Карусель. (ПЬЕСА)

Все, устала, больше не могу, достала эта ерунда.

Смахнула остатки печений в мусорную корзину. Пауза.

Франк: - А зачем?
Мадлен: - Что, Чарли?
Франк: - Зачем эта война?
Мадлен: - А хрен ее знает - это их дела. (кивнула на Роджера) Что касается работы у нас? Ты не представляешь, Чарлик, какое это счастье видеть плоды своих деяний. Знать, что в месте, где пока тупо живет целая нация, не ведая и не думая ни о чем, скоро будет выжженная земля! Это красота! Искусство! Музыка, дьявол ее подери! Я смотрю на тех людей и не понимаю, как можно было столько десятилетий не знать, что такое демократия и права граждан… Жалко их. Мы должны были им помочь… А еще, по секрету тебе скажу, что ни хрена они не террористы, да и агентству не нужны. Сами виноваты! Ребята просто оказались не в том месте, не в то время. А вот их соседи нас интересуют чрезвычайно. Поэтому пришлось на их границе подпалить бочок, чтобы знали свое место… Все, пошла обедать! Засиделась тут с вами! С утра во рту крошки не было. (У дверей остановилась, улыбнулась.) Роджер, дорогой, спасибо тебе за заботу. Ты умница. Я слушаюсь тебя, сегодня за весь день съела всего две печеньки. А твой Чарлик ничего, хороший мальчик. Заходите еще, расскажу вам много сказок, не стесняйтесь.

Уходит. Слышится ее зычный хриплый голос, стуки о пластик.

Мадлен: - Эй, Сесиль! Кончай ерундой заниматься. Жрать пойдем! Я голодна, как сто чертей. Пойдем, малышка!

Они идут дальше.

Роджер Донован: - Ну, Чарли! Не устали? Продолжим. У нас еще много дел.
Франк: - Скоро закончится рабочий день?
Роджер Донован: - Ну, нет. У нас рабочий день не заканчивается никогда. Здесь мы и живем, и работаем, женимся, разводимся, так сказать, плодимся. Иногда кажется, что в это месте мы рождаемся и умираем. Это наш большой дом, а все мы огромная счастливая семья. Пойдемте, Чарли! Теперь сюда, на верхний ряд нашего амфитеатра. Отсюда вся картина, как на ладони. Что это вам напоминает? (показывает в зрительный зал)
Франк: - Космический корабль.
Роджер Донован: - Красивое сравнение, мне в голову не приходило. А мне иногда кажется, что это огромная карусель. Здесь находятся все наши отделы стратегического и тактического планирования, секции быстрого реагирования. Иногда, когда мировые кризисы становятся глобальными, а проблемы объединяются, мы нажимаем на кнопку, перегородки исчезают, и остаются эти люди. Сотни, тысячи! Этот зал превращается в гигантскую аудиторию, где все о чем-то говорят, спорят, выносят единое решение. На стенах мелькают экраны, где видны графики, биржевые сводки, фотографии со спутников. Вся необходимая информация стекается сюда. В такой момент эти люди превращаются в единый цельный организм, в мозг, которым думает вся планета. И если долго отсюда смотреть, кажется, что этот манеж начинает кружиться. Зрелище завораживает. Карусель! Иначе не назовешь. А иногда мне кажется, что вся наша планета – огромная карусель, она тоже вращается вокруг своей оси, а на лошадках и осликах сидят люди. Тысячи, миллиарды. Они беспечно кружатся, не ведая, что этот аттракцион всегда можно превратить в тир.
Франк: - В тир?
Роджер Донован: - Да. В тир с двигающимися расстрельными мишенями. Только об этом они догадываться не должны – в этом смысл…

Пауза.

Пойдемте, Чарли, туда, откуда мы начали нашу, так сказать, экскурсию.

Отходят на несколько шагов.

Роджер Донован: - В этом коридоре, который опоясывает гигантскую арену, находятся наши маленькие институты. Здесь разрабатываются долгосрочные стратегии, а потом вся информация сливается туда, где мы только что были. Пойдемте. Будет желание – зайдем в любую из этих комнат.

