Русский мир 4. Рубежи русской истории

С ними он прислал еще неких [людей], утверждавших, что они, то есть народ (gens) их, называются рос (Rhos) и что король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы. В упомянутом послании он просил, чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться, так как путь, которым они прибыли к нему в Константинополь (Constantinopolis), пролегал по землям варварских (barbarus) и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав [цель] их прибытия, император узнал, что они из народа Sueones, и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет. Об этом он через упомянутых послов, а также через [собственное] послание не замедлил сообщить Феофилу, равно как и о том, что из любви к нему принял их ласково и что, если они окажутся достойными доверия, он отпустит их, предоставив возможность безопасного возвращения на родину и помощь; если же нет, то с нашими послами отправит их пред его очи, дабы тот сам решил, как с ними следует поступить” (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. IV. “Западноевропейские источники”, М., 2010, с. 18-21).
    Норманисты ухватились за упоминание людей из народа Sueones, моментально переименовав их в шведов: “… оные посланники Русские от поколения Шведы были” (Г.З. Байер “Сочинение о варягах”, СПб, 1767, с 10); “Люди, называемые в Германии Шведами, Sueones, в Константинополе называют себя Руссами, Rhos” (А.Л. Шлёцер “Нестор. Русские летописи на Древле-Славянском языке”, ч. I, СПб, 1809, с. 319); “Когда же Людовик точнее осведомился о причине прибытия этих людей, он узнал, что они были шведской народности (eos gent is esse Sueonum)” (В. Томсен “Начало русского государства” // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 38; там же // “Из истории русской культуры”, т. II, кн. 1. “Киевская и Московская Русь”, М., 2002, с. 165); “И действительно, по исследовании оказалось, что они “из рода шведов” (Л.С. Клейн “Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон”, СПб, 2009, с. 60-61).
    Минуточку, но ведь Пруденций упоминал вовсе не шведов, а свеонов, и это совершенно разные народы. Произошла подмена понятий. Ещё римский историк Тацит помещал этот народ на самом крайнем севере обитаемого мира:
    “… среди самого Океана обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом <…> За свионами еще одно море – спокойное и почти недвижное, которым, как считается, опоясывается и замыкается земной круг <…> Только до этого места – и молва соответствует истине – существует природа” (“О происхождении германцев и местоположении Германии” // Корнелий Тацит. “Сочинения”, т. I. “Анналы. Малые произведения”, Л., 1967, с. 371-372).
    До Средневековья свеоны, конечно, не дожили, они смешались с другими народами в период великих переселений, но их имя западные хронисты использовали в качестве собирательного обозначения обитателей европейского севера:
    “От западного океана протягивается на восток залив; длина его неизвестна, а ширина нигде не превышает 100 тысяч шагов и во многих местах еще уже. По берегам этого залива живет множество народов, а именно: даны, свеоны, которых мы называем норманнами; они занимают северный берег и все острова по его протяжению” (Эйнхард “Жизнь Карла Великого”, М., 2005, с. 245).
    “Северный берег и все острова” занимали самые разные народы, то есть “свеоны” были понятием не этническим, а географическим. И уж точно это не синоним названия шведов, занимавших лишь часть указанной территории. Да и не было в IX веке ни Швеции, ни шведов, не сформировались ещё. Вызывает интерес и наблюдение другого средневекового хрониста:
    “Если возвращаться с северо-запада к устью Балтийского моря, первыми встречаются норманны, затем выступает Скония, область Данов, над ней вдоль протяженных границ обитают готы, вплоть до Бирки. Затем на значительной территории царят свеоны, вплоть до земли женщин. Над ними, как говорят, живут висси, мирри, ламы, скуты и турки вплоть до Руссии. В ней, опять-таки, имеет предел этот залив. Итак, берегом этого моря с юга завладели славяне, с севера — сведы” (Адам Бременский “Деяния архиепископов Гамбургской церкви”, кн. IV.14 // М.Б. Свердлов “Латиноязычные источники по истории Древней Руси IX-XIII вв.”, СПб, 2017, с. 107).
    С “землёй женщин” можно сопоставить только область обитания ситонов, которые, по утверждению Тацита, были ближайшими соседями свеонов, и которыми действительно управляли женщины: “К свионам примыкают племена ситонов. Во всем схожие со свионами, они отличаются от них только тем, что над ними властвует женщина: вот до чего пали ситоны…” (“О происхождении германцев и местоположении Германии” // Корнелий Тацит. “Сочинения”, т. I. “Анналы. Малые произведения”, Л., 1969, с. 372). Адаму Бременскому пришлось обратиться к античному литературному источнику, потому что современные ему географические свидетельства не позволяли должным образом выразить свою мысль. Немецкий автор в одной и той же фразе упоминает как свеонов, так и шведов. Спутать их между собой он никак не мог, потому что оба слова одновременно находились перед его глазами. Очевиден вывод, что эти два понятия были для него не тождественны и каждое из них наделялось самостоятельным значением. Слово “сведы” обозначало народ шведов, а расплывчатый термин “свеоны” воспринимался как более общее определение, выделявшее группу народов, населявших северные пределы (Ф.Л. Морошкин “Историко-критические исследования о Руссах и Славянах”, 1842, СПб, с. 112; А.Г. Кузьмин “Варяги” и “Русь” на Балтийском море” // “Вопросы истории”, № 10, 1970, с. 40; В.В. Фомин “Варяги и варяжская русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу”, М., 2003, с. 383; Е.С. Галкина “Тайны русского каганата”, М., 2002, с. 44).
