хорошую зарплату трудиться. Нет, с таким паразитическим настроением он не протянет долго - у разбитого корыта окажется: это как пить дать. Сам плюхнется туда - и потащит за собой семью, жену и дочку...»
«Таким мудакам тоскливым лишь в министерствах место - в любых. Там они сидят в тепле и комфорте до пенсии, важные и сытые как индюки, и тупые и бездушные как сибирские валенки. Перекладывают бумажки со стола на стол, не читая, пустые разговоры разговаривают по телефону, секретарш в перерывах трахают от скуки - и собой гордятся-любуются: какие они есть молодцы, какие красавцы писаные и умники вдобавок, как их все любят и ценят!... Да-а-а, там хорошо у них, спору нет; там рай настоящий, земной! Клондайк, Эльдорадо!... Но только чтобы туда попасть - мохнатая лапа нужна, крутые и важные родители. А у него таких нет, и не будет уже. Так что участь его печальна, как ни крути, - тут и к гадалке ходить не надо. Попадёт он с такой психологией и отношением к жизни в чуднушку после того, как наш Филиал закроют…»
14
Месяц целый я в первой комнате сидел - от Воронина прятался, или чуть больше: точно уже не помню. Прятался потому, что органически уже не мог терпеть этого прилипчивого “индюка” рядом. Слышал только через стеклянную перегородку, как он по второй комнате туда-сюда подолгу ходил в одиночестве, сопел и кряхтел от скуки и недовольства, как с Кириллом иногда беседовал, который его посещал, справлялся о настроении и самочувствии.
А потом я вернулся назад, во вторую комнату в конце июня или начале июля. И не потому, что помирился с Сашкой - какой там! А потому что он уволился от нас, поняв, что в Филиале ему больше уже ловить и ждать нечего: дело идёт к концу, к закрытию. И тогда он устроился работать в НПО им. Лавочкина, что территориально находится в Химках. Там у него, как и у меня тоже, было много знакомых по совместной работе по Фобосу и по Марсу в 80-х годах. Наш Филиал тогда с ними плотно работал… Вот Воронин и ушёл туда: там в 90-е годы платили хорошие деньги сотрудникам из-за того, что заключили выгодные контракты с американцами, с NASA.
Воронин ушёл, и я несказанно обрадовался его уходу, что больше никогда не буду видеть тоскливую рожу его, мне глубоко противную, которая меня надолго из себя выводила. Я был и остаюсь человеком очень податливым и чувствительным, с “тонкой и нежной кожей”; человеком, легко подверженным негативным влияниям со стороны, всяким житейским нападкам и встряскам. И при этом при всём зла я ему никогда не желал: просто постарался забыть про него, вычеркнуть человека из памяти, из сознания. После чего я с головой и душою чистой погрузился в работу опять, которой занимался успешно и плодотворно до начала 2000-х годов, когда наш Филиал закрыли…
15
Но это было уже потом: я в данном случае забежал далеко вперёд и пропустил одно важное для данного повествования событие.
Так вот, через год после Сашкиного увольнения, летом 1995-го, ко мне в комнату зашёл взволнованный Кирилл и предложил с ним выйти покурить в коридоре. Я отставил работу и вышел с ним, остановился у окна на лестничной клетке, полез за сигаретой. И как только я её запалил, Кирилл сообщил мне сногсшибательную новость:
- Представляешь, мне вчера вечером Воронин по телефону звонил в расстроенных чувствах: несчастие у него, бедолаги!
- Какое?! - удивился я.
- Он, как выяснилось, с Химок уволился неделю назад, и теперь сидит без работы и без куска хлеба.
- А чего он из Химик-то ушёл, не понял: там, вроде бы, хорошо сейчас платят?
- Да говорит, что коллектив там дрянной, в который он так и не смог вписаться, не завёл себе там ни друзей, ни товарищей. Потом, дисциплина там у них будь здоров какая - как в старые советские времена. Работают от звонка до звонка люди, за опоздания рублём их наказывают, и здорово. Деньги большие, словом, им там не просто так платят, не за красивые глазки - работу спрашивают и порядок. Там без дела не посидишь, как у нас. Да и дорога туда не ближняя.
