Уже веками морочат людям головы с этой пресловутой любовью. Потому-то теперь молодежь не в состоянии разобраться, что ей требуется для собственного счастья. О принцах мечтают, о королевах красоты, а через год – «не сошлись характерами». И беда их, извините, не в характерах, а в собственных мозгах. Как же думать иначе, если семья создается молодыми наскоком, в условиях полной неопределенности (завтра разберемся!). Создаётся с неконкретными целями (хотим жить вместе), с туманными критериями (она же красивая, а он такой сильный).
При таком подходе ошибок не избежать. Не удивительно, что более половины браков сразу распадается, а остальные, чуть погодя. И такая ерунда происходит при решении самого важного для всякого человека вопроса! Вопроса, от которого зависит вся жизнь, зависит земное счастье! Что за вирус недомыслия поразил нашу легкомысленную молодежь, что за наваждение?
Я-то знаю! Это наваждение называется жаждой любви! Всем внушили, будто она и есть смысл жизни, самое главное в ней! А ведь это совсем не так… Всё значительно разумнее, насыщеннее, интереснее… Для прочности семьи куда важнее не эта самая любовь, а честь, верность, ответственность, взаимопонимание, общность интересов. А они, глупцы, надеются на постель, которая якобы всё компенсирует, всё наладит! «Не сошлись…»
Теперь уже крупный снег повалил с черного неба, никак не унимаясь.
– А ведь всё не так уж сложно, – продолжал Сергей Федорович. – Во-первых, не надо дожидаться, когда на вас свалится чудо под названием любовь! Если будете сидеть у оконца, подпирая голову руками, скорее сами с него и свалитесь! Вам невероятно повезет, если свободный принц живет по соседству. В остальных случаях его следует искать самостоятельно! Искать там, где женихи и невесты обычно водятся! На работе, в театрах, если театры вам по душе, в клубах, на пляже или рынке. Во-вторых, искать следует не сказочного принца или королеву красоты, а верного друга. Такого, чтобы на всю жизнь. Потому что любовь не есть половое влечение, как всем внушили, а ответственность за любимого человека! В любой ситуации и навсегда. Ответственность с обеих сторон. Чтобы не предал, не изменил, не струсил, не смылся, когда в кармане – ни гроша. Нужен надежный, верный, заботливый друг, без тени эгоизма и нелепых притязаний. Только такой друг станет мечтать о том, чтобы осчастливить вас, а не себя. Но помните, – ничего не получится, если вы сами не соответствуете своим же требованиям. И ещё одна истина, неприятная для многих. Если ищете большую и красивую любовь, то знайте, – и сила, и красота вашей любви зависит не от того, кого вы любите, а от того, как способны любить вы сами. Стало быть, всё зависит от богатства именно вашего внутреннего мира, именно от вашей порядочности, именно от вашей моральной чистоты. Вот и совершенствуйтесь! И не надо красивых и возвышенных речей, ухаживаний, вздохов, томлений и романсов! Не надо пламенных обещаний, букетов, клятв на крови, свидетелей и поручителей, коль у самого внутри пустота! Не надо тумана в отношениях, который зовётся красивой любовью! Оказавшись, не дай бог, недостойным большой любви, вы ее никогда и не испытаете. Даже в том случае, если вас полюбит самый достойнейший человек на Земле, себе же на беду.
Увлекшись своими рассуждениями, Сергей Федорович сбился с темпа, но теперь это не казалось ему важным.
– Есть ещё одно обстоятельство, которое от молодежи нельзя скрывать. Оно связано с тем, что во все времена щелкоперы писали только о ярком, о не ординарном, о завораживающем и сенсационном. И именно в любви, как в явлении человеческой жизни, они нашли столь желанные для творчества бури чувств, моря эмоций и шквалы страстей. Крепко они ухватились за эту тему, а в результате, основательно сместили все ее акценты. Теперь молодежь истинной считает лишь ту любовь, которая, как они выражаются, крышу сносит. Представьте! Если человек перестает здраво мыслить, если веселится без причины или плачет, словно, сумасшедший, если игнорирует права других людей, если разрушает чужую или свою же, но «прежнюю» семью, если готов предать всех и вся, даже преступление совершить любое, то это, оказывается, и есть Оно – великое человеческое чувство под названием настоящая любовь! Бред какой-то! Уже потому, что точно такая же любовь регулярно случается у мартовских котов. Да и у людей всё происходит как у тех котов, по звонку природы, потому как люди тоже часть фауны, какой бы короной они себя сдуру не украшали!
Сергей Федорович опять пошёл хорошим темпом, который, впрочем, не мешал ему развивать свои идеи.
– Настало время подвести итоги. Молодежи нашей следует шарахаться от «высокой любви», которая понуждает совершать глупости и преступления. Шарахаться, как от опасной болезни, как от страшной заразы! Ибо, всё это – есть самая обычная страсть, то есть животная любовь! И она обязательно улетучивается, как только снижается уровень гормонов в крови. И потом влюбленные «не сходятся характерами» и становятся лютыми врагами! Разыгрываются социальные драмы.
Лыжная палка зацепилась за невидимую корягу, и Сергей Федорович не удержался на ногах. Он долго не поднимался, борясь с судорогой в ноге. Всё получилось бы проще, сними он лыжу, но из-за правой руки, которая после пулевого ранения полностью не разгибалась, и эта задача оказалась не простой.
