на свое место.
- Нет, - я помотал головой, - Пусть это будет место Гизака.
- Ты не понял, Туюм! - сказал Гизак тоном, каким дарят подарки маленьким детям, - Мы не будем драться! Я даю это место тебе.
- Нет! - я снова решительно помотал головой.
Мурак деловито хрюкнул, пожал плечами, поднялся и ловко пересел на место Гизака. Все замолчали.
- Мурак, - насмешливо удивился я, - а ты что там делаешь?
Шекил громко хрустнул пережаренной корочкой мяса и наставительно пояснил:
- Гизак отказался, - прошамкал он с полным ртом, - ты тоже отказался. Все правильно.
- Гизак отказался для меня, а я потом отказался для Гизака, - возразил я.
- Нет! - Мурак спокойно сплюнул в костер, - Ты, Туюм, перехитрил сам себя.
- Ах, Мурак, - сказал я с укоризной, - тебе так нравится это место! Но знаешь, многим не нравится, когда ты на нем сидишь!
- Ты можешь подраться с Мураком, - Шекил деловито вытер мохнатой лапой жирные губы.
- Да, будем драться.
Народ начал поспешно доедать свои куски.
Мурак не пошевелился.
- Не так. Надо сильно обидеть, - охотно подсказал Шекил, и Мурак бросил на него многообещающий взгляд.
- Мурак, - спросил я, - ты хочешь, чтобы я тебя сильно обидел или мы пойдем так?
- Туюм, - процедил Мурак, - сейчас ты будешь глотать свои детские сопли…
Опять это резкое чувство происходившего много раз... Но, кроме общего узнавания, я хорошо вспомнил все эти случаи. Они мгновенно пронеслись цепью, не теряя при этом своей яркости и деталей. Ссора в грязном пивбаре с другом на вечер и циничное ожидание неожиданного развлечения на потных лицах нашей компании. Снег, хрустящий под моими сапогами, тяжелая рапира в моей руке и презрительно улыбающейся франт, который хорошо знает, как будет сейчас меня колоть. Я и Ржавый на заднем школьном дворе, окруженные возбужденной толпой одноклассников. Дикая Дебби, в женской тюрьме, пронзительно визжа, вцепившаяся в мои длинные волосы, и наши груди, болтающиеся среди лоскутов разодранных футболок, к удовольствию наблюдающих по монитору охранников.
- Ты правильно задумался, Туюм, - снисходительно заметил Мурак.
Почти все уже торопливо вышли из пещеры наружу, и мы остались одни.
- Пойдем, Мурак, - сказал я, поворачиваясь к выходу, - народ ждет.
Он изо всей силы вытолкнул меня из пещеры, и я пробежал несколько шагов, остановившись около стоящей толпы. Несколько зрителей поспешно отошли дальше.
Мурак уверенно шел ко мне, пружинисто отталкиваясь задними лапами и недобро ухмыляясь.
- Что я должен с ним сделать? - спросил я совсем не вовремя у Шекила.
Зрители заржали от неожиданности.
Шекил не успел ответить. Мурак широко размахнулся своей медвежьей лапой, и мне прошлось поднырнуть под нее. Он по инерции шагнул дальше, а я тут же врезал ему вслед по загривку и со всего размаху ударил сзади в изгиб ноги. Мурак повалился на колено и хотел было вскочить, уперевшись лапами в землю, но я толкнул его ногой в зад, и он въехал мордой в траву.
Зрители восторженно заорали, а Мурак, с диким рычанием вывернувшись, взлетел как бешеный зверь и кинулся на меня, раскинув лапы. Бросок, и он с громким выдохом впечатался спиной в траву. Несколько секунд он ошеломленно лежал, приходя в себя, потом извернулся и медленно поднялся на задние лапы.
Я коротко и несильно влепил ему кулаком в нос, и, как только его живот начал надуваться очередным вздохом, остановил этот процесс ударом в солнечное сплетение. Мурак замер, не в силах пошевелиться.
Я дружески похлопал его по щеке и, не спеша, отошел к Шекилу.
- Достаточно?
Позади раздался топот. Я отшатнулся в сторону, и Мурак вложил в Шекила всю энергию, предназначенную для меня. Шекил и с ним еще пара зрителей исчезли в кустах.
