психически-неуравновешенного бунтаря начальство решило Голубовского пересадить от греха и беды подальше - в свою четвёртую комнату его взял Кирилл, где одни старики сидели. Там склоки и дебоши прекратились сразу. Со старыми, заслуженными еврейками, Шипиловой и Яшкиной, Димке было тяжело совладать: они брехать и отпор давать самозванцам хорошо умели. Однако покоя и тишины даже и после этого в секторе баллистики не прибавилось. Больной на всю голову Димка стал требовать чуть ли ни ежемесячно повысить себе оклад: с его-то “знаниями и способностями” ему, видите ли, было тягостно сидеть на мизерной ставке…
7
Чем бы эти его вызывающе-наглые требования кончились? - Бог весть. Но в этот момент в 11-м отделе как раз и началась перестройка: в соседнем секторе появился новый молодой начальник - Володька Климов. К нему-то Голубовский и подкатил ужом: возьми, мол, Володь меня к себе - не прогадаешь. Я, мол, выпускник МВТУ, отличником там был (это сказки на ночь, скорее всего), в программировании большой дока, все современные языки знаю. Такие программы буду тебе писать - закачаешься! С этим у тебя проблем не будет!
Климов был новичком в Филиале, людей не знал ещё, не успел узнать - доверился Димкиным красочным байкам. Ну и взял его к себе, такого-то говорливого, грамотного и “талантливого”, на должность руководителя группы с окладов в 200 рублей, плюс ежемесячная премия… Если теперь вспомнить, что у Кирилла Димка получал 150 рублей как молодой специалист, - то вместе с премиями у него выходило первое время около 200-т рублей ежемесячно. А тут, на новом месте работы, у него стало выходить аж 270-280 рублей. В деньгах он значительно выиграл, и чуть-чуть успокоился после этого, перед нами, сослуживцами, возгордился.
Володьку Климова можно было понять: он хотел, мечтал создать в перспективе крепкий профессиональный коллектив из молодых и талантливых сотрудников, техников и инженеров; коллектив, способный решать любые научно-исследовательские задачи. Любые!... Но только сделать ему этого так и не удалось в итоге: Щепин с Голубовским, на которых он сделал ставку, оказались большими прохвостами. Им наука и даром была не нужна, как потом выяснилось. Оба любили себя в науке - и большие деньги.
Про Щепина было подробно написано в первом рассказе: куда его занесла нелёгкая в перестройку. Теперь, что касается Голубовского, - то у него буквально с первого месяца начались проблемы на новом рабочем месте. И опять с окружавшими его сотрудниками, которые ему категорически не нравились, ну хоть убей.
В соседнем секторе после ухода специалистов и впрямь осталось одно “дерьмо”, “человеческий мусор” или блатота, ничего не знающая и не умеющая, не желающая ничего знать и уметь. Кто хоть что-то там из себя представлял в инженерном плане, - ушли на Калужскую… Вот с такими-то бездарями “небожитель”-Димка и должен был проводить теперь все рабочие дни. Понятно, что он закипал там по малейшему поводу и кидался на всех с кулаками. А куда его было сажать? - непонятно. Комнаты в соседнем секторе были переполнены после перестановок, пересадок и уплотнения…
А где-то через год начались у Голубовского проблемы и иного плана, карьерного: всего на год только его терпения и спокойствия и хватило. А потом он начал Климова претензиями доставать по поводу повышения оклада.
- Володь, - говорил он ему в коридоре, когда они оставались одни. - Потолковать с тобою хочу по личному вопросу. Я вот целый год уже работаю руководителем группы. Так? Так! Стараюсь, помогаю всем как могу, пишу сервисные программы. Претензии ко мне есть? Нету! Тогда почему у меня оклад всего 200 рублей, а у Сашки Щепина - 220-ть. Непонятно! Должность у нас с ним одна, и объём работы одинаковый. Но только он почему-то получает ежемесячно на 20-ть рублей больше. А вместе с премиями если считать - то и на все 50-т. Несправедливо это. Согласись?!
