деле, ради которого в этом вуз и пришёл.
Заработав безусловное доверие студентов, Сергей Федорович нередко получал от них вопросы, весьма далекие от темы занятия. Каверзные, как говорят, вопросы. Недавно, например, выпускной курс прямо-таки пристал к нему, в общем-то, с самым важным для пятикурсников вопросом: «Какие у нас перспективы по своей специальности на производстве, в науке, да и вообще – в нашей загибающейся экономике и в современной жизни? Ведь почти никаких? А вы как думаете, Сергей Федорович? Для чего мы здесь пять лет штаны протирали? Возможно, главное дело нашей жизни ждало нас совсем не здесь? А мы плыли по течению в том неправильном потоке, который и задан-то был не нами? Кто рулит нашей судьбой? Если даже перспективы огромной страны день ото дня всё туманнее, то, как же они будут ясны для каждого из нас?»
Обычно Сергей Федорович от подобных вопросов уклонялся, отшучивался или ссылался на дефицит учебного времени, но теперь чувствовал, не ответив предельно откровенно, рухнет в их глазах. Он понимал это по напряжению лиц, по вопрошающим глазам: «Значит, и ты лицемеришь, не меньше остальных! Значит, и ты считаешь, будто честным, конечно, быть нужно, но не всегда, не во всём и не со всеми?»
Он так не считал, потому решительно отступил от темы лекции.
– Хорошо! Давайте разбираться вместе! Во-первых, я и сам многих ответов не знаю! А во-вторых, ребята, я абсолютно уверен, что никто не сможет исчерпывающе ответить на ваши вопросы. Очень правильные и важные вопросы! Тем не менее – никто! И, пожалуйста, не кривитесь! И у меня полной ясности нет! Да и никакой ответ вас не устроит! Я не выкручиваюсь, но всё очень сложно, всё непредсказуемо. Например, часто вмешивается пресловутая судьба. Для кого-то из вас она станет горькой, хотя вокруг всё медом будет намазано! Кого-то, напротив, ждет полный триумф даже среди вселенского потопа. Уже это обстоятельство делает любые прогнозы для каждого – не для всех, а для каждого из вас, – бесполезными! У всех всё будет по-своему! Но свой совет, как говорится, от души, я вам всё-таки дам. Возможно, кому-то он и пригодится! Он очень прост, как вам сразу покажется. Даже наивен. Пожалуй! Но не пренебрегайте им, потому что в нём заключен огромный опыт бесконечного множества умудренных жизнью людей. Людей, многого достигших в течение совсем короткой, как вы потом это поймёте, жизни. Его суть в том, чтобы всегда, даже при самых тяжелых неудачах, верить, что именно у вас, повторяю, именно у вас, всё, в конце концов, получится и всё образуется. Верить, что вам всё по плечу. Трудно будет, и всё же по плечу! Если же вы поддадитесь тормозящим сомнениям, будете ждать более благоприятных обстоятельств, то сразу потеряете уверенность в себе, утратите решительность, лишитесь жизненной силы и до цели уже не дойдете. Ну, а конечная цель, она есть венец не только любого устремления, но и всякого достижения. Венец любой человеческой жизни! Конечно же, это касается человека, живущего осмысленно, творчески, а не непрерывно дрейфующего.
– Сергей Федорович, – услышал он ехидное замечание какого-то студента. – Не иначе, вы нас в оптимизм обращаете? Наивно же это! Он же хорош лишь для тех, кто не в состоянии самостоятельно глубоко постичь реальную действительность, либо очень боится её и потому питает себя, лежа на печи, надеждами на светлое будущее, которое однажды явится к нему само собой и даже с кисточкой на блюдечке. Разве не так?