Идут. Франк читает таблички на дверях:
“Религии, секты, содомия.”
“Курсы валют, биржи, фин. кризисы”.
“Нефть, газ, золото”.
“Национальные конфликты”.
“Региональные споры”.
“Экология, еда, климат”.
“Землетрясения, наводнения, цунами”.
“Эбола”. (Франк остановился)
Франк: - Вы занимаетесь и этим вопросом?
Роджер Донован: - Не только занимаемся, но абсолютно контролируем.
Франк: - У вас есть вакцина?
Роджер Донован: - Уже лет двадцать как.
Франк (читает табличку): - “ЛГБТ, изменение пола”.
Роджер Донован: - Кстати, извините, за вопрос, вы традиционной ориентации?
Франк: - Что вы имеете ввиду? Ах! Конечно!
Роджер Донован: - Очень хорошо! Прекрасно. Нам не нужны эти… Здесь таких нет.
Франк: - А как же эта комната?
Роджер Донован: - Программа для стада. Слишком расплодились.
Франк: - Ваш коллега говорил, что агентство начало свою деятельность, как учреждение культуры. Где можно найти отделы литературы или кино?
Роджер Донован: - Их здесь нет.
Франк: - Почему?
Роджер Донован: - Понимаю ваш интерес, Чарли. Вы внук великого писателя, но ситуация изменилась. И если когда-то ваш дед был одним из первых наших сотрудников, теперь… Как вам это объяснить?… Нет нужды заниматься этими вопросами. Книги больше не нужны. Люди перестали их читать. Для тех, кто еще тратит на это свое время, на поток поставлена новая литература – ужастики, эротика, мыльные детективы и любовные слезливые сериалы, боевая фантастика, мистика и прочая дрянь. Понятие – современный роман себя исчерпало. Скажу проще – литературы с большой буквы сегодня нет, если случаются исключения, они превращаются в выкидыши. Такие книги никто не напечатает, да и читать их никто не станет. В кино происходит то же самое. Все те же жанры, искусство для тинэйджеров. А огромные киностудии миллиарды тратят на эту забаву. Только такие фильмы могут и должны сегодня получать всевозможные премии, становиться  хитами сезона. Поэтому искусство, кино, литература – все это давно находится под контролем, и больше нас не волнует. Прошлый век. Не расстраивайтесь, Чарльз, я могу предложить вам работу в информационном отделе. Сейчас, когда идет информационная война, нам крайне нужны такие специалисты. Люди верят не истине, а новостям – вы знаете это сами. Информационный отдел в нашем филиале большой. Подумайте. Я вас не тороплю.
Франк: - Спасибо… И все же, если кто-то захочет издать книгу. Гениальную книгу. Сделать ее бестселлером, что для этого нужно?
Роджер Донован: - Ничего.
Франк: - Почему?
Роджер Донован: - Это невозможно. Во-первых, она должна пройти цензуру, поскольку издательства и мировое книгопечатание находится под нашим контролем, значит, такая книга должна подпасть под рубрики, о которых я вам только что говорил. Но бестселлеры не пишутся на языке ужасов или эротики. Во-вторых. А во-вторых уже не будет.
Франк: - Но если сегодня появится Достоевский, Фолкнер или Бернард Шоу…
Роджер Донован: - О них не узнает никто. В таких писателей просто никто не вложит деньги. Общество в них больше не нуждается.
Франк: - А сколько для этого нужно денег?
Роджер Донован: - Чарли! (смеется) Это пустой разговор. Думаю, сотни миллионов, если не миллиард. А люди, у которых есть такие деньги, никогда не будут тратиться на подобную ерунду.
Франк: - А на что они тратятся?
Роджер Донован: - Например, на спорт. Гольф, футбол, автогонки. Вы же знаете, какие там крутятся суммы. Хватит нагружать свои мозги. Люди должны не думать, а получать от жизни удовольствие…
Франк: - То есть, гениальная книга, которая появится сегодня, обречена?
Роджер Донован: - Да!... А вот и наш региональный отдел. Ему отведено целое крыло.

Франк снова читает таблички:

Франк: - “Куба”, “Северная Корея”, “Вьетнам”, “Китай”, “Индия”, “Россия”…
Роджер Донован: - Дальше страны западной Европы.

Он остановился.

