сказал:
– Ну вот, мама, это Мика! Он поживет у нас, пока решается его вопрос.
Накормили Мику до отвала. Он никогда ещё зараз не съедал столько вкусностей.
Сашина мама оказалась женщиной пожилой, тихой и спокойной. Она не стала задавать ни каких вопросов, а сразу же заговорила с Микой так, словно знала его сто лет. Все дни, что он жил у Звириков, мальчик чувствовал её ненавязчивую материнскую заботу. Воспитанному в спартанских условиях экспедиции, и неменее спартанских домашних, мальчику было в диковинку поутру находить у кровати отутюженную рубашку и получать на завтрак целую гору блинчиков с вареньем. В их жизни с дедом всё было предельно просто, без разных там изысков. Что Артур Алексеевич сварит – то и хорошо, что Мика купит – то и едят.
Саша Звирик, старший лейтенант уголовного розыска, по характеру был простой и весёлый парень, и Мика даже не заметил, как стал обращаться к нему на «ты». Саша прекрасно умел разговорить кого угодно, и скоро уже знал всё о Мике, экспедиции и Микиных друзьях. Проговорился Мика и о событиях этого лета.
Обычно Саша бывал свободным крайне редко. Он приходил с дежурств вымотанный, сразу заваливался спать, а проснувшись, опять уходил на работу. До домашних дел руки доходили у него не особенно часто. Но сейчас Саша появлялся дома ежедневно и в свободное время непринуждённо болтал с Микой.
На второй день Мика спросил его, как продвигаются дела с поимкой преступника, на что Саша улыбнулся и ответил:
– Как только поймаем, ты первый узнаешь. А пока прошу тебя сидеть дома и никуда не ходить, во избежание непредвиденных неприятностей.
Больше Мика с вопросами не приставал. От нечего делать он вооружился молотком, отвёрткой и плоскогубцами, и провёл в доме ремработы. Всё, что мог, заколотил, починил, завинтил.
Сашина мама нарадоваться не могла на такого помощника. Однажды, когда Мика уже спал, она сказала пришедшему со службы сыну:
– Давай оставим мальчика у себя.
– Это почему же? – удивился Саша.
– Но, мальчик же, сирота. Каково ему в детдоме.
– А с чего ты взяла, что он детдомовский, у него дед есть, между прочим, профессор, доктор исторических наук. И ещё один дед, правда, троюродный, но тоже профессор. Он сейчас в больнице, поэтому Мика ожидает его у нас. А родной дед на симпозиуме в Штатах. И это абсолютно точно, мы посылали запрос.
На следующий день, придя с работы, Саша заявил, что ему дали отпуск, и он отправляется вместе с ними на Мангуп.
– А тебе-то что там делать.
– Давно мечтал побывать в экспедиции! – засмеялся Саша, – и вообще, на будущий год планирую поступать заочно на истфак. Потянуло, знаешь ли, в науку.
– Боюсь, что наукой тебе заниматься уже поздно, – скептически покачал головой Мика, – пока поступишь, пока закончишь… А ведь ты уже не молодой.
– Что-о?! Мне ещё только двадцать пять!
– Вот я и говорю – не молодой!
На эти Микины слова Саша лишь весело рассмеялся.
– А как же Дынин, то есть дед Лавр? – спросил Мика.
– А Дынина завтра выписывают, и мы все вместе уезжаем. Отпусти вас одних – опять в какую-нибудь заварушку вляпаетесь. Единственно, прошу, не рассказывай на Мангупе про ограбление и никому не говори, что я из милиции.
– Почему?
– А зачем людей зря волновать. Да и ко мне приставать начнут, расскажи да расскажи какую-нибудь криминальную историю, случай из милицейской жизни. А мне это уже во как надоело! Отдохнуть хочу!
И Мика пообещал, что никому ничего не скажет.
