вместо шины была прибинтована палка. Неподалёку от него раненый советский унтер-офицер (прим.: Майер имел в виду сержанта или старшину), лишившийся оружия, бросал в нас камни, пока его не застрелили. Иваны сражались как дикари — и гибли как дикари. Не дай тебе Бог, увидеть это безумие...
Но наши солдаты — настоящие герои. Утром, когда начался бой, я занял стрелковую ячейку на фланге нашего взвода. Вдруг я услышал у себя за спиной:
— Герр лейтенант, ваш завтрак.
Я обернулся и не поверил глазам. Мой связной, ефрейтор Дальке, работавший до войны управляющим в магазине, подполз ко мне под обстрелом и принес бутерброды на подносе. Они были украшены петрушкой и прикрыты бумажной салфеткой!
— Ты безумец! — воскликнул я. — У меня есть заботы важнее завтрака!
— Я понимаю, герр лейтенант. Но голодные командиры становятся нервными. А я ответственен за состояние вашего здоровья.
Он вручил мне бутерброды и под обстрелом уполз в тыл».
***
Солдаты лежали, растянувшись в высокой душистой траве, расслабившись под жарким, пока ещё приятным солнцем начинающегося июльского дня. Несколько дней не брились и не умывались, устали до чёртиков. Руки и осунувшиеся лица пепельно-серые, местами чёрные от грязи и копоти. Бывшее белым исподнее превратилось в грязное тряпьё оборванцев, у кого-то испачканное засохшей кровью — чужой или своей.
О том, что надо окопаться, не думал никто. Охранение не выставлено. Лишь по приказу командира роты каждые два часа в сторону противника ходили дозоры.
— Что нам может сделать иван? Вчера русские попали в жуткую мясорубку, — лениво рассуждал стрелок Шульц. — Ну, выйдут из болота. Дорога одна, обязательно наткнутся на нас. Заметят, что мы здесь, обойдут за километр.
— Негде обходить, — нехотя возразил пулемётчик Бауэр. — Болота вокруг.
— Значит, назад повернут.
— Люблю я вас за вашу неколебимую самоуверенность. Но кто высоко заносится, тот больно падает! — с кряхтеньем проворчал старик Франк. — Вчера эти проклятые русские доставили нам много хлопот. Только черти сопротивляются так, как они.
Kameraden из второго взвода тоже отдыхали в тени, беспорядочно разбросав оружие.
Стрекотали кузнечики в траве и сороки в кустах. С дерева каркала недовольная ворона. Кукушка-врушка в лесу предсказывала кому-то долгую жизнь. Мир и благодать!
Из леса вышла разведгруппа, посланная Майером полчаса назад в дозор к дороге через болото.
Разведгруппа прошла половину расстояния между опушкой и отдыхающими взводами, когда из леса выскочили иваны, с ошеломляющим рёвом «Ура!» помчались в атаку. Похоже, они шли за спиной разведгруппы и подобрались совершенно незаметно. Мастерская операция!
Вопя осипшими голосами, иваны атаковали без артподготовки, без командиров и комиссаров. Земля дрожала от топота их сапожищ.
Из-за высокой травы стрелять можно только стоя. А стоять — значило попасть под огонь русских. Идти в контратаку против озверевших иванов — сумасшествие.
Майер скомандовал отход к главной линии обороны.
Солдаты вермахта помчались к окопам. Бежали они, натренированные в учебных центрах, быстро, и русским никак было не поспеть за ними. К тому же некоторые для увеличения скорости бросили карабины.
Вообще-то, это называлось бегством.
Но, слава Богу, атаку русских и отступление двух взводов пехоты вермахта заметили на главной линии обороны. Kompaniefuhrer послал ещё два взвода охватить атакующих с флангов. Вперёд срочно выдвинулись два лёгких орудия.
— Огонь!
Два взрыва в гуще атакующих...
Слышались громкие команды русских… Несмотря на взрывы, иваны мчались вперёд.
Отступающие немцы приостановились и попытались организовать оборону.
Пули свистели над головами, с визгом и жужжанием рикошетили от ветвей.