В конце концов, уже поднявшись, Сергей Федорович посетовал лишь на то, что сбил дыхание, но порадовался, что сохранил мысль:
– Настоящая любовь, которой можно гордиться, не доводит людей до глупости, бесчестия или преступлений, а вдохновляет на подвиги и великие свершения! Её олицетворяет верность на всю жизнь, честность даже в мелочах, трогательная забота и взаимное уважение. Но всё же, любая любовь остается мишурой, поскольку не она является фундаментом семьи, а только взаимное уважение супругов. А со временем уже и супругов и их детей. Такую семью всякий человек посчитает идеальной. Совет в ней да любовь! К тому и следует стремиться, а не ждать у окошка пресловутую кошачью любовь, от которой у молодежи так мозги отшибает, что ей в пору с воплями на крышу лезть или с неё бросаться! Болезнь это психологическая или психиатрическая, а не любовь!
Глава 14
Сергей Федорович ощутил несвойственную ему усталость, но продолжал без остановки двигаться к жиденькому перелеску, на выходе из которого его ждал любимый пейзаж, сотворенный природой ещё в какой-нибудь палеозой.
Там и передохнуть можно. Жаль, что темно, да и снежок идет, потому видимость ограничена. И всё же, так приятно постоять у обрыва. Можно снова поразмышлять, каким же образом он возник на столь равнинной местности, опоясав собой в виде глубокой чаши большую низменность? Всё гладенько и чинно, и вдруг, на тебе, – столь крутой обрыв!
Сергей Федорович всякий раз с опаской подходил к его краю, ведь вестибулярный аппарат давно чудит. Можно и не заметить, как вниз полетишь!
Поздней осенью здесь наиболее красиво. Когда березки и осинки, сплошь низкорослые, покрываются желтой и оранжевой листвой. Такие получаются пятнышки – привлекательные, яркие. Прелесть! И чёрные сосны с голыми до верхушек стволами, причудливо искривленными, и корявыми корнями, которые будто из последних сил цепляются за землю, за жизнь. Многочисленные зеленые холмики, мелкие овражки… Там укоренилась травка, там разметалась тусклая желтизна песков…
Постоишь здесь, и неприятности покидают душу. И грудь вздымается, и задыхаешься от неосознанного восторга. И непроизвольно смеешься от ощущения необъяснимого счастья. А всё нерадостное, что вспомнится ещё не раз, тут кажется не столь уж безнадежным. Мол, ничего! Всё, что не успеем уладить сами, кто-то сделает за нас. Ничего… Сейчас хоть успокойся!
Вот и оно – любимое место.
Но странно… Поперек затоптанной лыжни в неестественной позе замер человек… Парень. Пожалуй, неживой, раз уж снег на лице не тает. Без лыж, одет простовато и кроссовки не по сезону. Сквозь присыпанную снегом куртку проступила кровь. Совсем немного. В другое время Сергей Федорович и не заметил бы. Но теперь именно она объяснила, почему здесь лежит этот парень.
На его лице застыло выражение, странное для подобной ситуации. Он улыбался!
Нечто подобное Сергей Федорович встречал в Афгане. У погибших. Такая улыбка означала удовлетворение, осознанное героем в предсмертный миг. Он радовался, что успел с возмездием. За себя или за товарищей. Но здесь не Афган, что случилось с этим парнем?
Сергей Федорович, слегка растерявшись, долго решал, как теперь поступить. Его помощь парню явно опоздала. Звонить в милицию – только подозрения на себя навлекать. Так еще единственным свидетелем станешь, а то и убийство пришьют. Мол, неприязненные отношения, конфликт поколений или ещё что-либо, более изощренное. Они же мастера!
Сергей Федорович повторно огляделся. И опять – никого не заметил в пределах видимости. Сегодня люди вообще почти не встречались; трудовые будни. Да и по выходным лыжников наверху бывает мало; обычно они катаются внизу. Там ветер никогда не сдувает, как здесь случается.
- Что же делать? – нерешительно озираясь и туго соображая (последствия инфаркта головного мозга), он в стороне от обрыва заметил стоящую меж деревьев большую белую машину. – Ну, вот! Теперь я не единственный подозреваемый! – утешился Сергей Федорович. – Но почему они не убрались? Не причастны? Не видели меня или до сих пор не знают, что рядом лежит убитый? Или меня в капкан подталкивают? В наше-то время: вляпаешься – потом не открутишься! Пойду-ка я отсюда, пока из машины сюда не подтянулись…
Но слегка удалившись от злополучного места, Сергей Федорович сообразил, что препятствий в этом ему никто не чинил, следовательно, некому! Значит, в машине пусто! Значит, обошлось без свидетелей? Пожалуй! Иначе, уже бы проявились.
– Парня жалко! Позвонить бы в МВД, да телефон оставил, – подумал он. – И подфарники у машины не горели. И двигатель не заведен. В общем, никаких признаков присутствия. Ладно, погляжу, что там. На всякий случай. Возможно, для такого случая у того бедолаги хоть телефон обнаружится. Не лежать же ему здесь всю ночь! Может, он и не бандит, а безвинно пострадавший.
Сергей Федорович вернулся к телу. С уровня лыж шлепнул перчаткой по ближнему карману в поисках мобильника. Не обнаружив его, полез во внутренний карман куртки, откуда извлек помятый листок бумаги.
[justify] – Странно, столь небрежно носить листы большого формата… Помнутся же! Может, записка что-то разъяснит! – подумал Сергей Федорович и, не