Глава 2. Гусик и Саша
Удивительное и грандиозное зрелище открывается взору у подножья Мангупа. Высоко в небо взметнулся этот исполин. Конусообразные поросшие густой зеленью крутые склоны. Отвесные скалы, увенчанные оборонительными стенами с высокими башнями. И скалы, и стены гордо белеют на знойно-синем небе. Выплывающие вперёд крутобокие мысы парят над миром. Всё это рождает неизгладимое впечатление. Завораживающее непередаваемое чувство охватывает при виде этого величия. Здесь поселилась Вечность. Здесь ощущаешь себя маленькой песчинкой на лоне истории. И каждый раз душу охватывает трепет от сопричастности прошлому. И так было во все времена. Так есть и так будет во веки веков.
В полной мере испытал это чувство и Саша Звирик.
Саша стал работать на раскопе. Работал он, надо признать, здорово! Только время от времени куда-то исчезал с Мангупа. Любил он также послоняться по плато.
Саша Звирик сразу вписался в экспедиционный коллектив. Он был умён, силён, симпатичен, общителен. Характер у парня оказался весёлым и компанейским. Таких в экспедиции всегда любят. У него завязались приятельские отношения со всеми обитателями лагеря. Даже Фиса Наумовна ему благоволила.
Особенно быстро Саша сошелся с Феликсом. Они были сверстниками, оба отслужили в армии и имели похожие взгляды на многие вопросы бытия.
Евсеич также сразу оценил сметливый острый ум новичка и теперь советовался не только с Феликсом, но и с Сашей.
Единственно, кто воспринял Сашу в штыки – была Васька.
При первом знакомстве Саша радостно произнёс:
– Так это и есть та самая знаменитая Васька!
Васька глянула на него исподлобья, скорчила рожу и, буркнув, что-то невнятное, отошла в сторону.
С тех пор так и повелось. Нет, она не конфликтовала с ним, не вступала в пререкания. Но едва Саша оказывался поблизости, она корчила рожу и старалась ускользнуть подальше.
От Васькиных выходок Саша на какие-то доли секунды мрачнел, и это не ускользнуло от внимательных глаз Феликса.
– Да это её обыкновенная детская ревность. Мика-то от тебя ни на шаг не отходит, – сказал как-то Саше Феликс, – а они ведь такие корифаны были до твоего приезда.
Мика, действительно, первые дни по приезду всё свободное время крутился около Саши.
Дынин заявил, что ему надо поработать с источниками в подлиннике и, прихватив кота, спешно уехал в Армению. Леру на несколько дней откомандировали в Бахчисарайский музей, помочь с коллекционными описями. Васька осталась без друзей. Теперь после работы она шаталась по Мангупу совершенно одна. Ей было грустно. И порой даже хотелось плакать от обиды.
Конечно, нельзя сказать, что Мика совсем перестал с ней общаться. Нет, это был прежний Мика, её лучший друг, почти брат. Да не почти, а брат. Они же родственники! И всё-таки с Микой, что-то происходило. Они весело болтали на раскопе и за обедом, строили планы, куда отправятся после рабочего дня, но стоило появиться поблизости Звирику, как Мика со всех ног мчался к нему, а потом за руку тащил этого Звирика к Ваське и заявлял, что тот пойдет бродить по Мангупу вместе с ними. Тогда Васька вдруг вспоминала о каком-либо неотложном деле и исчезала.
Мика же был страшно горд своим новым приятелем, словно это был его старший брат! И, кажется, Мика очень хотел помирить с ним Ваську. А что их мирить, они ведь даже и не ссорились! Просто Васька его не воспринимала с самого первого дня знакомства. «Та самая знаменитая Васька!» Нашёл знаменитость! И вообще, откуда он такой взялся?! Тоже мне, всеобщий любимец! А вдруг его те подослали, ну которые в пещере? И ещё она иногда чувствовала его взгляд, и это её страшно бесило.
А Мика тоже хорош! Они ведь с раннего детства вместе, ещё до экспедиции. Мика, можно сказать, вырос на её глазах. Младший брат! Конечно, Васька понимала, что Мике хочется старшего брата, надежного, сильного, смелого. Она тоже была единственным ребенком в семье, и синдром единственного ребёнка – привязываться к чужим людям до такой степени, что считать их родными братьями и сёстрами, у ней был выражен очень сильно. Но все равно обидно, что Мика носится за новеньким хвостиком.
