они полагают, что совершают не такой уж большой грех по отношению к язычникам <…> Только одни вы от всех терпите ограбление, так как от всех отличаетесь по религии”
(Гельмольд “Славянская хроника”, ПСИНЦВЕ, М., 1963, с. 185-188).
Начинается рассказ с идиллической картины, но потом в эту идиллию вламываются немецкие церковники и принимаются бесчинствовать. И не стыдно им в гостях вести себя, как стадо взбесившихся кабанов. Так они ещё и похваляются своей мерзостью, насмехаясь, что вы, мол, не такие, как мы, и над вами можно издеваться. В общем, уголовная банда, обнаглевшая от безнаказанности. А бог Прове из Старгарда действительно близок к Перуну. Имена у них сходны и с дубами оба связаны. У другого автора имя старгардского бога ещё ближе к имени Перуна:
“В Ольденбурге был бог, именовавшийся Проно, и он стоял на столбе, и имел в руке красное железо испытаний (proveyssen), и имел знамя” (Конрад Бото “Саксонская хроника” // Д.М. Дудко “Матерь Лада. Божественное родословие славян”, М., 2002, с. 415-416).
“Идол их в Ольденбурге звался Проно. Он стоял на столбе, а в руках держал раскалённый щит для ордалии и знамя на древке” (О.В. Кутарев “Боги Северной Европы в восприятии Нового Времени. Саксонская хроника 1492” // “Северный ветер” Специальный выпуск № 1, СПб, 2021, с. 46).
Немецкий хронист Видукинд упоминал в городе славян вагров (waaris) медного идола Сатурна (simulacro Saturni ex aere fuso), рассказывая о событиях X века (Видукинд Корвейский “Деяния саксов”, ПСИНЦВЕ, кн. III.68, М., 1975, с. 119, 192). Это явно тот же самый Прове или Проно.
И ещё один бог, судя по описанию, подходил на роль Перуна. На острове Рюген, по свидетельству “Саги о Кнютлингах”, находился идол бога Черноглава (Тьярнаглови): “… он был их богом победы, и он отправлялся в военные походы вместе с ними. У него были усы из серебра” (Т.Н. Джаксон “Сага о Кнютлингах. Перевод, комментарий, исследования”, СПб, 2021, с. 146). И.И. Срезневский по этому поводу заметил: “Из договоров с греками Игоря и Святослава видно, что богами победы у русских почитались Перун и Волос” (И.И. Срезневский “Исследования о языческом богослужении древних славян”, СПб, 1848, с. 11). Да, это так, но, вот, А.С. Щавелев ухватил самую суть проблемы: “… описание Черноглава замечательно совпадает с известным описанием Перуна в “Повести временных лет”, который имел “главу его сребрену, а оусъ златъ” (А.С. Щавелев “Как найти хорватов? О монографии Д. Е. Алимова “Этногенез хорватов...” // “Словене”, 2018, № 1, с. 442). И в самом деле, аналогия просто напрашивается. Авторы саги немного спутали детали – усы у идола были золотыми, а голова серебряной. Как известно, серебро на воздухе чернеет, отсюда и прозвище идола. Можно быть уверенными, что имелся в виду именно Перун. С приходом варягов на Русь, он стал активно вытеснять Велеса. И вытеснил бы, да помешала христианизация страны. Это могло случиться только в том случае, если численность поклонников Перуна была велика и его культ был широко распространён. А значит, существование областей поклонения Перуну вне Руси представляется неизбежным.
До сих пор в исторической науке нет согласия относительно тождества имён Волос и Велес. Хотя, о чём тут спорить? В Ростове стоял идол Велеса, а в Ярославле – Волоса. В летописи сказано: “вЪруемъ в Перуна и въ Волоса” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 71-72), а в апокрифе: “хърса. велеса. пероуна. на бы обратиша” (“Хождение Богородицы по мукам” //Тихонравов Н.С. “Памятники отреченной русской литературы”, т. II, М., 1863, с. 23). Оба раза рядом указан Перун, значит, и соседний бог тот же самый. Достаточно очевидно, что Велес и Волос – просто диалектные формы произношения одного и того же имени. В древнерусской речи стал утрачиваться начальный “i” перед “e” в словах с ударением на первом или втором слоге. Утрата привела к переходу “e” в “o”. Переход совершался на ранних стадиях развития древнерусского языка, когда он ещё не обособился от языков южных и западных славян (Н.Д. Русинов “Древнерусский язык”, М., 1977, с. 59-60). В таком случае, форму “Велес” следует считать более ранней по отношению к форме “Волос”.
Перун и Велес достались нам от венетов, хотя, может быть, и не только они. Древнерусские имена историки наотрез отказываются отдавать славянам: норманны, кельты, иллирийцы, фракийцы, да кто угодно, лишь бы не славяне. Но при этом, почему-то напрочь забыли о венетах. Древний народ, сыгравший активную роль в судьбах Европы и, в особенности, славянства. Наследие венетов просто обязано было сохраниться в славянской материальной и духовной культуре. До обидного мало научных работ, посвящённых венетам. Понятно почему – иначе рухнет миф о вездесущности германцев. Современные народы ищут в древней истории выгоды для себя и не прочь прибарахлиться за чужой счёт. Участие венетов в славянском этногенезе отрицать невозможно, а что язык венетов слабо изучен, так не они в этом виноваты.
