо. Более того, я стремительно замерзала и волновалась за птицу.
Я вытянула руку и пару раз стукнула по двери. И только после этого подумала, что, наверное, лучше было бы подождать Надю. Но, как известно, хорошие мысли приходят с запозданием. С другой стороны двери послышались шаги, она открылась, и в проходе оказался круглолицый улыбчивый пожилой дядька в белом медицинском халате. Кажется, он ничуть не был удивлен столь позднему посещению и, даже не взглянув на меня, наклонился и обратился к переноске:
– Ути-пути, а кто это там у нас?
Затем доктор ловко забрал переноску из моих рук и бережно (словно хрустальную вазу) понес в клинику. Темный коридор с торчащими из потолка проводами, свисающей паутиной и отколупливающейся штукатуркой навели меня на мысль, что это вовсе не ветклиника, а какой-то притон, из