Стрелку оторвало щеку, вскрыв челюсти, как у разложившегося трупа. Сосед торопливо прикрыл рану ватно-марлевой повязкой, повернул ничего не соображающего раненого спиной к иванам, толкнул, понуждая бежать в тыл.
Командира второго взвода лейтенанта Блазе ранило в плечо. Он продолжал командовать взводом, пока его не настигла смертельная пуля.
Из кустов выскочил русский, швырнул в отступающих гранату. Другого оружия у него не было. Сжав кулаки, зверски оскалившись и бешено крича, он ринулся на замершего в ошеломлении стрелка Винкельмана, выхватил из его рук карабин, с яростным ором пронзил Винкельмана штыком в живот и побежал дальше.
Огромный иван, держа наперевес варварски ужасную винтовку с длинным, четырехгранным штыком, догнал убегающего немца. Штык с хрустом вошел в немца между лопаток. Немец упал. Его ноги беспорядочно дёргались, словно отбиваясь от кого-то, скрюченные пальцы скребли ногтями рыхлую землю.
Майер увидел содрогающегося в конвульсиях, ползущего на локтях и на одном колене ивана. Его вторая, неестественно длинная нога не двигалась... Боже, нога держалась на одном сухожилии! Майер остолбенел. Подвывая и загнанно оглядываясь, русский вытащил из кармана перочинный ножик, перепилил сухожилие. Вынул из штанов поясной ремешок, перетянул кровоточащую культю. Дико скалясь и озираясь, присыпал отрезанную ногу листьями, пополз прочь.
Очнувшись, Майер скомандовал:
— Zurückziehen! Отступление!
И продублировал команду двумя длинными свистками.
Солдаты помчались в спасительные окопы…
= 4 =
Дорогу через болото освободили.
Танковый батальон и Schutzen Regiment (прим.: стрелковый полк) Waffen SS ушли вперёд.
Стрелки взвода Майера в составе длинной цепи первой роты третьего батальона, «подчищая тылы», взяли в плен спавших в перелеске четырнадцать бойцов и лейтенанта Красной Армии, у которых было оружие, но кончились патроны. Майер отправил пленных в тыл на грузовике под охраной фельдфебеля Готфрида Вебера.
Грузовик неторопливо переваливался по ухабам разбитой дороги, петляющей среди топей. Мотор подвывал, плакался о тяжестях военной службы.
Вебер сидел на лавке, спиной к кабине. Лениво поглядывал на сидевших перед ним на полу кузова пленных, курил. Автомат лежал поперёк широко расставленных колен. Указательный палец Вебера ласково поглаживал рычаг стопора взвода.
Пленные, нахохлившись, словно куры под дождём, молчали.
«Вояки!» — неприязненно думал фельдфебель о неспособных к мужской профессии русских. Уж он-то, воевавший в Великой войне четырнадцатого года, знал цену людям, мог отличить воина от недееспособного гражданского.
Мотор вдруг скучно притих, машина замедлила движение и остановилась.
Пленные, вытянув шеи, смотрели вперёд. Лица их посветлели.
— КВ! «Клим Ворошилов»! — радостно переглядываясь, заговорили они.
— Ruhig! Leise halten (прим.: Тихо! Молчать)!
Вебер посмотрел через плечо.
Поперёк дороги стоял русский танк Klim Woroschilow. Русский «Gespenst» (прим.: «Призрак»). Фельдфебель видел такого, подбитого. Пятьдесят тонн! У него калибр пушки пятнадцать сантиметров! Железный монстр, высотой в три с половиной метра. С башней в виде огромного куба высотой в человеческий рост. Этим динозавром управлял экипаж в шесть человек. С железным чудовищем могла справиться только зенитка.
«Да, это выехали на пикник ребята дядюшки Сталина», — без энтузиазма подумал фельдфебель.
Башня танка вздрогнула, пушка стала поворачиваться в сторону машины.
Пленные бросились на фельдфебеля. Русский лейтенант вцепился в автомат, кто-то норовил схватить немца за горло. В сутолоке пленные мешали друг другу.
