Но с чего бы это лучший выпускник лучшего образовательного учреждения вдруг получил самый низкий чин? В этом-то и заключается первый парадокс, который я заметил! С его-то образованием, с его общественной активностью, с его талантами!
– А я думаю, что вполне могли наказать! Он же не всегда писал то, что угодно царю! Вот и осадили его за вольнодумство! – возразила Дина.
– Во-первых, никакого вольнодумства тогда ещё не было… Во-вторых, в документах по случаю гибели Пушкина была указана другая его должность – камергер. А это уже генерал! Но и об этом карьерном росте Александра Сергеевича нам даже не намекнули! Он же якобы из народа! Правда, единожды генеральский чин засветился-таки в архивных документах, но более поздними документами уже яростно опровергался… Оно и понятно! Генерала Пушкина трудновато объявлять выходцем из простонародья! Отсюда и ярость тех, кто в правде не заинтересован!
– Ну, это, положим, лишь твои предположения! – опять усомнилась Дина. – А еще аргументы есть?
– В том-то и дело, что их сколько душе угодно! И все они, сейчас перечислю, подтверждают мою догадку, что наш Шура был человеком очень непростым! Даже среди тех, кто имел генеральские чины! Как я понимаю, он по современным меркам был генералом КГБ, то есть, генералом тогдашних тайных государственных служб!
– Ну, ну! И где же обещанные аргументы? Одни предположения! Ты же готов его и в маршалы произвести! – засмеялась Дина. – Так, где аргументы, старшой?
– Сейчас будут! Помнишь, по какому поводу жители Одессы собрали деньги на тот памятник Пушкину, от которого мы сейчас танцуем?
– Ну, конечно! Пушкин когда-то отбывал в Одессе ссылку.
– А ты посещала его маленькую квартирку на улице, названной в его честь Пушкинской?
– Разумеется! Я и не сосчитала все его комнаты, когда переходила из одной в другую! – заметила Дина.
– И какие сделала выводы? – обрадовался Сергей. – Там бы удалось поселить десяток современных семей, а занимал все комнаты якобы ссыльный, почти бесправный, титулярный советник, что приравнивается в пехоте к званию капитан! Почти как я, только ссыльный! Но я даже не мечтаю занимать целый этаж огромного дома в престижном районе великолепной Одессы! Впрочем, это объяснимо! Я же пока не ссыльный!
– Тебе просто не повезло! – засмеялась Дина.
– Допустим! Но ему, видимо, так же повезло и на Мойке в Ленинграде? Там Пушкин тоже занимал весь этаж! Ничего себе, лихой капитан! Неужели в то время так все капитаны жили?
– А его гонорары?
– Я как-то знакомился и с ними! На них, как сам поэт признался, ни жить, ни умереть было невозможно! Гонорары как источник его небедной жизни явно ни при чём, а сколь-нибудь значимого наследства у него не было! И всё же целые этажи снимал! И в долговую яму его никто не посадил, хотя именно это и должно было случиться! Любого бы посадили, а его – нет! Видно, не таким уж простым капитаном оказался тот Саша Пушкин! Как-то не вяжется столь роскошная жизнь с социальной простотой! Видно, весьма высокий чин всё же имелся!
– Это и впрямь трудно объяснить! – согласилась Дина. – Странно и то, что я, когда была в квартирах Пушкина и в Ленинграде, и в Одессе, сама до этого не додумалась. Ведь размеры квартир огромны, а меня это почему-то не удивило! Думала, будто тогда все так жили!