Когда Мурак поворачивался ко мне, я широким замахом пяткой сбил его ступни с земли, последовал за его падающим телом и заломил его переднюю лапу, вывернув ее до предела. Мурак дико заорал, пытаясь освободиться, но сам себе причинял нестерпимую боль.
Дав ему время полностью осознать положение, я сказал:
- Мурак, я могу сломать тебе лапу и оторвать голову. Ты понял?
Он замер, подумал, испугано заморгал и перестал сопротивляться.
- Ты проиграл, но я не хочу причинять тебе вреда. Ты понял?
- Да, - согласился он.
Я вскочил с него и, не оглядывась, пошел к речке, чтобы искупаться перед обедом.
Мы с Шидой часто ездили верхом. Легко, на зависть остальным, перебирались через речку и скакали галопом до опушки, пропадая за деревьями. Когда я смотрел как эта обросшая пушистой шерстью самка, радостно скалясь, ловко сидит в седле, то опять живо вспоминал множество эпизодов из прошлых жизней, чем-то неуловимо связанных между собой. Скоростные горки и визжащая на головокружительном спуске счастливая Вероника. Прекрасная Анна, в безумно сложных белых одеждах, кокетливо улыбаясь, гарцует на белой лошади. Маринка из конноспортивной школы, проносящаяся галопом и на ходу бросающая мне воздушный поцелуй. Прогулки верхом по весенней роще с Дамоной, сидящей по-женски боком в старинном строгом платье из грубой ткани на смирной кобыле. И даже гонки вокруг большого праздничного стола на молодых человеческих жеребцах и хохочущая Наташка, азартно бьющая голыми пятками в бока запыхавшегося Алика. И настроение, и отношение к этой женщине в тот момент было одинаковым. Зачем все это было? Не для того же только чтобы всякий раз в обычной жизни с тоской силиться вспомнить, когда же я переживал точно такое же?
В последнее время мы ездили не столько охотиться, сколько посмотреть, что там дальше, исследовать нашу местность. Я надеялся найти подходящие злаки и колчедан для получения серы чтобы сделать порох.
На этот раз около двух часов мы ехали вдоль опушки леса. Когда оказались у обрывистого склона, Шида удивленно вскрикнула. Я посмотрел в долину и обомлел. Внизу на большом пространстве дымилось множество костров. Маленькие мохнатые фигурки ходили среди них. Я насчитал около пятидесяти переносных хижин из шкур, натянутых на деревянные каркасы. Похоже - это и были кочевники из старой легенды.
Я не видел ни одной лошади и из оружия различал только палки с привязанными каменными осколками. Столько народу, конечно, не могло прокормиться на одном месте, и они вынуждены были кочевать, уничтожая все годящееся в пищу на своем пути.
- Шида, это кочевники, - угрюмо сказал я.
- Да? Они совсем не страшные!
- Это враги. Поехали назад.
Еще до вечернего костра мы рассказали вернувшимся охотникам об опасности. Ундук и Карид побежали по соседям. Вскоре около нашей пещеры собрались все главари. И тогда Гизак, сознавая свое особое положение, вышел к ним.
Все, как обычно, устроились на берегу речки, чтобы глубокомысленно сидеть на корточках и мудро плевать в воду. Это традиционно соответствовало собранию особой важности.
Через некоторое время позвали меня.
- Туюм! Сколько их там? - спросил Гизак.
- Дофига, - сообщил я горькую правду.
Главари озабочено помолчали.
- А сколько им сюда добираться? - спросил Медил.
- День. Но они, наверное, еще не знают про нас.
- Тогда надо сваливать! - махнул лапой несдержанный Колап, - Мы уйдем незаметно, как раньше!
Все презрительно хмыкнули. Теперь решение "сваливать" получило наименьший приоритет.
- Мы охотники, - веско сказал Медил, - а охотники не говорят: "сваливать"! - он был из тех, кто ненавидел ново-пещерный сленг, - Мы придем к ним и поговорим.
- Ты думаешь, они говорят так же, как и мы? - спросил я.
- А как же? - удивился Медил.
- А вот, например, так, - и я произнес фразу на языке предыдущего воплощения.
