ради нее сойдёт с ума и убежит из дома! Теперь понимаешь? Налицо вбивание в мозги молодым перевернутых критериев оценки собственного поведения! Заметь, эта песенка ни к чему хорошему молодёжь не призывает, а лишь к сумасбродству! «Я из дома убегу!»
– Ну, хорошо, Сергей! Ты меня почти убедил! По крайней мере, что-то неразумное в этом действительно просматривается. Но это всего лишь один примерчик! И всё, что ты раскопал против наших поэтов?
– Хорошо! Вот тебе ещё! «Не надо печалиться! Вся жизнь впереди!»
– Ну и что? А здесь-то что вредительского? – не поддержала Дина.
– Слушай внимательно! Не надо печалиться – вся жизнь впереди! А я продолжу по вложенному в эту песенку смыслу: «Не надо печалиться – ложись, друг, и спи!»
– Ты сам прибавил!
– Точно так же любой подумает! Ведь вся жизнь впереди! Пиит умышленно всех на аварийные рельсы подталкивает! И незрелый молодой человек непременно сойдёт с правильного пути! Ведь действительно! Зачем ему что-то делать? Ложись, друг, и спи, ведь вся жизнь впереди! Всё само собой образуется! Явно вражеский продукт!
– Хорошо! – согласилась Дина, всё же смеясь. – А еще что-то подобное знаешь?
– Надо вспомнить! Эти пииты почти всякую песню чем-то гаденьким заминировали! Вот тебе, любимая народом и, особенно, космонавтами! «Надежда… а удача – награда за смелость!» Разве не чушь? Слово удача всегда ассоциируется с пассивным ожиданием! Сама знаешь, мол, повезло! Какая радость, какая удача выпала! А смелость-то здесь причём? Для рифмочки притянута? Или же старались вбить в мозги перевёртыш, будто удача всегда обусловлена смелостью и бесшабашностью? Читай так, за глупой удалью, за бессмысленной дурью, за пьяными выходками всегда следует удача! А ведь молодых надо призывать к труду, за которым следует не удача, а успех! Успех – вот к чему надо стремиться! А надежда-удача – это всё логическая западня! Она в молодых мозгах обязательно свой грязный след оставит и на дурные подвиги позовёт!
Дина опять засмеялась с прежним недоверием, как показалось Сергею.
– Ладно! А как тебе наш милый «Михаил Светлов ту-ту»?
– Не поняла!
– А вспомни его гимн! Гимн грабителей, флибустьеров и пиратов, который наши комсомольские вожаки сделали гимном юных романтиков! Каково? Бандиты стали романтиками! Вот и их призыв: «Становитесь бандитами – будете романтиками!» Вспомни сама! «Вьётся по ветру веселый Роджер! Бригантина поднимает паруса! Красота! Люди Флинта песенку поют и пьют за непокорных!» В данном случае непокорные у них, это те, которые против законов идут, выступают против честных людей, грабят их и убивают! Прекрасная программа действия для молодых, для комсомольцев! Не правда ли?
– Вот уж не обращала внимания! Просто красивая песня, и всё! Но с этим, я уже понимаю, ты попал в яблочко! Действительно попахивает насаждением вражеской идеологии и преступной романтики! Согласна! А еще я заметила, Сергей, что тебе трудно это популярное месиво терпеть! Так, может, лучше иностранные песни слушать? Зарубежную эстраду? В ней ничего не понять, потому не за что цепляться! Чтобы не нервировать себя местными антипедагогическими опусами? Что скажешь, бдительный ты наш педагог?
– А проблема не во мне! Эти чужеродные советские пииты всё равно продолжат отравлять нашу молодежь! К тому же я не поклонник иностранного. Мы и сами с усами!
– Неужели не нравятся, например, французские спокойные или итальянские заводные песенки? Джо Дассен, например? Или Челентано? Дин Рид? Далида? – поинтересовалась Дина.
– Отчего же! Кое-что… У них тоже бывают талантливые композиторы! И исполнители есть отличные! А французы и итальянцы к тому же нам близки по духу, по миропониманию… Почему-то! Это же не янки! Но в данном случае важно другое! – постарался объяснить Сергей.