- Дим, - отвечал Голубовскому Климов как можно спокойнее. - Щепин Александр Сергеевич в аспирантуре учится, диссертацию защищать потом собирается: она уже наполовину готова, как он мне рассказывает. За эти старания он и получает больше тебя. Поэтому всё справедливо. Поступай в аспирантуру: хоть в МВТУ, хоть к нам, - и я тебе сразу оклад подниму. Обещаю.
- Да на хрена мне эта аспирантура сдалась?! - немедленно реагировал Голубовский повышенным тоном. - Английский там изучать надо будет с философией целый год, а потом начинать перед научным руководителем кланяться и унижаться. Без аспирантуры и диссертации я что, не человек?!
- Да не в этом дело, Дим, не в этом, - как мог успокаивал его молодой начальник. - Просто система у нас такая, понимаешь, которую я не в силах изменить, под которую всем, и тебе - в том числе, надо прилаживаться и подстраиваться.
- Да не хочу и не буду я ни под кого подстраиваться! - взрывался негодованием Голубовский. - Ещё чего! Много чести всяким мудакам будет! Знаешь, как в какой-то песне поётся: «не стоит прогибаться под изменчивый мiр. Пусть лучше он прогнётся под нас!» Я с автором этих слов целиком и полностью согласен, что так и надобно жить. И я так именно жить и буду!
- Ну, тогда у нас с тобой ничего не получится, извини. И разговор наш напрасен…
После этого оба расходились по своим местам, недовольные друг другом…
8
Понятно, что желание Голубовского о повышении оклада Климов вскорости обсудил со Щепиным, своей правой рукой на службе, спросил его мнения и совета.
- Да он ох…ел уже, этот Дмитрий Юрьевич! - взрывался гневом Щепин. - Работает у нас в институте три года всего, только-только молодым специалистом быть перестал. А уже оклад ему подавай максимальный, как у старшего научного сотрудника! За что?! Он у нас не делает ни х…ра, Володь! - мудила грешный! Порожняк гоняет изо дня в день, имитирует бурную деятельность, скотина! Пишет какие-то сервисные программы сраные, которыми у нас никто не пользуется, которые даром никому не нужны! Абсолютно! А ему оклад за них повышай, со мной по деньгам сравнивай! Я в аспирантуре корячусь, света белого не вижу уже несколько лет. А этому мудаку без напряга всё подавай. Да х…р он чего получит! Только через мой труп - и через моё увольнение…
Ошалевший Володька Климов, оказавшийся как бы между двух огней, уходил к себе в расстроенных чувствах, понимая прекрасно, что Голубовского надобно посылать с его наглыми требованием. Но как тогда с ним работать дальше? - вопрос! И получится ли у них дальше мир и согласие на службе…
9
Мир и согласие покинули сектор стабилизации с тех самых пор. Потому что Голубовский был из тех твердолобых и мстительных мужиков, кому было лучше уступить и сдаться, чем долго и упорно объяснять, почему он чего-то там не достоин, или почему проиграть должен… Между ним и Климовым со Щепиным началась взаимная вражда, которая месяц от месяца всё увеличивалась и углублялась. Под конец эти люди уже с трудом переносили друг друга, и даже здоровались сквозь зубы и двумя пальцами. После чего быстро разбегались прочь, каждый по своим комнатам.
Именно в этот момент я и пришёл работать в Филиал: вся эта история проходила перед моими глазами. Голубовский нещадно материл в курилках Вовку с Сашкой, двух “прожжённых жуков”. Те не лестно отзывались о нём и его способностях при разговорах, утверждали, что они мифические, дутые, а сам Димка - мудило и пустозвон...