Медил от неожиданности расхохотался, но остальные главари удивились и глубокомысленно помолчали.
- Не знаю, - наконец сказал Медил.
- А они могут нас победить? - спросил Колап.
- Легко, - заверил я, - Мы умеем только охотиться, а они всю жизнь отбирают чужое.
- Ты боишься битвы? - презрительно посмотрел на меня Медил.
- Можно попробовать отбиться, - я пожал плечами, - но нужно очень хорошо готовиться. Если будет время. И многие обязательно погибнут.
- А что еще делать? - спросил Гизак, - Я бы лучше попробовал отбиться!
- Можно уйти так, что нас никто не найдет, - сказал я, - Через пещеру. Помните, я рассказывал?
- В горы… - иронично кивнул Гизак, - Ты говорил, что вы полдня шли по пещере.
- Что мы дети в пещере ползать? - передернул от отвращения плечами Колап.
- Туюм! Их много раз больше, чем нас? - спросил Гизак.
- Вот, - я расчистил песок и нарисовал черточку, - Это будет означать один кочевник, - Я дорисовал кружок, - а это столько, сколько пальцев! - я дорисовал еще кружок, - а это…
Гизак не выдержал и зевнул.
Колап презрительно махнул лапой на мои закорючки:
- Туюм! Что мы, дети тут рисовать? Мы говорим серьезно!
- Просто скажи, - посоветовал Гизак, - их там дофига больше, чем нас?
Я растопырил все пальцы.
- Вот сколько раз их столько как нас! - тихо сказал я.
Все надолго замолчали и только остервенело плевали в речку.
Наконец заговорил Педул - самый старый главарь из дальней пещеры. В его косичке было не меньше сорока клыков.
- Вы все сказали правильно! - он помолчал, чтобы сказавшие насладились похвалой, - И нужно только все это расставить по порядку.
Я мысленно зааплодировал.
- Сначала попробуем пойти к ним поговорить!
- Да! - сказал Медил.
- Но будем готовиться к сражению.
- Да, - сказал я.
- Если не получится поговорить, попробуем отбиться!
- Да! - воскликнул Гизак.
- А если будет плохо, то уйдем через пещеру.
- Да, - кивнул Колап.
- Медил! Ты хотел говорить с ними?
- Да!
- Иди!
- Да! - облегченно вздохнули все.
- И я с ним! - сказал я, и все с усмешкой посмотрели на меня.
- Завтра утром начнем готовиться, - сказал Педул, - никто не пойдет на охоту. А ты, Медил, пойдешь говорить.
- Порядок лучше расставить немного по-другому, - сказал я, и Педул снисходительно поморщился.
- Что ты опять придумал? - со вздохом спросил Гизак как у надоедливого ребенка.
- Если мы утром пойдем говорить, то они сразу про нас узнают! - сказал я, - И мы не успеем подготовиться.
- Да, - признал Гизак.
- Лучше завтра и следующий день готовиться, а потом пойти говорить.
- Правильно, - согласился мудрый Педул. Все оскалились мне, а Гизак выразил одобрение, крепко хлопнув по спине, но я удержался и не полетел в речку.
Лидеры решительно сплюнули и удовлетворенно разошлись, чтобы по праву получить в своих пещерах лучшие куски вечерней пищи.
Ночью Шида плакала, и когда я спросил, не смогла сказать почему. Наша дочь вела себя спокойно и хорошо спала по ночам. Зато теща находила любой предлог, чтобы посетить наше гнездо. Она являлась даже ночью и презрительно фыркала, заставая нас в интимные моменты, но, почему-то, Шида не замечала надуманность поводов для этих визитов. Она чувствовала мою безмолвную вражду с ее матерью, но ничего мне не говорила.
Утром вожди подняли народ очень рано. Второй раз после весеннего праздника я видел всех вместе. Поначалу с непривычки никто не знал, что делать. Было много криков и безумных предложений. Но опять мудрый Педул расставил все по порядку, включая мои предложения. Он явно становился генералиссимусом нашего народа.
Обязанности распределились. Пока возводили две домны, экспедиция сходила за рудой, а отдельная группа готовила древесный уголь. Все остальные строили валы из камней с обеих сторон от входа нашей пещеры до реки потому как именно от нас была