– И что же важно, если не сама по себе удачная мелодия, если не чудесное исполнение?
– Дина! Вот ты помнишь, какой национальности великий русский поэт Александр Пушкин?
– Араб, наверное? Не помню! Причём это?
– Он самый настоящий эфиоп! Вот только вырос в русской среде! И потому стал русским по духу, по языку, по манерам. Эфиоп стал патриотом не своей Эфиопии, а России. Именно потому, что вырос в русской среде! Понимаешь?
– Ну, да! Кажется! – согласилась Дина. – Конечно, так!
– А кем станут советские мальчишки и девчонки, если они целыми днями будут восхищаться англосакским «дыц-дыц-дыц»? Им же это загоняют под корку! Я тебя уверяю, что многие из них через год-другой возненавидят свою родину, поскольку их душа будет уже там, в США или в Англии! Ведь там, как будут они считать, такая классная музыка! Там всё им покажется милее и роднее! Они, как и Пушкин, обязательно впитают в себя среду своего существования! То есть, американскую, а не родную культуру! И после этого ты будешь утверждать, будто те песенки не связаны с подрывной деятельностью наших врагов? Скажешь, будто всё это безвредно для нашей страны, для глупых подростков? Будто ничего плохого в этом нет? Будто это пройдёт, перерастут? А у Пушкина разве прошло? Он перерос? Или, может, его потом в Эфиопию потянуло? Увы! Не потянуло! Потому что вдавленное в детстве навсегда оставляет в сознании шрамы! Африканские дети, слышавшие в племени только барабанную дробь, навсегда усвоят, будто это и есть самая прекрасная музыка! И другая им не нужна! Это и есть умелая идеологическая война. Она очень эффективно ведётся против нашей молодёжи! И это совсем не ерунда! Особенно потому, что эту войну за молодежь мы с треском проигрываем! Ты же слышишь вокруг? «Всё советское плохое, вот там, у них…» Оно и понятно! Люди, еще в детстве заразившиеся синими американскими штанами или битлами, дело отцов продолжать не станут! Они будут считать, оправдывая своё предательство, будто их отцы ошибались! И страну такие детки по той же причине защищать не станут. Они туда, за бугор, будут поглядывать, пока не появится возможность предать и удрать! Разве это для тебя ново?
– Да! Основательно вас, военных, накачивают! А тебя, Сергей, пожалуй, даже перекачали! Неужели всё так остро обстоит, как ты мне нарисовал? Неужели без тебя некому об этом подумать и, если надо, что-то подрегулировать? Неужели ты считаешь, будто ты один за всё в стране в ответе? Ты, прямо под танки готов ложиться за нашу оскверненную якобы молодёжь! И оттого мне понятно, что ты ещё больший оригинал, нежели мне поначалу показалось! – с иронией в голосе засмеялась Дина.
– Не мне судить, какой я оригинал! – уверенно заявил Сергей, не обижаясь, хотя понял, что всерьёз Дина его откровения не воспринимает; по крайней мере, в этом вопросе. – Я свои взгляды не маскирую, а ты уж делай свои выводы!
– Ну, ладно! Не любишь ты поэзию! Считаешь иностранную эстраду вражеской подрывной деятельностью! Но ты хотя бы признаешь таких поэтов как Пушкин или Цветаева?
– Насчёт Пушкина разговор особый. А Цветаеву я не признаю! У нее же болезненные миражи! Не на почве поэтического познания мира, а на почве одной специфической женской патологии… Отсюда и весь ее бред! Но если ты склонна к серьёзному разговору, то скажу тебе почти по секрету, – Сергей сделал таинственное лицо и придал голосу соответствующую интонацию. – Я признаю не только научный метод исследования реальности, но, в какой-то степени, и поэтический. Бывает и такой. Но он утонул в массе паршивеньких рифмовок, которыми забили головы девочкам на выданье! Но поэтический, иначе говоря, образный метод исследования мира всё же существует!