– В общем-то, я вполне согласен! Но ведь я, задумайтесь, говорю совершенно об ином. Не о достоверности и смелости в оценке любой, самой страшной для вас ситуации, а о том, чтобы вы, даже сознавая её абсолютную, как всем кажется, безнадежность, даже гибельность, продолжали верить в себя. Не в чудо, не в случай, не в судьбу, ни в бога или фортуну, но именно в себя самого! Всегда думайте сами, без советов, сами напрягайтесь, сами рискуйте, сами ищите верных союзников и достойных единомышленников. Не скисайте от поражений! Их никому не избежать! Не зря говорят, за одного битого, двух небитых… Не сдавайтесь ни при каких обстоятельствах! И лишь победив, вы разгадаете удивительный парадокс нашего бытия: чем в начале было хуже, тем счастливее вы окажетесь в конце пути. Легкие победы радости не приносят! Не опускайте руки и навсегда забудьте липучую и ослабляющую вас фразу «А что я могу?». Коль всерьез захотите, то сможете очень многое! Всё сможете! Я, конечно, не о личной наживе, а о полезных для народа делах, – усмехнулся Сергей Федорович.
Если со студентами отношения складывались достаточно успешно, то с коллегами всё происходило куда сложнее, хотя Сергей Федорович всегда уклонялся от любых производственных конфликтов. Конечно, пока они не касались его главных принципов. Такое здесь тоже случалось.
«Всюду трещинки в системе, в организации нашего высшего образования,– объяснял он себе причины некоторых трений. – Только в войсках всё было целесообразно. Там каждый офицер зависит от подчиненных ему солдат. А каждый генерал зависит от каждого офицера. И ни одна боевая задача не может решиться одним человеком. Всегда нужен коллективный труд. И оценивается он четкими и объективными критериями. Там не подтасуешь результаты – они конкретны и у всех на виду! Потому-то в войсках люди мало говорят, но многое успешно делают. Притом, делают без раскачки, напряженно, на пределе человеческих возможностей. Потому и отношения там складываются на товарищеской основе. Ты зависишь от коллектива, но и сам влияешь на коллектив. И если кто-то не дорабатывает, то страдают все, и каждый знает, кто малину испортил! В такой среде дурака не поваляешь! В такой среде каждый выкладывается полностью!»
На гражданке, особенно в вузе, всё получается иначе. Здесь лишь формально, лишь на первый взгляд, все работают на общий результат, а в действительности каждый заботится лишь о себе и о своих интересах.
И вся система образования такое поведение вполне позволяет. Студенты в вузах, как активные участники процесса, вообще никем в расчет не принимаются. Они никому и не нужны! Они же молчат, приспосабливаются, следовательно, ни на что не влияют. А после выпуска они тем паче никому не нужны! Получили они хорошее образование или только заветную справку в форме диплома – кому до этого есть дело? И ведь всё прокатывает, поскольку вся экономика нынешней страны держится на банальной спекуляции, купи-продай, – для такой деятельности образование вообще не требуется! Потому качество подготовки выпускников никого не заботит. И потому все безропотно принимают правила нелепой и бессовестной игры в учёбу. Преподаватели, не опасаясь ничего, ставят, пишут и приписывают, что им выгодно для их же пользы – проверять их всё равно не станут! И хотя современные выпускники, даже не какие-то там историки или ботаники, а подлинные инженеры, всегда отличавшиеся разносторонней эрудицией, уже на русском читают по слогам, но система этим никак не озабочена, даже более того – благоденствует! Именно это незаслуженное благоденствие для неё и является конечной целью! Она прекрасно существует сама для себя, и активно противится только в случае, если кто-то заставляет ее работать по-настоящему.
В столь лицемерной обстановке легко приживаются всякого рода проходимцы, бездари, неумехи, лентяи и мздоимцы. Но в ней со временем и они за свою лояльность и бесконфликтность к руководству вуза получат якобы заслуженные ими степени, звания и награды. И никого не задевает, что для страны проку от этих деятелей и их выпускников, буквально, никакого! А вред-то огромен!