И опять в расклад вмешалась Судьба, пока что к Голубовскому благоволившая. В конце 1980-х годов был памятный запуск советского спутника на планету Марс, который окончился трагически: спутник был навечно потерян в просторах Космоса из-за сбоев в системе ориентации. А поскольку за ориентацию отвечал непосредственно наш Филиал, разрабатывавший системы управления для марсианской экспедиции, - то в правительстве Горбачёва пошли разговоры Филиал разогнать к чертям (которые так разговорами и остались в итоге). Но многие филиальские ушлые деятели тогда сильно перетрухали! И побежали в главное здание на Калужскую со всех ног - те, разумеется, кого туда брали.
Одним из первых перебежал в НИИАП начальник 15-го отдела, как сейчас помню. Сам перебежал, да ещё и прихватил с собой Лёшку Самсонова, талантливого системного программиста, с кем он ещё с института дружил. В 15-ый отдел после этого назначили нового начальника, из своих, а вот Лёшкино место оказалось вакантным. А оно стоило 240 рублей ежемесячно. Солидный по тем временам куш! Кто жил и работал в СССР - знает! За него-то пронырливый маньяк-Голубовский и решил побороться.
Быстро составив план действий, он побежал однажды на рандеву к Щёголеву и попросил того помочь ему перейти в 15-ый отдел на освободившееся место системщика. Плакаться стал, паразит хитрожопый, что Климов его не любит, не ценит, не продвигает по службе, что работать-де с ним тяжело морально. Да и не лежит у него, Голубовского, душа к теоретическим вопросам космонавтики - к вычислительной технике больше лежит, к программированию. А в 15-м отделе он будет исключительно одними машинами занят, что он любит больше всего, что лучше всех знает и понимает.
Щёголев подумал-подумал - и согласился любимца своего отпустить. И даже заявил под конец, что, мол, потрудись там пока, Дмитрий Юрьевич, наберись опыта, проверь себя, успокойся; а потом поглядим, как наша с тобой жизнь сложится… Словно бы чувствовал старый и мудрый еврей, что Голубовский и там не задержится долго, и они ещё встретятся и поработают вместе…
10
Так вот и оказался Димка в новом отделе в конце 80-х, на должности системного программиста с окладом в 240 рублей. Этим он обошёл конкурента-Щепина, защитившего к тому времени диссертацию, аж на 20-ник. А вместе с премиями - так и вовсе на 50-т рублей! Прилично он единокровного брата-еврея по носу щёлкнул, кукиш ему показал - пусть и мысленно только!... Понятно, что новоиспечённому кандидату технических наук Сашке сильно это всё не понравилось. И это - мягко сказано. В курилке он рвал и метал, как сатана ярился, сыпал на голову дельца и ловкача-Голубовского самые страшные метафоры и проклятия…
А сам Голубовский, меж тем, переходу не сильно обрадовался. Потому что пришёл он фактически на пепелище, перешёл в сектор, находившийся на грани закрытия, в котором даже и начальника в тот момент уже не было. Точнее, формально он был, ещё числился на предприятии, держал у нас трудовую книжку, - но уже полгода как не появлялся на службе, взяв академический отпуск. Испугавшись закрытия Филиала, он нашёл себе какое-то левое место работы в коммерции и зашибал там большую деньгу. И по слухам, возвращаться на Фили не собирался, не чувствуя для себя перспективы.
Перспективы же 15-го отдела были и впрямь туманные и безрадостные. Этот отдел обслуживал вычислительные машины, как уже говорилось, на которых гонял программы наш теоретический 11-ый отдел. Состоял он, 15-ый, из двух секторов, что располагались на двух этажах института. Сектор, куда перешёл Голубовский, занимал два больших зала на 2-м этаже. В этих залах стояли огромная старушка-БЭСМ, разработанная ещё в далёкие 50-е годы, и современная ЕС-ка, компактная, но мощная ЭВМ, - стояли машины, словом, на которых мы, молодые теоретики, отлаживали научно-исследовательские программы полётов - “черновики” бортовых программ. Сами же