В последние дни после обеда Звирик стал исчезать с Мангупа. И Васька рассчитывала, что в ближайший выходной он тоже «слиняет в город», и тогда они с Микой отправятся бродить по городищу или сбегают в райцентр и поедят в маленькой уютной кафешке мороженого, или хотя бы спустятся за мороженым и конфетами в деревенскую лавку. А может быть в лавку и тортики привезут!
Наступил выходной. И не просто выходной, а двухдневный! Все разъехались по своим делам, кто в Бахчисарай, кто в Севастополь. Даже Евсеич, против обыкновения, не возился с коллекционными описями, а с самого раннего утра уехал в Бахчисарай. В последнее время Евсеич был какой-то очень встревоженный. Он ждал профессора, а профессор всё не ехал.
В лагере осталось совсем мало народу. Феликс как всегда командовал на кухне. Да дежурный таскал к костру то воду, то дрова.
Саша Звирик с утра ходил по лагерю при полном параде и явно куда-то собирался.
Васька ехать в город не хотела, потому как не была любительницей городов. Она примостилась с книжкой у палатки и время от времени поглядывала, не соизволил ли Саша Звирик наконец-то «убраться» с Мангупа.
Васька намеревалась вместе с Микой спуститься в деревню, и там, в деревенской лавке поесть мороженого. Но вдруг она увидела, что Мика с Сашей направились к тропе. Они явно собрались куда-то идти. У Васьки забухало сердце. Потом Саша сказал что-то Мике, Мика вернулся и подбежал к ней.
– Мы в деревню! Мороженое есть! Пошли с нами!
– Я не люблю мороженое! – криво усмехнулась Васька, – вы с ним и без меня хорошо справитесь.
Ей с трудом удалось сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. Она готова была поколотить этого Звирика! Ну и что, что он старше и сильнее!
От обиды Васька залезла в палатку, плюхнулась на спальники и уткнулась носом в подушку. Стояла непривычная тишина, лишь изредка доносилось жужжание ос. И Васька неожиданно для себя уснула. Проснулась она часа через два от громкого смеха и разговоров.
– А где Васька? – спросил вдруг звонкий Микин голос.
Заспанная Васька выбралась из палатки и увидела прямо перед собой улыбающихся Мику и Сашу.
– Васька! Мы тебе торт купили! – закричал радостно Мика.
Саша протягивал ей большую коробку и букет алых цветов.
Обида снова захлестнула Ваську.
– Ешьте сами свой торт! – она повернулась и быстро побежала прочь.
Она остановилась лишь тогда, когда оказалась за пределами лагеря. Вдруг кто-то схватил её за руку. Васька резко обернулась и увидела встревоженного Сашу Звирика.
– Васька! Ты чего! Что с тобой?!
– Ничего! – Васька вырвала руку и со всех ног бросилась бежать.
Она бежала куда глаза глядят, мимо кизильника, мимо белых от солнца древних развалин. Лишь бы подальше от этого Звирика. Тёплый встречный ветер трепал волосы и приятно обдувал горящие щёки, он высушил невесть почему выступившие слезы. Васька присела на камень, посидела, зажмурившись и подставив лицо солнцу. Ей вдруг стало спокойно и умиротворенно, и она отправилась бродить по городищу.
На Дырявом мысе Васька наткнулась на Гусика. Он сидел на камне, на краю обрыва и смотрел по сторонам. Увидев Ваську, Гусик неожиданно спросил:
– Ты тоже любишь бродить по Мангупу?
Васька растерялась от этого вопроса:
– Ага, – откликнулась она и присела рядом с Гусиком.
– Красиво здесь, – сказал Гусик, – даже уезжать не хочется.
– А ты, что собираешься уезжать? – удивилась Васька.
– Да нет, не сейчас, но всё равно ведь придется, – вздохнул Гусик.
– Ага.
Больше они не произнесли ни слова, а просто сидели и смотрели на долину. Потом Васька неожиданно скомандовала:
– Пошли до Соснового мыса!
И они