III
Страбон вспоминал и про ещё одну группу венетов, живших на полуострове Бретань рядом с Атлантическим океаном, по-кельтски эта область называлась Арморика, то есть Поморье: “После упомянутых племен следуют остальные племена бельгов, живущих на берегах океана: из них, во-первых, венеты, которые сражались с Цезарем в морской битве; они пытались помешать его высадке в Бретани, владея портом на острове <…> Свои корабли на случай отливов венеты строят с широким дном, высокой кормой и высокими носами из дубового дерева, которого у них очень много <…> Эти венеты, как я думаю, основали колонию на адриатическом море <…> Однако благодаря одноименности их считают пафлагонцами” (Страбон “География”, Л., 1964, кн. IV, гл. IV.1, с. 185-186).
Северных венетов Страбон полагал родственными венетам адриатическим. Эти венеты были прекрасными мореходами, строили тяжёлые корабли и воевали с Юлием Цезарем. Матей Бор решительно настаивал, что венеты всегда были дерзкими мореплавателями, жили они по берегам морей, но даже, если они оказывались далеко от моря, всё равно селились рядом с водой и плавали по рекам (М. Бор “Венетский язык и венетские надписи” // “Венеты и этруски. У истоков европейской цивилизации”, СПб, 2008, с. 156-157). Больше всего сведений о венетах из Арморики сообщил Юлий Цезарь, воевавший с ними. Он не был учёным, поэтому сведения получились фрагментарными и односторонними, но как свидетельства очевидца они важны для истории:
“Это племя пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающим себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю”
(Гай Юлий Цезарь “Записки о Галльской войне”, кн. III, гл. 8 // “Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне”, М., 2005, с. 54)
Народ, союзный венетам, римляне называли – венеллы (там же, гл. 17, с. 59). Народ явно венетского корня – и названия сходны, и соседи, и союзники. Другой соседний народ – анды (там же, гл.7, с. 54). Очевидное сходство с этнонимом – анты. А если учесть, что на Балтике венетов стали называть венедами, то у антов и андов получается полное совпадение в названиях.
Венеты находились на другом конце Европы и не могли угрожать Риму, они даже не были кельтами. Агрессия Юлия Цезаря никак не мотивирована, в его действиях можно усмотреть только жажду завоеваний и ненасытную жадность. Да он и сам проговорился, когда о причинах сопротивления венетов простодушно выдал: “… вообще люди от природы стремятся к свободе и ненавидят рабство” (там же, гл. 10, с. 56). Нежелание стать рабами оказалось достаточным поводом для войны.
Несмотря на очевидное неравенство в силах, венеты сплотились для отпора захватчикам: “Через своих князей дали друг другу клятву – делать все не иначе как сообща и всякую участь делить вместе. Кроме того, они подняли на ноги и другие общины, убеждая их лучше оставаться верными свободе, унаследованной от предков, чем выносить римское рабство” (там же, гл. 8, с. 54). В общем, венеты использовали все доступные им средства к сопротивлению, только их оказалось недостаточно. Но и римлянам пришлось несладко, Цезарь, оправдываясь, жаловался:
“Тамошние города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении отлива корабли терпели большие повреждения на мели. Таким образом, то и другое затрудняло осаду городов. И если удавалось взять верх над жителями сооружением огромной насыпи и плотин, которые отбивали волны и достигали высоты городской стены, заставляя их отчаиваться в своем спасении, тогда они пригоняли множество судов, которые были у них в изобилии, увозили на них свои пожитки и укрывались в ближайших городах. Там они снова оборонялись, пользуясь теми же выгодами местоположения”
(там же, гл. 12, с. 56)
Серьёзной силой оставался флот венетов, таких кораблей римляне строить не умели: “Надо сказать, их собственные корабли были следующим образом построены и снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить какие угодно удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; якоря укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов на кораблях была грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть по недостатку льна и неумению употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса представлялись недостаточными для того, чтобы выдерживать сильные бури и порывистые ветры Океана и управлять такими тяжелыми кораблями” (там же, гл. 13, с. 57).
В конце концов, сказался подавляющий численный и экономический перевес римлян. Возможности племенного объединения и возможности огромной империи несравнимы. В потоке безудержного хвастовства Цезарь всё же признал, что в морском сражении римлянам очень помогло внезапно установившееся безветрие, заставившее застыть в неподвижности тяжёлые корабли венетов. А потом началась свирепая расправа: знатных пленников казнили, остальных продали в рабство (там же, гл. 15-16, с. 56-57). Венетов в Арморике не стало. Римляне уничтожили самобытную цивилизацию и ничего не создали взамен.
Разумеется, даже римлянам не под силу было уничтожить целый народ. Венеты покинули разорённые места и на своих кораблях уплыли на восток. Мелкие римские суда никак не могли им помешать. В средние века в Южной Прибалтике появилось славянское государство Поморье. Это слово по-славянски означает то же, что и по-кельтски Арморика. А в русском эпосе упоминается царство Поморское (“Песни собранные П.Н. Рыбниковым”, ч. I, №
С постоянной сменой формации русский народ бежит на запад , и пополняет там народы.
Да уже там вновь говорят на русском...Недаром ВВП так и сказал, что Россия не имеет границ)
И не уберешь русский язык никак, не русофобией , не отменой культуры. Международный таки язык и
дети его знают... перебежчиков...
Стараются нелюди, но как то криво все у них получается)))