Водитель грузовика надавил на газ, машина дёрнулась, пытаясь развернуться. Пленных кинуло в сторону. Водитель включил заднюю скорость и дёрнул машину назад. Пленных бросило на Вебера. Грузовик рванул вперёд, пленных откинуло назад.
Фельдфебель сумел освободить одну руку и изо всех сил ударил русского лейтенанта. Лейтенант рухнул, увлекая с собой несколько человек. Прежде чем пленные вновь бросились на Вебера, тот передёрнул затвор и дал очередь по взбунтовавшимся. Четверо пленных вместе с лейтенантом выпрыгнули из кузова. Остальные рухнули мёртвыми. Машина, подскакивая на ухабах, помчалась в обратную сторону.
Раздался пушечный выстрел. Взрыв далеко впереди. Ещё выстрел… Опять мимо!
***
Единственную дорогу, ведущую к основным силам полка, заблокировал русский сверхтяжелый танк КВ-2. Время шло, но железный монстр, как докладывали наблюдатели, не двигался. Разведчики сообщили, что кроме этого танка не обнаружили ни войск, ни другой русской техники.
Каким образом одиночный КВ застрял в тылу немцев — непонятно. То ли заблудился, то ли горючее кончилось.
Танк перекрыл дорогу, ведущую из тыла к линии фронта, уничтожил колонну грузовиков со снабжением, которые шли к передовым позициям. И в сторону тыла движение по единственной дороге через болото, естественно, прекратилось. Из-за невозможности эвакуации несколько раненых скончались, не получив медицинской помощи.
Командир полка приказал батарее лейтенанта Гласнера подойти через лес к танку на дистанцию эффективной стрельбы и уничтожить его. Отважные артиллеристы приступили к операции.
С командного пункта на вершине холма Майер следил, как артиллеристы крались к русскому танку. Несколько стрелков взвода Майера раздобыли бинокли и забрались на деревья, чтобы наблюдать за происходящим.
Первое орудие приблизилось к танку, стоящему посреди дороги, на тысячу метров. Судя по всему, русские не замечали угрозы. Второе орудие на какое-то время пропало из вида, а потом вынырнуло из оврага перед танком ещё ближе, чем первое. Прошло ещё полчаса, и последние два орудия вышли на исходные позиции.
— Не движется, — констатировал факт старик Франк.
— Идеальная мишень, — позавидовал артиллеристам стрелок Шульц. — Может, иваны бросили танк?
— Представьте разочарование наших Kameraden, которые, обливаясь потом, тащили пушки на огневые позиции, но обнаружили танк брошенным! — хохотнул молодой Кноке.
Грохнул выстрел первой из противотанковых пушек, блеснула дульная вспышка, и серебристая трасса уперлась в танк. Клубок огня, треск. Прямое попадание! Затем последовали второе и третье попадания.
Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на весёлом спектакле.
— Попали! Браво! С танком покончено!
Танк никак не реагировал.
Выстрел… Ещё и ещё! Восемь попаданий!
Но… башня танка развернулась, нащупала цель… Неторопливыми выстрелами танк методично уничтожал немецкие орудия. Несколько человек погибли, уцелевших и раненых с трудом вывели из зоны обстрела.
Стало ясно, что только «ужасная ахт-ахт», 8,8-сантиметровое зенитное орудие, сможет уничтожить стального исполина.
Во второй половине дня полугусеничный тягач потащил «ахт-ахт» к русскому танку с юга.
Башня КВ была развернута на север, откуда проводилась предыдущая атака.
На обочине дороги дымились грузовики, которые накануне уничтожил чудовищный танк, их дым мешал артиллеристам целиться. Но, с другой стороны, под прикрытием дыма многотонную пушку можно подтащить ближе.
Привязав к орудию множество веток для маскировки, артиллеристы катили его вперёд.
Наконец, расчёт выбрался на опушку. Расстояние до танка не превышало полукилометра. Первый же выстрел наверняка уничтожит русский танк.
Артиллеристы затянули тормоза на колёсах, опустили на землю станины, вбили в землю