      Норманисты, как обычно, смошенничали. Но главное, о чём они не желают вспоминать, так это то, что вопрос о национальности послов для Пруденция не был решён, он только предположил, что народ рос обитал где-то на севере. Следствие только начиналось и его вердикт остался неизвестен. То есть, в качестве доказательства норманисты подсовывают нам то, что доказательством не является.
    Византийские авторы не слышали, чтобы франки возвращали к ним обратно русских послов, а это значит, что последние всё-таки смогли доказать там своё происхождение. В Константинополе послы участвовали в переговорах и ромеи относительно них никак не могли заблуждаться. Обсуждались-то конкретные межгосударственные отношения. Если ромеи назвали послов русскими, значит так оно и было. Да и титул “каган” использовали правители Руси, в Скандинавии он был неведом. Шведы к этой истории непричастны никаким боком.
    — Ещё один автор, на которого любят ссылаться норманисты – Лиутпранд Кремонский (920-972), итальянский дипломат, несколько раз посещавший Византийскую империю. Байер писал, что Лиутпранд называл русов “нордманнами” (Г.З. Байер “Сочинение о варягах”, СПб, 1767, с. 30), Миллер повторил это утверждение (Г.Ф. Миллер “О происхождении имени и народа российского” // В.В. Фомин “Ломоносов: Гений русской истории”, М., 2006, с. 394). Томсен конечно же не прошёл мимо выгодного для него известия: “В одном месте своего рассказа Лиутпранд перечисляет народы, живущие к северу от Греческой империи, и упоминает между ними Руссов (Rusii), которых мы называем другим именем, – Норманнами <…> откуда автор рассказа мог заключить о тождестве всей Руси с Норманнами” (В. Томсен “Начало русского государства” // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 43, 45; там же //“Из истории русской культуры”, т. II, кн. 1. “Киевская и Московская Русь”, М., 2002, с. 168-170). Современный автор Петрухин тоже не позабыл отметиться: “Западноевропейский наблюдатель Лиутпранд отождествил с норманнами и русь 940-х гг.” (В.Я. Петрухин “Русь в IX-X веках. От призвания варягов до выбора веры”, М., 2017, с. 209). Со стороны всё это напоминает мышиную возню, особенно на фоне того, что в действительности писал Лиутпранд:
    “Город Константинополь, который ранее назывался Византий, а теперь зовется Новым Римом, расположен среди самых диких народов. Ведь на севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовем другим именем, т.е. нордманнами, а также – как наиболее близкие к нему – болгары” (Лиутпранд Кремонский “Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь”, М., 2006, с. 20).
    В тексте “нордманнами” названы сразу четыре народа, и никто не станет причислять к скандинавам венгров, печенегов, хазар. Названные народы жили к северу от Византии и только по отношению к ней считались “нордманнами”. В другом месте своего труда Лиутпранд поясняет использованную терминологию:
    “В северных краях есть некий народ, который греки по внешнему виду называют Ρουσιος, русиос, мы же по их месту жительства зовем “нордманнами”. Ведь на тевтонском языке “норд” означает север, а “ман” – человек; отсюда – “нордманны”, то есть северные люди” (там же, с. 96-97).
    О скандинавах Лиутпранд и не вспоминал, он лишь переводил на немецкий язык сведения, полученные им от ромеев. Один из источников таких сведений можно сразу назвать:
    “Если потребуют когда-либо и попросят либо хазары, либо турки, либо также росы, или какой иной народ из северных и скифских…” (Константин Багрянородный “Об управлении империей”, М., 1991, с. 55).
    Турками ромеи называли венгров и тогда список народов у Лиутпранда соответствует списку в книге Константина Багрянородного, а словом “нордманны” автор переводил византийское словосочетание “северные народы”. Норманистам тут ловить нечего.
    — Своей личной вотчиной норманисты считают древнерусские имена, которые они всем скопом записывают в скандинавские: “… все имяна Варягов, в Русских летописях оставшияся, никакого иного языка, как Шведскаго, Норвежскаго и Датскаго суть, и сие не темно и не слегка наводится” (Г.З. Байер “Сочинение о варягах”, СПб, 1767, с. 11); “… варяжския имена, сколько их в наших историях находится, почти все были скандинавския…” (Г.Ф. Миллер “О происхождении имени и народа российского” // В.В. Фомин “Ломоносов: Гений русской истории”, М., 2006, с. 378)
    Томсен собрал древнерусские имена и принялся подбирать им скандинавские созвучия. Но даже и таким антинаучным способом для части имён подобрать созвучия ему всё равно не удалось: Актеву, Искусеви, Истр, Каницар, Карн, Фрутан, Явтяг. Возле этих имён автор ставил вопросительный знак, но всё равно потом причислил их к скандинавским. Мало ли, что доказательств нет, захотелось, вот. Да и толкование остальных имён сплошь гадательное с откровенными натяжками (В. Томсен “Начало русского государства” // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 119-130; там же //“Из истории русской культуры”, т. II, кн. 1. “Киевская и Московская Русь”, М., 2002, с. 219-226).
    Н.И. Костомаров принялся читать древнерусские имена по-литовски и тоже толковал их, исходя из подходящих созвучий (Н.И. Костомаров “Начало Руси” // “Современник”, т. LXXIX, СПб, 1860,