- Да, до Химок доехать проблема, - подтвердил я. - Он же ведь где-то в Кунцево живёт, насколько я знаю. А от Кунцево до Химок часа три выйдет в один конец: и на Метро надо будет проехать с двумя пересадками, и на нескольких автобусах, которые ждать замучаешься. Химки - это ж Подмосковье. А городской транспорт в последнее время так плохо ходит: не дождёшься его. Да и проездные билеты дорогие стали: на одной дороге разоришься.
- Да, да, правильно всё говоришь, - закивал головой Кирилл в знак согласия. - Вот он и ушёл оттуда, и захотел устроиться в КБ «Салют» по соседству с нами (КБ «Салют», напомню читателям, - было головным предприятием завода им. Хруничева, где собирали «Протоны»; КБ «Салют» - это как бы была голова, а завод им. Хруничева - руки некогда единого ракетно-космического комплекса).
- Хорошо, - сказал я. - До «Салюта» ему удобно будет добираться. Как и до Филиала раньше.
- Хорошо-то хорошо, - да только ничего хорошего, - нахмурился мой начальник. - Его не взяли туда. Пообещали, обнадёжили - и не взяли. И он теперь сидит без работы и без копейки денег.
- А чего не взяли-то? - удивился я, пытаясь понять причину случившегося. - Выпускник МВТУ, да ещё и с богатым стажем работы в космической отрасли. У них там что, таких специалистов полно что ли?
- Да не в этом дело, - начал быстро пояснять мне Кирилл, понизив голос до шёпота. - У них там на «Салюте» евреи всем заправляют. Их там немерено и несчитано. А они же ушлые - устроили Сашке настоящий допрос с пристрастием: где раньше работал и у кого. Ну он им по простоте душевной всё и рассказал: что до Химок работал на Филиале около 15-ти лет, отдел назвал и бывшего начальника своего, Красного Илью Ефимыча. Евреи всё выслушали, переглянулись между собой - и отправили Сашку домой: подумать и потом позвонить пообещали. А сами связались с Красновым, своим соплеменником, как мне передали по секрету мужики из 22-го отдела, и начали у него про Воронина информацию собирать. А тот им такого наговорил, что у звонивших волосы дыбом встали… Ну они и послали Воронина куда подальше, и он теперь без работы сидит, бедолага, сосёт лапу и с ума сходит. Он и так-то парень не крепкого душевного состояния был, а теперь и вовсе раскис как ребёнок. Запьёт ещё с горя или вообще удавится, не дай Бог. Боюсь за него, прямо… Слушай, Саш, помоги ему устроиться куда-нибудь: у тебя же много знакомых в Москве, и разных. Брат у тебя бизнесмен. И крутой, как я слышал: большими делами ворочает.