На прошлой неделе коллега, с которым отношения всегда складывались достаточно дружелюбно, как бы походя, завел разговор:
– Сергей Федорович, как вы, дорогой, можете объяснить такой феномен? Студенты вас любят, вы любите студентов, а начальство остается в стороне от этой всеобщей любви. Выходит, начальство вы почему-то не любите!
Сергей Федорович, легко втягиваясь в якобы ничего не значащую словесную перепалку, доброжелательно откликнулся:
– Михаил Аркадьевич, начальство-то любить – аморально! Помогать ему в работе и только в работе, мы, как сотрудники, обязаны. Но не более того! Вы согласны?
– В общем-то, да. Но ведь помогать, а не покусывать! Вы же обостряете все вопросы – не спорю, всегда важные вопросы – и полагаете, будто в этом и заключается ваша помощь? Зачем несчастного заведующего кафедрой и декана держите в постоянном напряжении?
– И, тем самым, – перехватил инициативу Сергей Федорович, уже догадавшись о скрытой цели разговора, – Помогаю их внутреннее напряжение преобразовать в общественно полезные дела! Впрочем, я согласен с вами, – он усмехнулся, – что постоянное напряжение пора заменить переменным. Но очень высокой частоты!
– До чего же замечательно у вас получается! Даже завидно! Меня, знаете ли, тоже частенько мутит от их бюрократической активности, но вы-то, уважаемый Сергей Федорович, через наше начальство и нам, несчастным работникам просвещения, забот добавляете!
– Ах, вон, в чём дело! Вы о моём выступлении насчет учебной документации? Так это же входит в ваши непосредственные обязанности. И мои! Я и стараюсь выполнять их на совесть, и вас к тому призываю. Только и всего! Как можно обижаться?
– А ваши несчастные коллеги полагают, будто за такие деньги мы и без того существенно перерабатываем. Ах, вы так не считаете! – постарался он не дать вскинувшемуся Сергею Федоровичу ответить. – Оно и понятно! У вас военная пенсия – неплохой козырь. А у нас-то, её нет! Нам приходится думать не о том, как бы что-нибудь великое сотворить, а как бы урвать где-нибудь съестное! Дети, видите ли, есть просят! Потому мои запросы столь непомерны. Хочу, знаете ли, носки без дыр, а на завтрак сыр! Но не получается! Ибо со словом доцент рифмуется только слово нищета!
– По-вашему, прослужив Родине тридцать лет, и потеряв от усердия здоровье, я виновен в том, что у вас маленькая зарплата? Но, знаете ли, и я недоволен своей пенсией – если её рассчитывать эквивалентно вашему вкладу в общее дело, то мне следует платить раза в три больше, нежели платят теперь!
– Помилуйте, Сергей Федорович, разве я вас упрекаю! Не приписывайте мне такой грех! Вы же у нас герой, борец и образец! – с ехидцей оправдался Михаил Аркадиевич.
– Так оно и есть! И впредь так будет! Хорошо, что сами понимаете! – резко оборвал его Сергей Федорович, не реагируя на провокацию. – Вы ещё молоды и, если станете более активно решать насущные проблемы, а не шептаться с шефом в его кабинете, то сможете поправить и свои дела.
На том и разошлись. Всё же разговор Сергею Федоровичу настроение подпортил, хотя понятно, – глубже копать не стоит, ведь в словах коллеги некоторая правда содержалась. Однако поздно ему слезы лить – свой выбор он давно сделал. Не пошел же в армию пупок надрывать, да Родине служить, а постарался устроиться поспокойнее, да посытнее. Кто же виноват, если прогадал, как выяснилось только через много-много лет! Поделом ему!
На прошлой неделе коллега, с которым отношения всегда складывались достаточно дружелюбно, как бы походя, завел разговор:
– Сергей Федорович, как вы, дорогой, можете объяснить такой феномен? Студенты вас