– Понимаешь? Пушкин в Одессе был политическим ссыльным, как нас уверяют! То есть, на нем была черная метка! Зловещая метка – не благонадёжен! Чуть ли не арестант! Чуть ли не в кандалах! Но в таком случае в высшем свете от него все бы шарахались как от государственного преступника или от кандидата в оного! А ведь никто его не чурался! Напротив! Как нам утверждают экскурсоводы, к Пушкину тянулись! Пушкина приглашали на все балы и званые обеды. Он даже успевал открыто волочиться за женой губернатора Воронцова. Хотя, мне кажется, это светские сплетни. Но то, что Пушкин губернатора публично оскорбил, выставив «полудураком и полуневеждой», на веки зафиксировано в стихах! И даже после столь наглого пассажа не последовало серьёзных последствий?! Ни дуэли, ни ужесточения ссылки?! Другого немедленно заслали бы на каторгу, и конец наступил бы великому Пушкину! Но ему все безобразия сходили с рук! Разве не загадка, которая имеет единственную отгадку! На самом деле, Пушкин был не тем, за кого нам его выдают! Он был не только высокопоставленным генералом спецслужб, но и весьма влиятельным человеком, ссориться с которым опасались даже люди, занимавшие более высокие государственные посты!
– Преувеличиваешь! – не согласилась Дина. – Всего один-то одесский губернатор граф Воронцов и не стал с ним связываться! Наверно, он был беспросветным трусом, вот и не решился на скандал!
– Совсем нет! Он был несомненным героем войны! Впрочем, давай вспомним первую ссылку Пушкина, в Молдавию. И та ссылка, видимо, воспитательных целей в отношении опального поэта не достигла! Потому его повторно сослали отдохнуть уже на побережье Чёрного моря! – засмеялся своей догадке Сергей. – Но в Молдавии он такое учудил… Это всё не байки! Это зафиксировано документально! У него в гостях (Пушкин квартировал у своего начальника, генерала Инзова. Как тебе такая ссылка? Так он в ней ещё и на службе состоял! Чудеса, если не ложь! И был близок к самому большому местному начальнику! Более того, еще и масонскую ложу в Кишиневе якобы между делом организовал! А ведь на это требовались самые высокие полномочия! Ничего себе, ссыльный – особо доверенное лицо мировых масонских лож!) перебывали самые высокопоставленные тамошние люди. То есть, опального поэта никто не сторонился! В его доме ежедневно устраивались попойки! За счет гостеприимства Пушкина, разумеется. За счёт того Пушкина, который, как нам официально заявляют, едва концы с концами сводил, постоянно пребывая в долгах! Это тоже известно.
Но и этого мало – Пушкин и в свет выезжал регулярно. Однажды, что тоже знают все пушкинисты, он явился в тамошний элитарный клуб. Как раз играли в бильярд. Пушкин был весел, развязан и пьян, но не настолько, чтобы не контролировать себя. Тем не менее, он умышленно раскидал на столе все шары, поломав игру и испортив влиятельным людям настроение! Такой наглости невозможно было представить, тем не менее, присутствующие ее стерпели. Всё как-то уладилось! Представляешь? Ему сходила с рук любая наглая выходка. Вот и возникает вопрос, с какой это стати? Почему за делишки, которые должны были кончаться, по крайней мере, дуэлью, Пушкина всегда прощали? Не потому ли, что из-за его полномочий с ним боялись связываться? Вот сегодня, допустим, пришел бы Андропов в некую теплую компанию и так же разрушил игру. Разве кто-то решился с ним конфликтовать? Всё свели бы к шутке! Даже подхалимы нашлись бы, которые еще и аплодировать стали! И слащаво подпевать: «Смотрите, какая прелесть, Юрий Владимирович!» Разве не так? Вот и тогда было не иначе!
– Ай, да Пушкин! Ай, да молодец! – засмеялась Дина.
– Между прочим, сам себя он называл несколько иначе! Может, не без оснований? Да ты и без меня знаешь! Но пушкинские странности на этом не закончились. Ты помнишь, где он похоронен?
– Ну, как же? – смутилась Дина. – Где-то в Ленинграде-Петербурге!
– Увы! Так многие думают! – усмехнулся Сергей. – Потому не особо огорчайся! Он похоронен якобы в имении своих родителей. Раньше оно называлось Михайловским. Это Псковская губерния. Там же он отбывал свою странную северную ссылку! Там же похоронены его дед и бабка. Но в 1953 году зачем-то санкционировали вскрытие могилы, и – о, ужас! – признаков захоронения Пушкина не нашли. Только два старческих черепа и пара костей от другого скелета. И всё! Разве не загадка? Но ее широко не раздувают! Пусть народ считает по-прежнему! И не задаёт вопросы: «А Пушкин-то наш где? Что за ерунда, в конце концов? Никто никогда не копал, и нате вам! Опять, он больно шустрым оказался? И всё же, где же Александр Сергеевич? Когда и куда сгинул?»