- Извините, Кирилл Павлович, - резко отрезал я, - но устраивать Воронина на работу - дело самое что ни наесть пустое и неблагодарное из всех, которые я знаю. Он же нарцисс и нытик законченный, гордец и упрямец. Самого себя в категорию “сверхмерных страдальцев” определил - и теперь ходит и любуется собой как индюк, да ещё и хочет, чтобы его все выслушивали и жалели, по головке гладили, говорили ему хорошие слова. «Общество порядочных людей» мечтает организовать на полном серьёзе, представляете?! - где хочет стать председателем. Нормально это, да?! От скромности не умрёт малый. Ему, как Яшке-артиллеристу из «Свадьбы в Малиновке», такую работу надо, где б поменьше работать, где будут девки ядрёные и похотливые стаями вокруг него кружиться. А он бы там ходил как молодой петушок в курятнике - и всех бы по очереди натягивал. Это и была бы его главная работа… Но сейчас таких халявных мест, на “малины” больше похожих, уже нет в стране: советские времена прошли с их левыми конторами и заработками - и назад уже не вернутся. И мечтателей-чистоплюев, как наш Санёк, никто подле себя держать и кормить не станет. Новая жизнь началась, Кирилл Павлович, деловая, свободная и демократическая! В неё встраиваться надо, что есть силы вгрызаться, как шахтёры вгрызаются в новый угольный пласт. Иного пути нет - и, повторю, не будет... А для этого надо поменять психологию прежде всего, отношение к жизни и окружающим; после чего надо начать крутиться юлой - забыть про амбиции, гонор, про МВТУ-шный диплом и высшее образование, про работу бывшую, престижную, про белые халаты и воротнички. Про всё, короче, чтобы с нуля жизнь начать, с чистого листа. Понимаете?! Воронин же, насколько я его понял и изучил, на это категорически не способен, в принципе. Мыслями и настроениями он весь в сладком прошлом, откуда возвращаться не хочет. Хоть ты его убей!… Таким чудакам в «Газпроме» или «Роснефти» место, в Кабинете министров или Администрации президента, где подобные “хомячки” до сих пор ещё обитают и множатся, детки и внуки бывших партийных бонз. Но туда я устроить его не могу: у меня нет таких крутых связей и возможностей. Извините…
На том наш разговор и закончился, по сути и не начавшись даже…
16
Последний раз про Воронина я случайный завёл разговор в конце 90-х годов. Меня тогда натаскивали на какую-то крутую руководящую должность наши престарелые и обессилившие начальники, готовили себе смену. Кого из меня хотели сделать? - не знаю, не стану врать. Я не сильно-то интересовался этим, твёрдо и окончательно определив для себя своё будущее, связанное исключительно с литературой - не с загнивающим космосом, давно изжившим себя. Но то, что меня куда-то готовили, - знаю точно. Мне про то по секрету и зам. директора по режиму рассказывал, налаживая со мной дружбу на всякий случай, и начальник первого отдела, бывший чекист. А уж они-то не станут врать: все новости предприятия они узнавали первыми. Да и здороваться со мной вдруг стали такие люди на улице и в коридоре все последние годы службы, наши филиальские тузы, которые раньше меня в упор не видели.
Я часто бывал на совещаниях у руководства последние несколько лет, и вот на одном из таких совещаний я сидел рядом с начальником 22-го отдела Белым Виктором Васильевичем, бывшим полковником ПВО и замечательным человеком. Ну и во время перерыва я возьми и спроси его от нечего делать:
- Виктор Васильевич, а Вы про судьбу Воронина ничего не слышали, не знаете, где он теперь? Он же в вашем отделе проработал много лет, наверняка до сих пор с кем-то общается, перезванивается. Ведь он - прилипчивый парень, насколько я знаю, и очень любит ныть, на всё и всех жаловаться.
- Не знаю, Саш, с кем он общается, и знать не хочу, - коротко и холодно ответил мне Белый. - Со мной он не общается точно. Он от нас давно ушёл - и слава Богу, как говорится. Толку от него было чуть. Я не высокого мнения о нём остался - и как о специалисте, и как о человеке.
Больше сосед мой ничего не сказал, а я и не спрашивал. С тех пор я про Воронина не слышал вообще ничего и ни от кого, не знаю, как у него с семьёй и с работой сложилось. Уверен только, что ничего хорошего в жизни его не происходит теперь. Таким бездельникам и чистоплюям во все времена тяжело живётся, если они с золотой ложкой во рту не родились только. А Сашка, увы, не родился. Некому его по жизни опекать и вести как того телёнка. Самостоятельно же ходить и цели ставить он в принципе не способен: ему непременно нужен вожак, проводник, тот же сталкер… В советское время ему повезло: попал человек в нужную струю, в блатное место, где за него коммунисты думали из Политбюро, решали его вопросы… А теперь поменялась жизнь - и резко! - и везение его закончилось… И покатился он по наклонной со свистом, скорее всего, “сверхмерный” нытик-страдалец.