– Интересно! – созналась Дина. – Но непонятно!
– Да что там! – разгорячился Сергей. – Вот скажи мне, какие награды имеют больший вес – военные или трудовые? В смысле почёта!
– Ну, знаешь ли? Тебя не занесло, случайно? Мы же о поэзии… – слегка растерялась Дина.
– Так я в качестве примера! Чтобы понятнее стало! Понимаешь, если это выяснять научным методом, то нужно столько доводов привести, столько слов сказать, столько времени убить, столько копий сломать! В общем, долго и неубедительно! А если использовать поэтический образ, то… Вот, оцени Ольгу Бергольц: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд!» И всё яснее ясного! Ведь так? Это же поэтический образ работает!
– Здорово! – согласилась Дина. – А говорил, будто всех поэтов не уважаешь…
– Метод образов иногда действительно хорош, но редко! Владея им, не создать ни ракету, ни простейший пылесос. Одни охи да ахи! А людям для жизни нужны вовсе не стишки, которые они почему-то безмерно обожают. Им нужны инженерные методы, то есть, нужна опора на науку, на результаты изучения реальной действительности, на открытые учеными законы любых земных процессов! А опора на охи и на описание ощущений лирически настроенных бездельников весьма не надёжна!
– Выходит, все поэты… – не закончила фразу Дина.
В этот миг набежала одинокая волна и смыла обоих со скользкого от тины волнореза. Сергей и Дина рассмеялись и снова ухватились, как смогли, за утопленную сантиметров на десять мощную бетонную конструкцию. Прохладная вода вокруг забурлила и запенилась. У обоих на душе было светло. Потом набежала новая волна, хотя и слабее, но легко столкнувшая их с волнореза.
– Может, пора обратно? – спросил Сергей.
Они поплыли к берегу неспешно, чтобы не задыхаться. Вдруг Дина вскрикнула:
– Ой! Уронила, ворона… Очки! А здесь так глубоко!
Сергей шумно вдохнул полной грудью и, ловко изогнувшись, вертикально ушёл под воду. Вынырнув через минуту, поинтересовался:
– Твои какие? Выбирай! – в его руках оказались две пары.
Дина счастливо рассмеялась:
– Как просто всё у тебя! Я выбираю эти, свои, а другие, пожалуйста, положи на место!
– Так их на дне столько скопилось, будто на складе! И никому не нужны!
– А почему же никто не ныряет?
– Тебе же прическа дороже очков? Вот и другим также! А эти я отдам твоей подруге, – пояснил Сергей. – Пусть порадуется!
– А что, все артиллеристы ныряют как подводники? Раз, и готово! – поинтересовалась Дина, надев свои очки.
– Это от калибра зависит! – пошутил Сергей. – Твоя подруга, как мне кажется, в поиске друга находится, ко всем присматривается? Или это мне показалось?
– Не солдафонь, пожалуйста, Серёжа! Тебе это не идёт! Разве не понимаешь, насколько неделикатно выпытывать у девушки такие подробности о ее подруге? Да ещё, как мне показалось, в какой-то развязано-вульгарной форме! С некрасивыми намеками!
– Из твоего замечания я делаю вывод, что ваши отношения не столь уж безоблачны! – констатировал Сергей. – Так что же вас связывает? И вообще, о себе ты до сих пор ничего не рассказала.
– И что же тебе интересно? – уточнила Дина. – В моей жизни вообще мало интересного другим! Так себе! Среднестатистическое детство, потом школа, теперь вот перешла на второй курс ленинградского университета.
– А факультет? Уж не исторический ли?
– Не угадал! А почему про исторический подумал? Чересчур древняя?
– С опаской подумал, – сознался Сергей. – Очень уж не уважаю историков! Вернее, они сами не дают оснований, чтобы их уважали! Но бог с ними! Так какой факультет?
– Надеюсь, к биологам у тебя личных счётов нет?
– Личных счётов у меня ни к кому нет! А к будущим биологам, и подавно! Зато к биологам давно прошедших и нынешних лет, претензий много!
– И чем они тебе не угодили? –