– Боже мой! Я ничего и не знала! – почти с отчаянием созналась Дина. – А ты, Сергей, откуда всё знаешь? Случаем, не в литературный готовился?
– Ну что ты! Я сразу поступал в военное училище… Но в моём окружении как-то неловко было что-то не знать… Вот я и почитывал то одно, то другое… Самообразовывался на свою голову!
– Интересно с тобой! Только почему же – на свою голову?
– Да потому что вопросов у меня больше, нежели ответов! Вот и приходится молчать в тряпочку! – Сергей усмехнулся. – Как узнают от меня что-нибудь им неизвестное, так меня же высмеивают! Как же так?! Они не знают, а я знаю! Обижаются, но всё равно не верят!
– Это как раз понятно! Люди не хотят признать твоё превосходство! Они всегда обижаются, если им самим становится ясно, что они не совсем компетентны в некоторых, как кажется, совсем простых вопросах. Вот и обидно им за себя! – усмехнулась Дина. – Знаешь, мне ведь тоже сейчас обидно! Ну, почему ты всё это знаешь, а я нет?
Они шли по Дерибасовской, и Сергей, чтобы скрыть смущение от похвалы и обезоруживающей откровенности Дины, предложил:
– А если в кафе? Мороженое или шампанское?
– Хорошо бы то, которое на пляже. Я такое раньше и не пробовала. Очень вкусное! В Ленинграде такого не видела.
– Здесь много того, что нигде не встретишь! Своё – фирменное, одесское! – пояснил Сергей.
– Ну, например!
– Например, мелкие вареные рачки! Их на Привозе рыбаки продают. И возле вокзала, и на пляжах. Иногда и крупные попадаются! Мне нравятся подсоленные! А еще, раз уж мы на Дерибасовской, в Одессе работают две кондитерских фабрики, и у каждой здесь имеется фирменный магазин – «Лакомка» и «Золотой Ключик». Разумеется, они между собой конкурируют, как у нас принято говорить, соревнуются, потому заходи в любой и очутишься в сказке! Проверим?
– Интересно! – согласилась Дина.
– Тогда посетим оба магазина! Опытным путём узнаем, в каком лучше!
Воздух «Лакомки» был насыщен устойчивым ароматом кофе, шоколада и ванили. Тысячи великолепных конфет образовали рукотворные горки. Фантастически красиво! Люди это ценили, потому во все кассы стояли очереди, которые быстро утекали.
Сергей, наученный прежним опытом, пристроил Дину в одну из очередей к кассе, а сам, уже у прилавка, попросил обходительную улыбчивую продавщицу взвесить бело-розовый зефир, грильяж в шоколаде и «Мишки на севере». Через несколько минут он сменил Дину в очереди, предложил ей самой полюбоваться горками рассыпных конфет, коробок и печений, уже зная, сколько следует заплатить в кассу, быстренько заплатил, метнулся обратно к прилавку и забрал приготовленные для него сладкие приобретения.
Через пару минут они опять шли по Дерибасовской, с удовольствием поглощая тающий во рту зефир и вкуснейшие конфеты, и потому молчали, что Сергею нравилось значительно больше, нежели играть роль неистощимого рассказчика.
По ходу зашли и в «Золотой ключик». Там их снова встретил насыщенный запах кофе и шоколада. Но все витрины имели уже другое художественное оформление, а на стене красовалось огромное панно с длинноносым Буратино и его разношёрстной компанией. Это – для детей! Чтобы не донимали родителей: «Купи, купи!»
В «Золотом ключике», повертев носами, мол, чего ещё нам не хватает, Сергей с Диной не устояли перед ароматным трёхслойным мармеладом,