Франк: - Франция тоже в поле зрения вашего агентства?
Роджер Донован: - Дорогой, Чарльз. Я понимаю, что вы живете в этой, безусловно, прекрасной стране. Я тоже ее очень люблю. Париж! Ах, Париж! Мой вам совет, будьте гражданином мира, тогда вам будет легко и просто. Люди, которых вы видели сегодня, тоже имеют родину, национальность, вероисповедание и прочее. Скажу одно – на сегодняшний день для них религия одна – права граждан, а родина – демократия. И если вы научитесь к этим простым понятиям так относиться, будет легче жить и работать у нас. Вы же помните книгу великого Рональда Дойла, вашего гениального деда? Об этом он ее писал. Человек должен быть свободен от всех предрассудков. Согласны?
Франк (бормочет): - Конечно, мистер Донован. Безусловно. (читает) “Аnthropos phago”…
Роджер Донован: - О! Это эксклюзивное направление, которое пока находится на стадии разработки. Вы знаете, что это такое?
Франк: - Антропофагия? Конечно. И пока нет результатов?
Роджер Донован: - Я бы так не сказал… Более ста лет об этом просто не вспоминали. Люди забыли. Но в  отдельных регионах на планете, где сейчас голод, болезни, страшная нищета, наши специалисты провели серию экспериментов. Так сказать, на уровне семинаров, разъяснили несчастным некоторые правила выживания, и кое-что у них получилось. Как они говорят…
Франк: - А нельзя посмотреть, кто здесь работает?
Роджер Донован: - Конечно!... Если вам это интересно. (удивленно)

Он толкнул дверь, которая оказалась закрытой.

Роджер Донован: - Странно, никого нет. Видимо эти ребята обедают.
Франк: - Интересно, что они едят?

Роджер уставился на него, не понимая, вдруг захохотал.

Роджер Донован: - У вас прекрасное чувство юмора, юноша! Сажу вам по секрету – по моему разумению это просто гадость, Чарли. Мерзость – иначе не назовешь! Это отвратительно. Во всяком случае, в ресторане с ними за один стол я не сяду. А вы?
Франк: - Тогда зачем этот отдел находится в вашем ведомстве?
Роджер Донован: - Вы же понимаете, есть люди, которые осуществляют общее руководство, спускают сверху директивы. А мы… Что мы. Только солдаты. Солдаты демократии!
Франк: - Руководство? Интересно было бы поговорить с этими господами. Кто они?
Роджер Донован: - (Улыбнулся) Этого вам не скажет никто и никогда. Я сам не прочь с ними поболтать… Вы не голодны, не хотите поужинать?
Франк: - Нет, спасибо, мистер Роджер.
Роджер Донован: - Что же, пройдемся? Подышим свежим воздухом.

Вечер. Молча идут.

Роджер Донован: - Ну что, на сегодня достаточно? У вас был непростой день, не правда ли, Чарльз Дойл?
Франк: - Да, мистер, Роджер Донован. Незабываемый.
Роджер Донован: - Понимаю… Понимаю, что информации много и вам нужно ее переварить, поэтому с ответом не тороплю. Скажу одно – для нас большая честь, если вы будете работать в нашем агентстве. В этом есть какой-то символический смысл. Вы не удивлены, что я был столь откровенен?
Франк: - Не знаю. Наверное, да.
Роджер Донован: - И будете совершенно правы. Если бы вы решили прийти к нам с улицы, вас ждала бы многомесячная проверка. Но, во-первых, человек, который вас рекомендовал, раньше занимал мой пост, а потом поставил на это место меня. Впрочем – это во-вторых. Во-первых для меня то, что вы Чарльз Дойл, внук Рональда Дойла – сотрудника номер один, с которого наше агентство начиналось. Он не только стоял у истоков, но во многом определил стратегию развития. Кстати, знаете, как проверяют людей, приходящих на работу к нам? Главным тестом является отношение к книге вашего деда, ее понимание. Для нас это своего рода Библия. Это молитвенник, в котором написаны все постулаты и заповеди. По ним и должно жить человечество. И правильно сделал ваш великий дед, что больше ничего не написал. Слышал, его уговаривали, просили, настаивали, но он